Лечиться будем

Поэтому Стратополох сказал: «Тш-ш…» - и сделал выразительные глаза.

– Я тихо, тихо… - закивал доктор Безуглов (будем пока называть его так). Выпрямился и еще раз, уже не скрываясь, оглядел собрание.

– А я говорю: победа!
– прочувствованно вещал неподалеку загадочный юноша с подбритыми висками и минимумом косметики на мужественном лице.
– Серьезная уступка со стороны режима! Пойми: «любить» - это тоже наше родное слово…

– Вот в том-то весь изврат!
– с отеческой нежностью возражал ему Квазимодо.
– Одно родное слово они вытесняют другим! Другое - третьим! И с чем в итоге останемся, а? С факингами всякими?

Доктор Безуглов покивал и повернулся к Стратополоху.

– М-да… - задумчиво молвил он.
– Везде одно и то же… Что в Парламенте, что… Угости-ка еще сигареткой, пока не загребли.

Артём угостил.

– Не боишься?
– тихонько осведомился он, поднося зажигалку.

– Чего?

– Ну… сбежал, а пока тебя нет, кто-нибудь, глядишь…

– Место мое займет? Не смеши!
– Затянулся, откинулся на спинку привинченного к полу стула, помрачнел.
– Хочешь совет?

– Ну?

– Никогда не становись Президентом.

– Не буду, - пообещал Стратополох.

Ему вдруг пришло в голову, что разница между беседой с настоящим доктором Безугловым и с тем, кто сидел сейчас напротив, в принципе, не так уж существенна. Хорошая копия стоит оригинала.

А копия, судя по всему, неплоха.

– И-и… как себя чувствует наш больной?
– осторожно полюбопытствовал Артём.
– Я имею в виду социум…

– Неизлечим, - со скукой отозвался доктор Безуглов, стряхивая пепел.

– А его составляющие?

– Вы о чем?

– О людях, естественно.

– При чем здесь люди?

Да, действительно. Еще когда было замечено Кантом, что счастье государств растет вместе с несчастием людей! Видимо, нечто подобное можно сказать и о психическом здоровье: ненормальные подданные суть опора любой нормальной державы. Поэтому, как увидишь иностранца с умственным подвывихом, знай, что перед тобой сын великого народа.

– И все-таки, - задиристо продолжал Артём, - взять то же кодирование.

– Зачем?
– спросил Безуглов.

– Н-ну… - Артём растерялся.
– Для примера. Согласитесь, что это, как ни крути, а насилие над личностью. Пусть на добровольных началах - и тем не менее…

– Хороша личность, если согласна быть изнасилованной… - Безуглов вздохнул.
– Странно, что вас, Артём, заботят подобные мелочи. Все мы закодированы с рождения.

– Простите… И кто же это нас?

– А то не помните! Сначала родители, потом нянечки в детском саду, потом учителя… А психотерапевты… Ну что они могут, когда все уже сделано до них? Так, поправить мелкие огрехи. Крупные-то у нас называются моральными ценностями.

– А вам не кажется, - с вызовом спросил Стратополох, - что, если человека лишить всех недостатков, он исчезнет?

– Кажется, - спокойно отозвался Безуглов. И не менее спокойно добавил: - Удивительно вкусная была селедка. А водка - так себе… Я могу вам чем-нибудь помочь?

– Мне?! Каким образом?

– Ну… мало ли…

– Нет, спасибо. Я всем доволен.

– Редкий случай, - меланхолически заметил беглый доктор.
– Да, кстати… - Он оживился.
– Забыл спросить. Так из-за чего с вами никто не знается?

Разговор у них почему-то шел то на «вы», то на «ты».

Стратополох криво усмехнулся и тоже закурил.

– Понимаете, меня тут считают извращенцем…

– Тут?!
– поразился Безуглов.
– И кто же вы, простите?

– Некропатриот.

Доктор не донес сигарету до рта и заинтересованно прищурился. Почти с уважением.

– Патриотизм на почве некрофилии?

– Даже и не надейтесь, - отвечал Артём.
– В собственно сексуальном смысле я натурал. Просто, знаете, храню до сих пор верность нашей усопшей Родине. Стране, которую мы сами же и прикончили.

Похоже, доктор был несколько разочарован.

– Мегалоросс?

– Что вы! Мегалороссов как раз уважают. Все эти их идеи насчет реставрации Российской империи со столицей в Сызново…

– Вы с ними не согласны?

– Нет.

– Почему?

– Во-первых, бред. Во-вторых, даже будь такое возможно, представляете, сколько потребуется кровушки, чтобы снова слепить все воедино? Нет-нет, это не по мне.

– Тогда, если не секрет… каким именно образом вы храните верность усопшей?

– Пью за Родину, не чокаясь.

– А если серьезно? Стратополох пожал плечами.

– Прежде всего я не признаю никакого Сызново… Обломок державы, который упорно навязывается мне в Отчизны!
– не удержавшись, ядовито добавил он.

– В чем это конкретно выражается?

– Что выражается?

– Ваше непризнание.

Успокаиваясь, Артём долго гасил сигарету. Появился официант, особым ключом отомкнул пепельницу от стола и, примкнув пустую, удалился. На беседующих вроде бы даже и не смотрел.

– В чем выражается… Не хожу на выборы. Состою на учете.

– В какой поликлинике?

– В третьей. Живу, короче, сам по себе. Пенсии не предвидится.

– Но сюда-то вас что заставляет приходить? Вот вы сказали, к вам здесь относятся неприязненно. Презирают, третируют…

Обычно на столь интимные темы Стратополох предпочитал ни с кем не беседовать. Но тут, сами понимаете, случай был исключительный. Выслушать диагноз от доктора Безуглова - многие ли могут таким похвастать? Пусть даже не от самого доктора, а от образа его и подобия… Лестно.

– Да, - нахмурясь, признался Артём.
– Презирают. Именно так. Просто здесь я особенно остро ощущаю свою правоту. Судите сами: если меня так ненавидят за мою ориентацию, то, наверное, в чем-то она верна…

– А там?
– Доктор кивнул на площадь за решеткой.

– Там - нет. Там я иногда и впрямь чувствую себя извращенцем.

– Потому что натуралы к вам относятся спокойнее?

– Да, пожалуй…

– Фантазиогенные эякуляции в последнее время часты? Разговор принимал все более профессиональный характер.