Лечение водой
Шрифт:
– Ну-у… – Костя хмурится. – Да нет-нет, что ты! Это я так сказал… я просто… наоборот, я считаю, что выстаиваю всё.
Они садятся в кофейню. Оля заказывает мороженое, несмотря на прохладную погоду, а затем вдруг объявляет, что Настя Ливчишина ей очень не нравится.
– Почему?
– Ну она же в университетской общаге живет. Я всегда за милю чую людей, которые хотят заползти за здешнюю прописку.
Оля говорит остро, презрительно, и Костю это слегка удивляет и озадачивает. Да Настя его и несильно интересует. Он пришел поговорить… он пришел поболтать
«Все-таки я должен как-то разрешить недомолвки между нами. Как-то объясниться – иначе просто нельзя».
– Послушай, по поводу нашего вчерашнего разговора… ты просто так мало рассказываешь о себе.
– Что ты хочешь, чтоб я рассказала?
– Ну… я не знаю, что. Я, конечно, и сам не спрашиваю, больше все о себе говорю… но… конечно, у меня такая в жизни ситуация… но… разумеется, ты меня больше, как человек интересуешь, но все-таки… Но просто я мог бы поинтересоваться тобою и как… как девушкой…
– Вот, только не надо мною как девушкой интересоваться! – резко и звонко обрубает Оля. С готовностью. И отворачивается в сторону.
Он удивленно смотрит на нее.
– А… в чем дело? У тебя…
– У меня есть молодой человек, – отчеканивает она.
Костя хмурится.
– Это не… Игорь Меркалов?
Пауза. Оля опять бросает взгляд в сторону. Поворачивается и кивает.
– Это Игорь.
– Вы встречаетесь? Но ты же что-то такое вроде говорила…
– Мы до сих пор встречаемся. У меня есть молодой человек. Мы с Игорем уже полтора года.
– С самого начала? Как ты пришла в студию?
Оля не отвечает. Костя начинает вспоминать, что она говорила на мосту… да ему и вспоминать не надо. Но он вдруг понимает, что больше не в силах заговорить об этом. Ее обрубающая интонация… отбила в нем саму способность говорить о личном.
У него просто язык отнялся.
– Там не все в порядке, – объявляет вдруг Оля. Качая головой и поднимая вверх маленькую ладошку.
– Что… с вашими отношениями?
– Да. Я не буду говорить, что именно, но там не все в порядке, – повторяет Оля. Очень серьезно.
– Ну… давай тогда просто не будем торопиться, хорошо?
– Вот именно. Торопиться я не люблю.
Пауза.
– Да нет, ну что ты, Оль. Я вообще тебе хотел сказать… Я просто, на самом деле… так уважаю Игоря. И совершенно не собираюсь создавать ему… ну ты поняла, в общем. Мне только его литературная позиция… я не разделяю ее. Вот это его пафосное ничегонеделание, Оль… Надо пробиваться, работать, оттачивать мастерство. И еще: не надо пытаться соединить несоединимое. Поэзию с философией, психологией и Бог знает с чем еще – как он делает. А то получится трехомуть, ничего живого. В общем, надо заниматься творчеством, ловить искры Бога.
– Я здесь согласна с тобой.
– Ну вот видишь… Да нет, нет, я на самом деле, говорю тебе не с целью, чтобы как-то выставить Игоря для того, чтобы выиграть в твоих глазах… ну ты понимаешь, – Костя старается быть обходительным и очень вежливым; но ему и щекотно-надрывно, когда он это произносит, – а только с точки зрения… дела, Оль: зачем примешивать к стихам философско-критический инструментарий. И еще из живописи с музыкой. Все методы и подходы мешать в одну кучу. Слушай, а он
обо мне тоже говорит…– Я уже сказала, что все мои разговоры с ним…
– Да, хорошо. Понимаю, – заминает Костя. Обиженным он себя не ощущает. Только отпугнутым.
А затем возвращается к мысли… «Оля просто друг… да зачем мне что-то большее? Я готов просто с ней общаться. Я все равно буду общаться».
Капельки страшной усталости в голове.
Оле приносят мороженое в креманке.
– Вау! – она покачивает головой от того, как пышно оно выглядит. Опять Костя чувствует Олину грацию.
«Какая взрослая, стильная деточка. Стильно качает головой».
Но ему слегка не по себе. И вдруг начинает что-то нетерпеливо-нервно провисать в грудной клетке…
– Я, кстати, вот еще чё хотел те сказать… это к нашему вчерашнему разговору. У меня с матерью как раз сейчас очень хорошие отношения стали. Это раньше они были не очень. Когда она хотела меня заставить работать. А сейчас, когда она приняла мои позиции – естественно, у нас уже нет никаких конфликтов.
– Поня-ятно, – произносит Оля. Она осматривает мороженое – с какой бы стороны начать есть.
– Мы сейчас с ней очень мирно живем.
Ill
«Вот надо же! – раздосадовано повторяет Костя про себя; уже идя по улице, чуть только попрощался с Олей. – Как мы сходимся с ней! Как поддерживаем друг друга! И интересы совпадают, и позиции… никогда еще не было такого! Чтоб так во всем! Чтобы на полную».
Действительно ведь не было у него такой гармонии в отношениях. Это скорое и совершенно неподдельное притяжение, огромное – как хорошо!.. Но ведь он и раньше прекрасно чувствовал, что Оля благоволит ему…
«…И на тебе. У нее есть молодой человек. И правда жаль!»
Досада. Он опять ощущает нездоровые нервные колебания внутри – от усталости. А в глазах – туманно-световая поволока.
«Вот уж, что называется, если где прибавится плюсов то обязательно будет минус, от которого все… никакого смысла. И все в результате одно и то же – ничего не складывается. У меня нет девушки», – секундная скука, нудность… но быстро исчезает – в теплой мозговой поволоке.
Впрочем, он несильно переживает об Олиных словах. Гораздо больше: «Получу ли я премию «Феномен»? Я должен взойти на пьедестал!.. Роман, мой роман, надо мной издеваются… и теперь еще это – у Оли есть молодой человек. Как беспощадно это все, – коротко мысль. – Меня так поливали в студии, и она теперь отшивает меня – не смотря на то, как мне больно… Одно, еще другое, никакой пощады…» – но он тотчас криво ухмыляется.
Туман в голове так и не проходит, но потом Костя чувствует… ущемленное самолюбие разглаживается, что-то выправляется в его голове.
«…Но так ли уж мне важен минус? Ну и что, что она с Меркаловым – я просто хочу общаться с ней и дальше – говорить, говорить, говорить… Рассказывать о своих мыслях, проблемах. Мне этого вполне достаточно». Он понимает, что не обманывает себя. Действительно это так.
«Да мне ничего другого и не нужно было с ней, все правильно», – он вдруг совершенно охладел внутри; разом. Да ничего и не было.