Лед Апокалипсиса

Съездить на задание мутных военных? Твою мать.

Задействовали рацию, вышли на связь с Базой. У них была перестрелка, одна из групп сталкеров была атакована. Один убит, один ранен. Оружие нужно край.

* * *

Ехали и ехали. Разозлился, взял курс прямо, через город. Через полтора часа лес кончился, начались поля и неухоженные пустыри. При скорости в сорок километров в час должны были бы уже доехать до Базы. Но снежные заносы, неровности, спуски, подъемы, вносили свои коррективы.

Примерно после полночи вступили в границы города.

Мертвые улицы, мертвые дома. Расстановка зданий наглядно показывает очертания улиц. Я не ехал, не двигался и не перемещался, а пёр, слегка увязая в снегу, волоча за собой почти пустую биндюгу, прикрытую припорошенным тентом.

Бравые парни заметно напряглись (честно говоря, у меня тоже мочеточник сжался в плотную бусину). С другой стороны, ночью традиционно никто не шастает.

Время без десяти час. Ночь по-прежнему чёрная, мрачная, нереальная в отсутствии ветра и падающего снега. Ну, зато ехать просто.

Ориентируясь по навигатору, протаптывали путь в самый центр. Любопытно. Тут площадь, театр, администрация, Ленин со снежной шапкой на месте, какой-то сквер имени Лермонтова (в отличие от Ильича, его не видать).

Остановился. Парни задвигали головами, Кабыр заметно напрягся.

— Просто осмотримся.

В глазах Дениса блеснуло внутреннее несогласие, которое он не стал выражать вслух.

Открыл дверь, вышел из кабины на площадку за ней. Небо заволочено, темно как на картине Малевича. И тем не менее глаза привыкли, силуэты зданий ощущаются. Поводил лицом, пытаясь уловить какой-нибудь запах. Ощущается только неприятная гарь как от пожара. Гопники ищут здесь большое бомбоубежище для блатных. Находясь прямо на площади, я вполне мог поверить в его существование. Да к гадалке не ходи, СССР работал серьезно и для партийной верхушки должен быть бункер чтобы чуть что продолжали рулить в непосредственной близости. Другое дело, что в нём ценного и стали ли люди туда прятаться? Не уверен. В любом случае тут могут быть патрули банд. На их месте я бы посадил засаду и ждал, когда кто-то любопытный покажется из подземелий. Мда. Тогда торчать тут на виду попахивает самоубийством.

Без слов залез в кабину (парни всё это время просидели безвылазно).

Тронулись. Тут где-то улица по диагонали налево, от неё прямиком к Одеону, а оттуда рукой подать и до Завода.

Усталость стояла надо мной, как снежный человек, который ждёт команды чтобы задавить в объятиях и слопать. Кажется, за последнее время слегка устал.

Адреналин не давал ни уснуть, ни поддаться желанию отдохнуть.

Едем и едем. Большая поездка. Эту часть города, включая площадь, никогда и не видел.

В одном из окон мелькнул огонёк. Сглотнул. Ну его нахер. Притопил педаль газа и резвее помчался в свой район. Только после Стрелецкого заложу гигантский круг чтобы если по следу пойдут не пришли к проходной Завода. Не знаю, поможет ли это.

* * *

Связались по рации чтобы не напугать (всё же по ночам никто не ездит), там передали внешнему дежурному. Большую часть иллюминации погасили ещё пару километров назад.

Голова болит, прямо разламывается. Въехали на территорию завода, подогнали технику к шлюзу. Несмотря на позднюю ночь Вышел Иваныч в тулупе, удерживая в зубах папиросину, отцепил биндюгу.

Пока загонял технику в специально сооруженный для тракторов «сарай», пока вышли разминаясь, биндюгу уже разгрузили.

— Симонова? Серьезно? — Иваныч с интересов вертел в руках карабин, застывшее масло поблескивало в отблесках света от Цеха.

Глава 16 Незваные гости

Куда приятнее чистить на кухне картошку,

скатывать кнедлики и возиться с мясом,

чем под ураганным огнем противника,

наложив полные подштанники,

орать: «Einzelnabfallen! Bajonett auf!»

(Один за другим! Примкнуть штыки! (нем.))

«Похождения бравого солдата Швейка» Я. Гашек

Когда я лёг спать было, наверное, часа четыре. Но было бы ошибкой думать, что удалось поспать. Нервное напряжение, пропитавшее каждую мою клетку, подняло с кровати в семь двадцать. Измученного, разбитого, но без тени сна.

День тридцать третий.

Встал, любовно поправил одеяло на Ариночке. Все в лагере работали и работы было чертовски много. Те, кто посильнее — носили строительные материалы, доски и блоки, вручную мешали цементный раствор, строили второй и третий дом-самовар. Сооружали по периметру Завода пять огневых точек, ещё две на крыше Цеха, откуда можно вести бой во всех направлениях, для чего в строительные мешки насыпали грунта и грязи из раскопок стройки, таскали, укладывали, сооружали круговые баррикады, укрывали тканью и пленкой от снега.

Ежедневно прочищались и укреплялись туннели (Иваныч тоже перешёл на «норы» до ключевых зданий). Из корпусов выковыривали всё деревянное и способное гореть, создавая внушительный запас дров. Были систематизированы и собраны все какие есть инструменты и полезные комплектующие.

Организована прачечная, помещение цеха постоянно убиралось (Иваныч хотел настелить деревянные полы, земля уже не грела, а на дереве всё приятнее), готовилась пища, организованы склады с полезным добром, где невозбранно бродили все прибившиеся к лагерю кошки. Собака — Лайка, путем систематических мандюлей отучена от привычки гонять кошек, потому что у тех свой фронт войны — грызуны. По ночам на расплодившихся мышей охотилось несколько ежей, которых в народе именовали «стелс» или «домовые», потому что днем они исчезали, а ночью подобно лошадям топотали своими маленькими ножками (вообще-то Библиотекарь сказал, что так и должно быть). За котом Карасём тоже нужно смотаться, каждый хвостатый ценен.

Работали все, Арина в том числе. Праздники были редкостью, пока что пахали всю неделю. Надеюсь, когда всё наладится, сможем работать только пять или шесть дней в неделю. Как в стародавние времена. Люди морально и физически устали. И это при том, что каждый первый кого-то (или вообще всех) потерял, то есть психологически тоже раздавлен. Удивительно что мы пока обходились случаев суицида.

Четыре (уже три), не считая меня с бравыми парнями отряда сталкеров методично вскрывали квартиры в Спальном районе, искали в первую очередь еду, одежду, любые лекарства, инструмент и цифровые девайсы (эти хотя бы легкие) для хакера. Безопаснее было бы работать, раскапывая занесенные снегом дачи и так тоже иногда делали, но ледниковая археология штука трудоемкая.

— Группа Бармена. — Иваныч налил мне кофе. На поясе его красовалась самодельная, но довольно приличная кобура из кожи, в ней ТТ и запасной магазин к ней. Интересно, откуда магазин? Комплектуется дополнительным или сам сделал?

— С ним был копатель Лёха?

— Нет. Бармен вернулся со Станции, собрал новую тройку. С ним Черенков, из дачников. И студент, Рома, помнишь такой, светленький. Короче. Рейдом пошли в Спальный, довольно далеко. Вчера, ты в рейсе был. Вернулся только дачник. Раненый. Два пулевых в мякоть ноги. Пули выковыряли, Марина сказала, жить будет. Он сейчас в лазарете, отсыпается. Сказал, копали квартиру, богатую, хорошую, еле вскрыли. Два зяблика, много барахла. Внезапно ворвались отморозки. Орали. Рому зарубили. Кровь по всем стенам. Черенков в одного тумбочкой швырнул. И не скажешь, сам тощий такой. Раньше заправщиком был. Метнулся через балкон, сиганул внизу, в сугроб. Пока выбирался, убегал, сверху стреляли. Дважды попали. Побежал со страху прямо на Базу. За ним не гнались. Что с Барменом, не знает.

— Надо исходить из худшего. Бармен жив, в плену и сдаст нас со всеми потрохами. Как на духу.

— Жаль. Тёртый малый.

— Пытать будут, расскажет. Да и по следам дачника пройдут, сами увидят. Они же тоже не совсем дебилы. Догадаются что Завод, помнишь инфу от разведчиков Паркового? Да и вообще, про нас среди «гнезд выживших» наверняка бродят слухи. Теперь если к этому добавятся детали про сколько у нас людей, схемы зданий и туннелей, информация про рис и уголь. Мы реально лакомый кусок.