Лавандовое утро

— Привет, — сказала Джоселин, глядя, как Люк подцепил очередную лопату земли и швырнул ее в кучу. Оглянувшись, он посмотрел на Джос, но не ответил. — И что это значит? Вы не разговариваете со мной?

— Я говорю, когда мне есть что сказать. — Он поднял большой мешок мульчи и бросил его в багажник своего пикапа.

Она подумала, что, наверное, Люк хочет, чтобы она оставила его одного, но не тут-то было, она не уйдет. Был вечер воскресенья, и она сильно устала от всего того, что произошло за последние два дня.

— Вы видели гору продуктов на кухне?

— Я не был в вашем доме с тех пор, как вы выгнали меня вчера вечером. И даже не проверял, хорошо ли заперты окна и двери.

— Спасибо, что вы не сказали Саре о своем визите ко мне. Я знаю, вы рассказали ей, что навешали Тесс, но умолчали обо мне.

— Потому что репутации Тесс уже ничто не повредит, а вам это ни к чему.

— Даже если бы Тесс вела себя тихо и не делала ничего вызывающего, то все равно заимела бы дурную репутацию. Один взгляд на нее сразу рождает плотские мысли.

Люк быстро отвернулся, но она успела заметить его улыбку.

— Ну, слава Богу! Если вы можете смеяться над моими шутками, то не станете злиться на меня вечно.

— Вы видели в церкви Рамзи?

— Он сидел рядом со мной, просил меня выйти за него замуж, и я согласилась.

— Мои поздравления. Вы будете прекрасной парой. Через год все ваши разговоры сведутся к цвету штор в доме.

— Если вы можете предсказывать будущее, скажите, что я собираюсь делать?

Люк снова взялся за лопату.

— С чем именно?

Джос посмотрела вокруг, выискивая, куда бы сесть, не нашла и села прямо на траву.

— Мисс Эди… — заговорила она. — Она была очень важным человеком в моей жизни.

— В жизни каждого из нас есть такой человек.

— Да? И кто же так важен для вас?

Люк на мгновение задержал полную лопату в воздухе.

— Как обычно: родители, друзья, родственники. Мой дед был очень важен для меня. Но потом он умер.

— А сейчас он уже не так важен для вас? — мягко спросила Джос.

Люк слегка улыбнулся:

— Иногда я думаю, что сейчас он для меня более важен, чем в то время, когда я был подростком. Я был немножко… Скажем так, слегка упрямым.

— Неуправляемый упрямец, который всегда все делает по-своему или вообще ничего не делает, да?

— Не вы ли были моей первой учительницей? Той, которая ставила меня на полдня в угол?

— Нет, но я на ее стороне. Так что о вашем деде?

— Он был одиноким человеком, любил все делать сам, и я унаследовал эту привычку.

— Если вы намекаете, что мне нужно уйти и оставить вас одного, то не дождетесь. Этот дом слишком большой, слишком пустой и слишком… В любом случае в саду куда лучше. Расскажите мне вашу историю.

— Тут нечего рассказывать. Я похож на своего деда, и это все. Он любил одиночество, и я тоже, и мы любили делить друг с другом свое одиночество.

— «Делить одиночество». Это точное описание для мисс Эди и меня. Дети в школе думали, что я сумасшедшая, потому что провожу все свое время со старухой, у которой к тому же все ноги в уродливых шрамах. Одноклассники обычно придумывали всякие истории о том, как ее ноги пришли в такое состояние. Они…

— А что случилось с ее ногами? — спросил Люк.

— Вторая мировая война, — ответила Джос. — Мисс Эди была в Лондоне, в одной из нескольких машин, которые попали под бомбежку. Машина подорвалась с той стороны, где сидела мисс Эди… — Джос помолчала. — И ее охватил огонь. Ее ноги ниже колен так пострадали, что… — Джос вздохнула, пожала плечами. — Никто не думал, что она выживет. Ее переводили из одного госпиталя в другой, и все ждали, что она умрет. Но она не умерла. Благодаря силе воли она не только выжила, но и начала ходить, а после войны стала работать с одним врачом. Они объездили весь мир. Он потом часто навещал ее, он был прекрасным рассказчиком. Я могла слушать его часами.

Она помолчала, задумавшись.

— Мисс Эди рассказывала мне о докторе Бреннере, я видела его на бесчисленных фотографиях и всегда думала, что их связывали романтические отношения. Я знала, что он был женат и имел двух дочерей, но все равно думала, что между ними была большая любовь без каких бы то ни было обязательств. Но едва я увидела его в жизни, я тут же поняла, что между ними не было ничего такого, о чем я думала. Их отношения напоминали хорошо слаженный механизм. Он всегда знал, когда ее ноги начинали болеть, и ни на минуту не прерывая беседу, провожал мисс Эди на кушетку, набрасывал на ноги плед и приносил чашку чая. И она понимала его с полуслова. Но его сердце было отдано другой, и его жена была уверена, что он никогда не перейдет грань рабочих отношений.

Джос сделала паузу, чтобы сдержать эмоции.

— Но моих одноклассников не интересовало все это. Они просто болтали о том, «какие ужасные у нее ноги». Мисс Эди даже летом носила толстые черные чулки, но безобразные рубцы все равно были видны. А в старости она всегда ходила с двумя костылями.

Люк прервал работу и пристально посмотрел на Джос.

— Что вы так смотрите?

— Значит, вы пошли в тот маленький колледж и стали работать помощником учителя, чтобы быть возле нее, да?

— Нет. Мне нравилась школа, и я любила свою работу. Я сделала это… — Она запнулась, потому что он продолжал внимательно смотреть на нее. — Да, это так. Но разумеется, я не говорила этого мисс Эди.

— И конечно, она не знала. Была слишком тупой, чтобы вычислить это, да?

Джос усмехнулась:

— Она, вероятно, знала, но мы не говорили об этом. Я думаю, в возрасте мисс Эди уже можно догадаться, что будет потом… После того как люди, которых вы любили, уходят, у вас появляется время, чтобы заняться своими делами. Например, пойти учиться дальше или получить хорошую работу.

Она посмотрела на дом и подумала о предках мисс Эди, которые когда-то жили здесь. И вдруг представила мисс Эди, нет, девочку Эди, выбегающую в сад.

— И в результате вы получили от мисс Эди то, что хотели, правда? Она оставила вам этот дом и деньги?

— Я оставалась с ней не из-за того, что хотела что-то получить, — сказала Джос, поднимаясь с травы. — Я оставалась с ней, потому что любила ее. Может быть, вы не понимаете этого, но я… — Она посмотрела на него исподлобья. — Почему вы ухмыляетесь?