Лавка желаний леди-попаданки

— Это же сколько власти у одной семьи…

— Ты мне лучше скажи, зачем вы придумали столь тухлую легенду, – Клара приземлилась на мою шпаргалку и потопталась по исписанному листу. – Какая-то клуша без магии. Что это вообще такое?

— Дерек сказал, что его родители всю жизнь стараются вести политику равенства. Чтобы тех, кто обделен магией, воспринимали на равных с ведьмами, драконами, феями и прочими. Как я понимаю, в Первом мире довольно много простых людей. И они будут рады, что их будущий король в первую очередь ценит личные качества своей избранницы, а не силу.

— Ну и глу-у-у-пость, – протянула ворона и спрыгнула на кровать

Я же пожала плечами и продолжила своё преображение.

Поскольку королева всё ещё носит звание сильнейшей ведьмы, нам нужна была довольно мощная магия перевоплощения. По сему случаю Дерек подарил мне крупное обручальное колечко, которое являлось мощным артефактом. Очень удобная штука. По одному желанию может изменить твой облик.

— Брюнетка или шатенка? – думала я над главной сложностью моего образа.

— Не всё ли равно? – Клара сегодня была на редкость ворчлива.

— Конечно нет, мне в этом образе целый год ходить! Ещё и во дворце.

Вдруг с первого этажа раздался странный шум. Кажется, зазвенел колокольчик на двери. Однако у меня снаружи висело объявление – сегодня выходной. И более того, лавка была закрыта на замок!

— Клара, внизу кто-то есть, – шепнула я и тихо пошла к двери.

— Скорее всего, просто твой хищный котяра настолько обнаглел, что решил допрыгнуть и сорвать эту звенящую штуку.

— Тс-с-с, – протянула я. – Говори тише.

Я выглянула из-за двери. На втором этаже было чисто. Однако снизу донесся шум шагов. Причем тяжелых. Наверное, мужских.

Я быстро осмотрелась. В коридоре не нашлось чего-то, чем можно было худо-бедно защищаться. Но на первом этаже, недалеко от лестницы, есть моя родная метла. Если что, превращу её в дубину потяжелее.

Звуки становились громче. Я услышала, что некто явно откупоривает бутылку, а после откидывает её в сторону. И это уже точно не Бум! Я тихо дошла до лестницы. Выглянула и заметила тёмный мужской силуэт, что капался за прилавком. И это был не Дерек…

Кинула быстрый взгляд на дверь – с ней всё было в порядке. Не выломана, казалось, даже закрыта на всё тот же замок. Но я была слишком далеко, чтобы хорошо рассмотреть.

Так, ладно.

Я вложила в желание собственную энергию и создала в руке небольшой огненный шар. Это едва ли навредит моему самочувствию. Сразу после я быстро спустилась вниз, грозно произнося:

— Кто вы такой, и что делаете в моей лавке?!

Названный гость в этот момент искал что-то за прилавком, поэтому его лица я не видела. Когда прозвучал мой вопрос, он замер, подобно грязному воришке, однако уже через секунду продолжил шариться на полках за стойкой.

Я даже растерялась!

— Я с вами разговариваю! Немедленно представьтесь или я буду вынуждена атаковать!

— Какая самоуверенная, – раздался голос, который я явно уже слышала. По спине прошёл холодок. Моё сознание очень быстро дало подсказку, кто же это мог быть, но я никак не могла в неё поверить!

Некто усмехнулся, оставил поиски и выпрямился. Теперь на меня смотрели фиолетовые глаза, в которых читалась насмешка.

Эшрит!

Нет, не просто эшрит…

— Виктор? – унимая дрожь в голосе, хмуро спросила я и сделала шаг назад. При этом огонь в моей ладони разгорелся сильнее.

Я никогда не видела отца. Всё, что от него осталось – старый портрет, который теперь пылится в кладовке. Это одна из немногих вещей, которые я решила не выбрасывать, когда разбирала здешний готичный бардак.

И передо мной определенно точно предстал тот самый мужчина с портрета. Высокий, неплохо сложенный, с длинными темными волосами, тонкими губами и довольно грубыми чертами лица. Если честно, от одного взгляда на таких людей становится чуточку не по себе. Они вечно выглядят хмуро и злобно.

— Разве так приветствуют отца? – недовольно хмыкнул Виктор и ещё раз осмотрелся. – Здесь лежал чёрный ящик с моей трубкой. Где он?

— Я… я его выбросила, – это был самый простой из всех вопросов, потому я автоматически ответила на него. Но в голове у меня наперебой сейчас звучали сотни разных фраз. Впрочем, одна из них доминировала над остальными:

— Что ты здесь делаешь?! Ты должен быть мёртв!

— А ты, если вспомнить твою мать, должна быть чуть красивее, – фыркнул Виктор и скривил губы. – Выкинула она. Превратила мою лавку не пойми во что, да ещё и вещи отца повыбрасывала…

— Я ничего не понимаю, однако ты наглеешь! – я выставила руку с огнем вперед, в то время как в моем взгляде появилась откровенная враждебность.

— Потуши эту спичку, а то сожжешь моё наследие. Хотя ты уже сделала многое, чтобы его испортить.

Виктор вышел из-за прилавка и, как ни в чём не бывало, прошёлся до кресла. Там он нагло уселся и закинул ноги с сапогами прямо на мой новенький стол. Просто вопиющее хамство!

— Ты думаешь, я шучу?

Я не стала ждать разъяснений. Уменьшила огонь и кинула его ровно в ногу отца, которую он так бестактно положил, куда не следует. Пламя врезалось в кожаный сапог и быстро начало разгораться.

Однако Виктор остался спокоен. Он повел ладонью в воздухе, и моя магия тут же исчезла. И лишь эшритские глаза сверкнули ярче.

— Ладно, что-то ты от меня всё же унаследовала, – усмехнулся наглец.

— Ноги! – грубо и прямо скомандовала я. – Ты в моей лавке, а не у себя дома!

Виктор недовольно покосился на меня. Его густые брови стянулись к переносице. Однако и я отступать не спешила. Не тушевалась и отвечала столь же дерзким и уверенным взглядом. В конце концов, эшрит не выдержал, пренебрежительно вздохнул и убрал ноги со стола.

— Так-то лучше, – я прошла к противоположному креслу, села, но при этом ни на секунду не сводила взгляда с «гостя с того света». – Откуда ты явился? И зачем?

— Не предложишь отцу хотя бы выпить перед столь прямолинейными расспросами? Бутылка, которую я нашёл, оказалась пуста.

— Я ещё даже не уверена, что хочу называть тебя отцом.

— Но при этом ты очень уверенно приняла моё наследство.

— Да. Эта лавка была единственным, что ты мне дал. И то после своей смерти, – я наклонилась вперед, смотря на Виктора с подозрительным прищуром. – Или никакой смерти не было?