Лебедь(СИ

– А, Ваня! Ну, как, напугался вчера?

Я понял, что она все знает. Плохое предчувствие опять посетило меня. Я просто запутался в трех соснах, а выход был где-то рядом.

– Да, было немного, - ответил я.

– Я тоже когда-то, как и ты, бросала клубочек и сильно напугалась тогда... Но ты не должен бояться... Тем более, у тебя есть эти кольца. Ты даже не представляешь, кто ты и, что ты можешь! Ты гораздо сильнее меня. Эх!

Я ничего не понимал и молчал. Почему я сильнее ее и в чем?

– Давай свой клубочек и обещай не бояться больше. У тебя много сомнений и вопросов в последнее время. Сейчас ты все увидишь своими глазами.

Она взяла мой клубочек, потом медленно встала, подошла к входной двери и закрыла дверь на замок. Я почему-то поежился. Слишком много событий, которые не укладывались в разряд обычного. Что меня ожидает на сей раз?

Дарья Ивановна достала из-под своего дивана какой-то пакет. Из него она вытащила много очень запутанных белых ниток, потом, тяжело дыша, села в кресло, а меня усадила рядом на стул.

– Возьми эту кудельку, сделай из нее круг вокруг нас.

Я все исполнил.

– Вот так. Теперь добавь сюда же нитку из своего клубка. Правильно. И соедини.

– Готово, - сказал я.

– Вот, я тут припасла для тебя твою сказочку, у Оли взяла.

Она вытащила из своего пакета знакомые с детства сказки Пушкина.

– Не все сказки - ложь. Ты сейчас увидишь, как я работаю. Помнишь ту записочку, которую ты мне написал о всех ваших бедах.

Она нашла ее в кармане своей огромной серой кофты. Получилось, что мы сидели с ней в центре круга. Где-то я уже такое читал. Конечно, Гоголь, "Вий". Воспоминания отнюдь не приятные. Только там круг был начерчен мелом.

– Чтобы узнать истину, я прибегаю к помощи этого круга.

Она зашептала что-то, я разобрал только какую-то присказку:

"Ты, вода, в круг заходи

И меня в круг проводи,

Утопи всю ложь,

А меня не трожь!"

Вдруг я увидел, как мои ноги погружаются в воду, но ощущения мокрого не было. Вода поднималась все выше и выше, а Дарья Ивановна развернула мою записку и показала ее мне. Слова, написанные моей рукой, вдруг стали светиться каким-то синим светом и подниматься вверх.

– Они не тонут. Значит, ты написал мне правду. Но за любыми словами есть и дела. Чтобы мне увидеть что-то поподробнее, я просто дую на воду и смотрю. А там все видно. Так я и вашу Альбину видела, и ее подружку-гомеопатшу, и все, что ты не знал, все всплыло и показалось. Понял?

– Да.

Я не верил своим глазам. Можно было себя раз двадцать ущипнуть, но лучше бы не стало. Я решил высидеть до конца, хотя было большое желание сбежать оттуда. Жаль, что Лешка не успел мне дать эту молитву "Отче наш". Хотелось помолиться, но как, я не знал.

Дарья Ивановна открыла "Сказку о царе Салтане" в том месте, где было написано про Лебедь и Коршуна.

– Смотри внимательно и читай.

Я стал вслух читать Пушкина, а прочитанные строчки стали подниматься вверх и светиться:

"К морю лишь подходит он,

Вот и слышит будто стон...

Видно на море не тихо;

Смотрит - видит дело лихо:

Бьется лебедь средь зыбей,

Коршун носится над ней;

Та бедняжка так и плещет,

Воду вкруг мутит и хлещет...

Тот уж когти распустил,

Клев кровавый навострил...

Но как раз стрела запела,

В шею коршуна задела -

Коршун в море кровь пролил,

Лук царевич опустил;

Смотрит: коршун в море тонет

И не птичьим криком стонет,

Лебедь около плывет,

Злого коршуна клюет,

Гибель близкую торопит,

Бьет крылом и в море топит..."

– Видишь, ни одно слово не утонуло, значит - это все правда. Когда-то такое произошло на самом деле. Скажу тебе больше, Лебедь эта и царевич, спасший ее - твои далекие предки. Причем, по обеим линиям - и по материнской, и по отцовской, поэтому-то ты - Лебедь в квадрате.

Я сидел ни живой, ни мертвый. А Дарья Ивановна усмехнулась и похлопала меня по спине:

– Да не бойся ты. Хочешь, мы еще посмотрим, что здесь правда, а что нет.

Она открыла начало сказки и сказала:

– Ну-ка, читай.

Я покорно стал читать:

"Три девицы под окном

Пряли поздно вечерком.

"Кабы я была царица,-

Говорит одна девица,-

То на весь крещеный мир

Приготовила б я пир".

Последние две строчки утонули. Оно и понятно, так хвастаться, что на весь мир сготовить еды! Где это видано!

– Видишь, здесь неправда. Художественный вымысел. Продолжай.

– "Кабы я была царица, -

Говорит ее сестрица, -

То на весь бы мир одна

Наткала я полотна".

И эти строчки утонули. Тоже ясно, стала бы она вообще прясть царицей-то? Негоже царицам прясть.

– Видишь, Ваня, опять вымысел Пушкина.

Я продолжал читать:

"Кабы я была царица, -

Третья молвила сестрица, -

Я б для батюшки-царя

Родила богатыря".

– А эти строчки не утонули, значит, эта девица и впрямь так говорила, - сказала Дарья Ивановна и перелистнула несколько листков.

– Давай, еще что-нибудь проверим. Читай.

Я стал читать:

"В синем небе звезды блещут,

В синем море волны хлещут;

Туча по небу идет,

Бочка по морю плывет".

Удивительно, но эти слова не утонули. Но как же они смогли спастись, сидя в бочке?

– Ну, не боишься уже?

Она что-то пошептала, и вода стала убывать, а вскоре совсем исчезла. И мы буквально вышли сухими из воды. Кстати, нужно еще выяснить происхождение этого выражения "выйти сухим из воды".

– Помоги мне собрать все это.

Я стал собирать белые нитки в пакет и машинально сунул свою нитку в карман.

– Ну, как папка лучше стал?

– Угу.

– Ну, потерпи еще немного. А мне надо с Коршуном твоим разобраться. Не пойму ничего.

Я попрощался и вышел. Сказать, что я был похож на пьяного - ничего не сказать. Меня и трясло, и тошнило, и качало. Этого не может быть! Но было.

Вещий сон

Как я добрался домой - не помню. Было часов уже часов двенадцать дня. Дома никого не было. Книжка графа Коршунова почему-то валялась в моей комнате на полу. Я ее поднял. Сегодня надо ее обязательно вернуть. Ведь сегодня открытие выставки. Меня очень сильно знобило. Но дойти до кухни, где хранились лекарства, не было сил.