ЛЧК (Записки старого человека)
Шрифт:
Мы с Феликсом не возились с кальмарами - отваривали и ели, и очень было неплохо. К сырым он не притрагивался, а вареные уплетал, урча от удовольствия. Неделю продолжалось объедение, а потом немного надоело глыбы, пуды смерзшихся кальмарьих тушек оставили в большом ящике на морозе и отрубали понемногу - успокоились. А тут извещение - всем на политинформацию, и, хотя до пятницы оставалось три дня, настроение было испорчено.
В пятницу собираться начали рано - идти в гору нелегко, да еще против ветра. Одевались долго и тщательно, вышли за час до назначенного времени и пошли не спеша. Впереди, как всегда, Бляс и Аугуст, за ними Лариса с Антоном и я, в третьем ряду Мария с Анной. На всякий случай выпустили котов, закрыли двери - кто знает, не устроят ли кошкисты налет в наше отсутствие... Пришли в большую комнату - красный
Нет, Анемподист начал говорить первым, значит, все на своих местах. Может, с колесами что-то случилось, вот и замешкался в дверях. "У них ничего не бывает случайно", - утверждал Крылов. Я думаю, что это преувеличение - и они ведь люди... О чем управдом говорил - рассказать так же трудно, как описать натюрморт Пикассо своими словами. Пока все остается по-старому... он говорил, конечно, наоборот, но ясно было, что остается.
А потом вышел Гертруда. Он был в голубой рубашке под цвет искусственного глаза, в золотых запонках - под цвет волос, он даже усмирил свою проволочную шевелюру, говорил не по бумажке - свободно, как недавно стало модным... Сначала, как полагается, он рассказал о новой жизни, сравнил ее со старой. Без всяких теорий и моделей он обходился - он все знал точно. Крылов сидел повесив нос и нервно крутил карандаш в руке. Мне стало жаль его. Гертруда вещал торжественно и благоговейно. Потом он перешел к планам на будущее - сияющим и грандиозным. Затем подвел базу под ЛЧК, отметив, правда, что это не единственное, но важное мероприятие на пути к процветанию. Анемподист довольно кивнул, кажется, ему давно надоела возня с котами...
– Облава - не бездумное уничтожение, это чистка в рядах очень даже полезного вида... чтобы избавить вас от вредоносного поля, которое товарищи ученые расшифровали и разоблачили до последнего атома и молекулы...
Гертруда кончил, вытер малиновое лицо зеленым платком:
– Вопросы будут?
Крылов уже очнулся от встречи с истинным прошлым, вылез:
– Почему бы не поступать с ними гуманно - если уж поле такое, то выслать в безлюдные районы...
– Отвечаю - пробовали, но они все без исключения возвращаются и вредят по-прежнему.
Поднялся "дядя":
– Пусть благонадежным документ дают...
– Отвечаем, - Гертруда чувствовал себя на коне, - отвечаем: бланки заказаны, будут в следующем году, пока выдаем временные удостоверения. Еще вопросы?..
Больше вопросов не было.
– Теперь отнесемся к мероприятию со всей серьезностью, что сбережет вам здоровье и многие годы жизни. В противном случае эти блага не гарантирую...
Бляс взорвался:
– Ну и гад же ты, Гарик!
Гертруда из малинового стал фиолетовым:
– Молчать!.. Вот вы как!..
– Он схватил свою тетрадку и выскочил из комнаты.
За ним покатил Анемподист. Мне показалось, что управдом еле сдерживает смех. Начальство выкатилось. Крылов подошел к Блясу:
– Это вы зря...
– А ты что стараешься, - вдруг заорал Бляс и стал наступать на него, думаешь, они тебя по головке погладят... держи карман шире...
Обратно шли не спеша, Бляс с Аугустом ушли далеко вперед. Мария сказала: "Ну, теперь он устроит нам..." Антон молчал и только у самого дома признался мне:
– Всю жизнь мечтал вот так сказать кому-нибудь - и не смог...
Лариса тут же услышала: "Что, что ты мечтал?"
– А, я всегда мечтал...
– махнул рукой Антон.
– Что такое котометр?
– спросила у него Анна.
– Котометр - это смерть котам.
Пришли домой, я к своему другу:
– Филя, ты слышишь, котометр везут...- а он и ухом не ведет, как будто не для него куплен импортный прибор. Уйти бы с ним - пересидеть, да некуда, мороз взял дом в осаду... да и как оставишь остальных...
А время
шло, шло, карабкалось в гору, и с ним карабкались мы. Приближалось Рождество.Невеселое Рождество
Аугуст говорил, что Рождество - это единственный праздник, не назначенный людьми. Что такое, к примеру, Новый год?.. У одних он зимой, у других осенью, празднуй, когда хочешь. А Рождество - это Рождество... Настроения подходящего не было, и все-таки решили собраться, уважить настоящий праздник. Договорились у Бляса в подвале - удобнее и места много. Обещали быть все - и Крылов, и даже Коля, последнее время он околачивался в жэке. Бляс имел серьезный разговор с ним. Коля клялся, что он "ничего никогда..." и только выбивает постоянный документ на Люську, в котором черным по белому будет написано, что черного ничего в ней нет, а есть только белое... Действительно, собрались все, ели, пили, а вот веселья не было. Я сидел рядом с Крыловым. Он быстро и много говорил, необычно жадно ел, а в глазах полная растерянность - историю запретили надолго. Бляс с Аугустом уединились, пили пустырник и пытались петь, но без поддержки ничего не получалось. Они вспомнили какую-то песенку про черного кота, которому "не везет", но тут ополчилась против них Лариса - ей-то очень нужно было, чтобы коту повезло, она не теряла надежды, что Вася вернется. Время от времени какого-то кота видели то у реки, то в старой усадьбе, то на дороге к райцентру, и каждый раз Лариса была уверена, что это неверный Вася - и когда-нибудь ему надоест бегать, он явится, снова усядется на перила и будет смотреть на всех загадочным высокомерным взглядом.
– А что следующий год, каков он?
– спросил я Ларису.
– Год начинается и кончается весной, - она отвечает.
– До этой весны мираж, а дальше... дальше - безобразие...
Оказывается, кто-то из знакомых котов...
– а может, даже покойный Вася?..
– не очень аккуратно сделав свои дела, пришел и уселся на раскрытую книгу. Страсть котов к белой бумаге известна - мимо не пройдут. Этим они напоминают мне многих писателей, которым чистая бумага не дает покоя... но в отличие от них кот не думал о корысти ...
– и так извозил лист, что в самых ответственных местах ничего разобрать не удавалось. И посему весь следующий год, от весны начиная, повис в воздухе: если предсказаний нет, то и года вообще-то нет. Ведь прошлое и будущее населены нашими представлениями, убери их - и ничего не останется. Будущее - это исполнение или неисполнение наших желаний, и небольшая неожиданность на десерт... а полная неожиданность нам ни к чему-у... Ясно... значит, мы остались без прогноза...
– Зато после него, через год...- Лариса оживилась.
– А!
– встрепенулся наш историк.- Вы дайте мне, дайте то, что через год,- я построю вам предыдущий по теории.
До чего довел человека запрет на прошлое - берется за головоломную задачу: предсказать ближайшее будущее из будущего более далекого... Past in the Future, другими словами... Лариса обещала выдать информацию, хотя видно было, что в успехе сомневается... и я сомневался тоже...
А Коля все поглядывал на черных, старался держаться подальше и Люську с колен не спускал, чтобы не мешалась с этими "неблагонадежными". Скоро у Люськи будет постоянное свидетельство, это вам не жук плюнул...
Мария выглядела бледной и усталой. Бляс посмотрел на нее и сказал:
– Может, ему денег дать - пусть скажет, когда облава...
Аугуст махнул рукой:
– Зачем ему деньги, Бляс? Все, что ему надо, он без денег имеет, а чего не имеет - все равно не купить...
– Это ты у нас - собиратель, - Мария улыбнулась, она была благодарна Роману за участие.
– Я, может, дорогу буду строить, вот деньги и будут нужны.
Эти слова услышал Крылов:
– Дорогу - сюда?.. И откуда, позвольте спросить?
– он рассмеялся.
– Ниоткуда - и никуда... а вдоль реки. Захочет кто жить здесь - а дорога уже проложена, разве плохо?..
– Милый вы мой, дорога здесь уже была, и не одна...
– Хороших не было, - переубедить Бляса было невозможно.
– Говорят, снова видели Пушка, - прервала их разговор Лариса. Она теперь собирала все сведения о бродячих котах.
– И что - опять без головы?
– спросила Мария.
– Сказали, что как-то нес ее, а как - не разглядели...
– Уж бросил бы, зачем ему голова, если и так ходит.