Лебедь на обложке

– Спасибо, Роман Алексеич! Спасибо…

В приемной нам навстречу поднялась встревоженная мама:

– Ну, что скажете? Таблетки? Мне подруга посоветовала…

– Не стоит. Думаю, все поправится и так.

– Но…

Парень дернулся. Я успокаивающе положил руку ему на плечо.

– Поверьте мне. Все-таки я не первый год этим занимаюсь. Через неделю зайдите – сверим результаты. Тогда и поговорим о таблетках. Но, думаю, они не понадобятся.

Мама пожала плечами, молча развернулась и ушла, спиной демонстрируя мне свое неудовольствие. Конечно, она мне не поверила. Не тот тип. Но зато теперь она специально выждет неделю, ничего не предпринимая, чтобы потом явится в мой кабинет и победно воскликнуть: «Ну, я же говорила – нужны таблетки!»

У самого выхода юный гений обернулся, помахал рукой.

Все будет в порядке, парень.

Саша сидела в низком кресле у стены, листала журнал. Я пригляделся: «Подиум»! Вот так да!

У меня в приемной на столе навалена куча глянцевых изданий. Отнюдь не для того, чтобы развлекать клиентов в мое отсутствие – я предпочитаю не опаздывать. Это тоже своего рода тест.

По тому, какие журналы листает заскучавший в приемной психолога человек, можно сказать многое. Ведь пациент волнуется, бывает, – чего скрывать! – даже боится визита к нам, поэтому, желая хоть как-то отвлечься, хватает не первый попавшийся таблоид, а что-нибудь близкое, знакомое, понятное. Даже сокровенное…

«Подиум», значит…

Первый тест не выявил почти ничего. Я понял только, что Саша считает себя некрасивой, недостойной внимания. Даже отталкивающей.

Отвечала она, впрочем, охотно, и я не упустил шанса пройтись по эмоциональному ряду:

– Саш, сейчас небольшой ассоциативный тест. Я буду называть слова, а ты, не задумываясь, в ответ называешь цвета, первыми пришедшие тебе на ум. Можно два. Согласна?

– А зачем это?

А подозрительность в ней так и не прошла. Такое ощущение, что и не пройдет. Саша будто постоянно ждет подвоха. От каждого. От всех, в том числе и от меня.

– Видишь ли, по итогам теста я смогу точнее обрисовать область твоих интересов.

Саша с усилием кивнула. Ей все еще что-то не нравилось.

Конечно, профессиональные психологи поднимут мои методы на смех. Слишком быстро, пациент на взводе, интуитивно сопротивляется. Какие уж тут результаты! Пусть. Они – как тот мудрец, который по капле воды сделал вывод о существовании океана. Я – нет, я вижу океан воочию, бурный океан человеческих эмоций.

– Начали. Дом.

– Желтый.

– Город.

– Серый. Серый и черный. …

– Поезд.

– Синий… и желтый – Машина.

– Черный.

Как быстро она ответила! Теплее…

– Автобус.

– Желтый.

Конечно, стандартный городской автобус.

– Грузовик.

Секундная заминка.

– Черный!

Она почти выкрикнула. В точку! Так, теперь спокойнее…

– Тротуар.

– Серый.

Какой же еще? …

– Модель.

– Оранжевый, – Саша подняла на меня глаза и я снова, как и два дня назад, в институте, чуть не оглох от эмоционального удара. – Оранжевый и… голубой.

Мы еще немного побеседовали. Я старательно делал вид, что ничего не произошло. По-моему, мне удалось ее обмануть. Саша отвечала охотно, поскольку вопросы были безобидными. Но это я делал, что называется, для отвода глаз.

– Хорошо, Саша, спасибо, – сказал я наконец. – Думаю, ты подходишь. Я еще поработаю с результатами, а завтра вышлю Алле Сергеевне рекомендацию.

Я проводил Сашу до выхода, попрощался. Вернувшись в кабинет, сразу же занялся изысканиями.

Через три дня я уже все знал. Абсолютно все. Вплоть до номера грузовика и фамилии терапевта по лечебной физкультуре, который четыре года назад приводил в порядок Сашину ногу. Я знал как точно, в медицинских терминах, называются первая и вторая операции, сколько дали водителю…

Я не знал только одного. Почему Саша считает себя уродиной? По отзывам врачей нога срослась нормально. Бегать, как раньше, Саша, конечно, уже не могла, но физиотерапевт свою работу сделал – связки и сухожилия заработали как новенькие. В истории болезни написано четко:

«остаточной хромоты не наблюдается». Внешних последствий никаких, разве что несколько небольших шрамиков, легко прикрываемых первым же загаром.

Так в чем дело?

Вечером того же дня я решился позвонить Сашиной маме. Представился вузовским психологом, разговорил, благо это оказалось несложно, и…

Саша ненавидела себя. Буквально. Те страшные три года, сначала в коляске, потом на костылях с ужасным фиксатором на голени, похожим на сосущее кровь инопланетное чудовище. Потом Саша заново училась ходить. Сначала с помощью ходунка… Было больно. Зверски больно. Я получил те три спрессованных года разом – одной эмоциональной вспышкой. В кабинете у Аллы Сергеевны.

По-моему, они для Саши так и не кончились.

Внутренним взором она продолжала видеть изувеченную ногу, худую, в перекрестье шрамов.

На голени все еще пил кровь фиксатор.

Внешне нога зажила. Только Саша в это так и не поверила. Со стороны она на себя посмотреть не могла. А изнутри она казалась себе уродиной.

Но это было не все.

Лет с десяти, как и все девочки ее возраста, Саша мечтала стать фотомоделью. Только в отличие от многих – Саша имела все шансы. Если бы не тот грузовик… -…и вот теперь, сами понимаете. Она, конечно, об этом не говорит… она вообще неразговорчивая стала… но я-то вижу. Как по телевизору показывают что-нибудь про моделей, про подиум – смотрит, не отрываясь. Журналов понавыписывала.

Мама вздохнула. Я отчетливо представил, как она обречено махнула рукой.

– Единственная у нее в жизни отрада – летняя поездка. У меня сестра двоюродная живет в Феодосии, так Сашенька каждый год на каникулы к ним выбирается. Раньше вдвоем, а как постарше стала – я уж ее одну отпускаю. Мила… Людмила, сестра, обещала присматривать. Да и легче ей без меня. Я на пляже привыкла, чтоб шезлонг, люди кругом, было с кем поговорить…

Муж ушел через год после аварии, вспомнил я.
– …а Сашенька со мной. Только на пляже она раздеваться стеснялась, так и сидела в брюках. Ее больше на дикие места тянуло, в самую глушь, где нет никого. Аркадий Анатолич, физиотерапевт, посоветовал прогревать ногу на солнце, загорать, чтобы кожа окрепла… Ну, Сашенька и пряталась по самым дальним углам. Пару раз поругались мы с ней, а на следующий год я таки решила отпустить ее одну. Этим летом тоже поедет.

– Когда? – непроизвольно вырвалось у меня.

– Как сессию сдаст, в июле. Да еще этот практикум… Вы уж меня извините, но я была против вашего института. Сашенька настояла…

Дальше я почти не слушал.

Итак, у меня оставалось два с половиной месяца.

Я ломал голову весь май и весь июнь. Как сделать, чтобы все вошло в норму? Как вернуть Сашу?

Ехать самому? Пожалуй, не стоит. Она увидит «психолога», быстренько сложит два и два, все поймет и снова замкнется. Тогда никакого отпуска не хватит, чтобы пробиться через ее броню.