Лаймаргия: Новая эра. Том I

— А ручка? — еле слышно пробормотал Арт, задавшись довольно разумным вопросом, ведь нужно же за что-то держать оружие.

— Хм, остальные карандаши собери в кучку, и надо их чем-то перетянуть, — Сергей задумался, а мальчик посмотрел в сторону, где сидела девочка с собранными в несколько косичек волосами. — О! Ты же видишь ее? — мужчина тоже заметил одноклассницу, а точнее резинки на волосах девчушки. — Надо на переменке незаметно одну подвязку стащить! Все понял? — ребенок снова кивнул, понимая, что странный голос снова подталкивает его к весьма нехорошим поступкам. — Тогда за дело! Потом времени не будет!

Арт вытянул кусок наждачки и посмотрел в сторону учительницы, которая что-то рассказывала, без особого интереса сидя на своем стуле и уставившись на стол. В общем, взгляд этой тетки мальчишке не угрожал, и он принялся за дело, напряженно переведя взор от первых парт на свой крохотный столик, изрисованный и исцарапанный уже не одним учеником.

Аккуратно вложив линейку в украденный кусок материала, он стал ее интенсивно тереть, стараясь не издавать слишком громких звуков, чтобы остаться незамеченным. Получилось так, что она затачивалась с двух сторон, но заметил это ребенок не сразу, а только тогда, когда нужно было приделать карандаш с одной стороны.

Мальчик резко одернул руку, почувствовав боль в ладони, а алая полоса пореза неприятно защипала. Арт приложил руку ко рту, слизав кровь, как делают все дети в случае нанесения повреждений, ведь это было чем-то вроде базового инстинкта, заложенного еще в подкорке мозга с рождения.

К концу первых двух уроков основная часть была готова, и оставалась только ручка, однако для этого требовалось небольшое похищение, которое в случае провала грозило поставить всю операцию под угрозу раскрытия. Дождавшись перемены и нервно тряся ногой все это время, как на педали мотоцикла, он поднялся, проследив за одноклассницей, которая вышла в коридор, встретившись с другими представительницами своего пола. Они стали разговаривать между собой, то и дело пересмеиваясь, встали в сторонке от двери кабинета, где проходили занятия второклашек.

— Ты только глянь, сколько резинок! — восхитился мужчина, приметив необходимое. — Стащи у каждой!

— Как ты себе это представляешь!? — взволновано спросил мальчик, делая вид, что закашлялся. Ему не хотелось так сильно подставляться, тем более в школе, ведь и без того у ребенка хватало проблем в общении со сверстниками.

—Постарайся! — ответил Сергей и был таков, в очередной раз ставя "опекаемого" под жесткий выбор.

Арт вышел из класса, так как перемена была короткой, и следовало действовать, чтобы не упустить момент, который предоставился до подозрения отличный. Ребенок прижался к стене рядом с компанией девчонок, делая вид, что просто отдыхает. Они его не заметили, и паренек подошел поближе, приметив другую жертву, которая не была из его класса и стояла к нему спиной, маня двумя косичками. Идеальная жертва!

Мальчик отошел от стены и пошел мимо нее, как бы невзначай запнувшись, намеренно качнувшись в сторону девочки и, падая, стянул заветные две резинки.

—Аккуратней можно!? — возмущенно завопила "жертва" и прильнула к подружкам, которые окинули новичка возмущенными взглядами, казавшимися не по-детски враждебными.

Арт быстро поднялся, сжав в кулаках резинки, и облегченно вздохнул, буркнув что-то наподобие извинений. Он сразу же скрылся в кабинете, как только услышал заветный звонок. И нужно же было в этот момент девочке заметить, что ее волосы слегка расплелись. Она перекинула косы со спины и изумленно на них уставилась, явно не понимая, куда делись ее подвязки. В этом же момент мимо проходил мальчик, девочка сначала задержала на нем свой взгляд, а потом ударила его ладошкой по спине, закричав:

— Кузька! Опять ты меня дразнишь!? Отдавай по-хорошему, а то получишь!

Паренек уклонился от второго удара, явно удивленный происходящим, и забежал в класс, куда зашла и девочка прям, следом за ним, чтобы добавить трепки своему обвиняемому.

Арт, оставшись не раскрытым, облегченно уселся на свой стул и положил добытое на парту: это было второе маленькое преступление, которое ему пришлось совершить под указкой сомнительного взрослого в голове.

Когда урок был в самом разгаре, ребенок уже закончил делать ручку из карандашей, стянув их двумя резинками, одна из которых оказалась двойной, поэтому ее мальчик поделил и использовал для скрепления "лезвия" и "рукояти". К сожалению, у мальца и мужчины из головы оно по-прежнему оставалось шатким и доверия не вызывало.

— Ну, хоть что-то! — протянул взрослый дядька, оценивая труды своего подопечного. — И с резинками хорошо управился. Молодец! — похвала была для ребенка приятна, и Сергей это прекрасно понимал. — А теперь прячь, чтобы не отжали!

Сунув само-созданное орудие «убийства» в рюкзак, ребенок продолжил слушать монотонный голос учительницы, вещавшей что-то о местоимениях, которые не были особенно интересны ни кому из присутствующих учеников, ведь те были заняты каждым своим делом.

Прозвенел долгожданный звонок скрипуче и противно, так что мальчик непроизвольно вжал голову в плечи, а другие, уже привыкшие к этой мелодии ада, просто стали собирать свои вещички. Арт тоже смахнул остатки канцелярии в портфель и вылетел из класса, стараясь ни с кем не сталкиваться, чтобы избежать лишних подозрений, в то время как в коридоре уже кучка девочек толкала, наезжая на подставленного Кузьку, который, оправдываясь, клялся, что никаких резинок в жизни своей не трогал.

Новичок отправился сразу же в интернат, чтобы немного передохнуть перед обедом, так как от вчерашней работы колени и вправду болели больше всего,чем какие-либо другие части тела, а сегодняшнюю смену никто отменять не станет.

— Эй, почему не откликаешься? — послышался позади запыханный голос Вада, а рядом с ним стояла та самая красивая девочка — А! Это Филия, — представил ее темнокожий парнишка, как только они подошли поближе, и едва заметно смутился.

— У тебя конкурент на сердце дамы! — подметил Сергей, бывший знатоком любовных дел. — Ничего, надо будет сбросим эту обезьянку с пьедестала любовного поприща! — подбодрил мужчина, обещая весьма привлекательные вещи, которые ребенку были еще не понятны.

Девочка заправила белокурые волосы за ухо и протянула руку, отводя застенчиво глаза, будто видела его впервые. Это немного кольнуло и так ранимое детское сердечко мальчика, но на рукопожатие он все же ответил, протянув вспотевшую от волнения руку, предварительно потерев ее об штанину.

— Арт, — коротко бросил он, пытаясь сделать голос максимально равнодушным, чтобы придать себе больше крутости, как показывали в фильмах, которые когда-то смотрела его мама по телевидению. От приятного воспоминания о родительнице на лице мальчика появилась искренняя улыбка, не оставшаяся не замеченной ребятами.

— Приятно познакомиться! — ответила Филия, а ее щечки покрыл легкий приятный румянец, сделав образ девочки еще более нежным и утонченным.

Вад бросил хмурый взгляд на паренька и тут же схватил его под плечо, немного отведя в сторону от подруги, и повел к общежитию, а Филия шла рядом, придерживая лямку пудрового рюкзачка.

— Ты же помнишь, что сегодня у нас подработка на раскладке, да? — напомнил темный мальчик, поддельно дружелюбно улыбнувшись, что не ускользнуло от Арта, который помнил слова Сергея о друзьях.

Новичок кивнул, и на том разговор был закончен, ведь продолжать ему его не хотелось, да и настроения не было, так как голову наполнили сомнения от поучений мужчины из головы.

Навязчивые мысли не оставляли его и на работе, где ребенок, как маленький робот, бессмысленно раскладывал жестяные баночки с консервированными продуктами по полкам.

Семейная пара, державшая маленький оптовый магазинчик, была довольно приятной, потому что открытую враждебность не выражала и относилась более-менее безразлично к детям грязного происхождения. Женщина была довольно высокой и стройной, ее темно-каштановые волосы спадали чуть ниже плеч, слегка прикрывая тонкую изящную шею, на которой висела небольшая золотая подвеска. Тетенька постоянно натирала ее в своей руке, наблюдая за процессом детского труда. Мужчина же, напротив, хоть и был высоким, но был слегка в теле, с густой рыжеватой бородкой, которая придавала его образу какую-то дерзость и мужественность.