Лед как пламя

— …Саммер был очищен от скверны, а Спринг… что ж, Спринг — единственный из Сезонов, достойный считаться королевством. Благодаря ему будет образован новый мир. Следуя его примеру, мы очистим от недостатков всю Приморию. Нам больше не нужны королевские накопители, не нужны привязки к слабым родам. Мы создадим наши собственные королевства и органы управления, которые возглавят достойные люди. — Раэлин ступает вперед и наклоняется, чтобы посмотреть в глаза Терону. — И вообще-то Корделл является частью нашей крупной игры. Не так ли?

— Нет! — кричит Ноум.

Терон разворачивается к нему.

— Тебе ничего не известно!

Мне не совсем понятно, почему Терон не спрашивает, а утверждает это. Он должен был вопросом вынудить отца признать, что тот знал о происходящем. Но его тон… Нет. Наверно, я ошиблась… Это должен был быть вопрос. Ноум скрипит зубами, теряя над собой контроль.

— Корделлу не нужно ничего из того, что ты можешь предложить, — заявляет он Раэлин. — Корделл владеет истинной магией. Нам не нужна ваша пагубная зараза.

Терон сжимает ладони в кулаки.

— Магия не принадлежит Корделлу. Она принадлежит всему миру. Ее заслуживает иметь каждый. Вот чего я пытался добиться этим путешествием — объединить всех, чтобы показать, каким может стать мир. Я составил договор, ты знал об этом? Договор, который восстановит мир на земле.

— Наивный эгоистичный мальчишка! — Ноум так взбешен, что брызжет слюной. — Ты за моей спиной заключаешь мирный договор, слушая нашептывания своей винтерианской подстилки?!

Терон на мгновение ошеломленно замирает, а потом, оскалившись, подается вперед:

— Конечно же, ты не хочешь делиться силой. Это твоя извечная проблема. Корделл бесспорно важен, но нельзя вести себя так, будто мы — единственные люди на земле, достойные жизни!

Ноум в ярости сжимает кулаки.

— Я всегда все делаю во благо нашего королевства. Тебе известно, что случается, когда правитель не делает того, в чем нуждается его королевство? Вот что! — Он с отвращением машет рукой в сторону головы Симона, бесстрастно смотрящей на разворачивающийся перед ней хаос. — Это заканчивается плохо и для правителя, и для его королевства, которым жаждут поживиться другие монархи. Я лучше умру, чем позволю Корделлу так низко пасть.

Я стараюсь не смотреть на голову Симона, оглушенная словами Ноума. Саммер теперь в том же самом положении, в каком так долго находился Отем, не имея наследника нужного пола. Раэлин убила единственного мужчину королевской крови Саммера и убьет Кэридвен, чтобы навсегда прервать их род. Мне становится нехорошо.

Терон смеется — надломленным, сдавленным смехом человека, который близок к тому, чтобы заплакать.

— Поэтому моя мать умерла. Потому что гордость не позволила тебе признать, что Корделлу нужна помощь. Мама не была корделлианкой, и сколько бы ты ни пытался ей помочь…

— Молчи! — кричит Ноум. — Я приказываю тебе…

— …Ты не мог ее исцелить. Корделл не мог ей помочь, но вместо того чтобы признать это и отпустить ее в Вентралли, чтобы ее излечил их накопитель, ты позволил ей…

Лицо Ноума багровеет, слюна брызжет изо рта, когда он с возвышения орет:

— Замолчи!

— Ты позволил ей умереть! — кричит Терон. — И сейчас разрушаешь нашу последнюю возможность на мир. А я всего лишь хочу, чтобы всем нам ничего не грозило.

Кажется, Раэлин что-то говорит или это Джессе кидается к ней… Но я вижу лишь лицо Терона, который оборачивается ко мне. Он мертвенно бледен, брови страдальчески изогнуты, губы подрагивают. Внутри него растет ярость. Он будто бы вспоминает каждое мгновение, когда он противостоял отцу, когда был пешкой в его игре. Когда он желал одного, а отец делал совершенно другое. Он был так соблазнительно близок к изменению мира, но его замыслам, как всегда, помешали чужие намерения.

Такое лицо у него было в моих видениях, когда он корчился в темнице Ангры, рыдая о том, что не обладает той властью, какой владеет отец. Терон хотел лишь одного — обезопасить все королевства Примории. Раэлин специально употребила слово «объединение», будто знала, что за ним скрывается.

«Сегодня мы восславим достигнутое объединение!»

Я поняла. Вдруг видения, являвшиеся мне, должны были подготовить меня к тому, чтобы я сама открыла магический источник? Еще тогда Терон сказал: если магический источник загородили барьером, то, скорее всего, для того, чтобы только достойные могли получить к нему доступ. Может быть, ключи должны помочь тому, кто их найдет, стать достойным? Они показали мне, что магия способна на гораздо большее, нежели превращение правителей в накопители. И чтобы найти нужный мне выход из положения, я должна задать правильный вопрос.

Магия этих ключей открыла мне, что единственный способ спасти всех — пожертвовать собой… И что Терон все это время был для меня угрозой.

— Мне жаль, Мира, — тихо говорит он. — Мне очень жаль.

Паника накрывает меня с головой, когда я вижу выражение лица Терона. Только раз я была свидетелем того, как душевно ломается человек: в то жуткое мгновение в Битае, когда Мэзер решил, что лучше пожертвует собой, чем позволит нам вести бесконечную битву с Ангрой. Я вижу, как Терон, мучительно переживая обрушившуюся на него реальность, приходит к единственно возможному решению.

— Терон… — тянусь я к нему.

И он тоже тянет ко мне руку… Нет, не ко мне. За мою спину. Он выдергивает из чехла шакрам.

— Нет! — кричу я.

Терон отталкивает меня назад, и уже через секунду я пытаюсь вцепиться в его руку. Но он все равно успевает метнуть шакрам в своего отца. Вращающееся лезвие летит так медленно, что мне чудится, будто все кругом застыло. Шакрам достигает цели. Идеальным ударом он перерезает Ноуму шею.

Все приходят в движение. Мэзер бросается ко мне, но его хватают корделлианские солдаты. Гарриган ловко уходит от них и тоже спешит ко мне. Вентраллианцы загораживают собой Джессе и Раэлин. Корделлианская охрана ловит заваливающегося назад Ноума. Я кидаюсь к Терону. Его нужно остановить. Но зачем? Все сделано…

Я прикасаюсь к Терону, и он разворачивается ко мне с перекошенным от гнева лицом. Никогда еще я не видела у него такой дикой ярости. Он хватает меня за руки и припечатывает к стене, в плечи больно впивается лепнина. Разум цепенеет от мысли, что Терон так поступает.

Мой взгляд улавливает движение за спиной принца. Ускользнувший от солдат Гарриган оказывается на том самом месте, где только что стоял Терон. Должно быть, это сон. Кошмар. Потому что, пока я смотрю в его светло-синие глаза, пронизанные страстным желанием меня защитить… Мой шакрам летит назад. Весь мир рассыпается на части и собирается заново в те мгновения, когда Гарриган поворачивается и замечает смертоносное лезвие. Он не успеет схватить его.

Шакрам входит в его тело. Гарриган опускает глаза на торчащее из его груди оружие. Даже страшные раны на теле Генерала во время битвы при Эйбриле не несли такую мгновенную и неизбежную смерть. Гарриган умирает прежде, чем я успеваю подумать о том, чтобы спасти его магией. Он падает на колени и заваливается на бок.

Мир обрушивается на меня взрывом звуков и вихрем движений, возвращая в настоящее. Кто-то твердит бессмысленные слова и что-то невнятно бубнит.

— Он мертв. Король Корделла мертв…