Лед, ветер и пламя

Драко с ненавистью посмотрел на девушку. Ну и ослиное упрямство у этой отличницы! Может, благодаря нему она так хорошо и училась? Поттер снова начал заводиться. Это было заметно по тону, каким он заговорил:

– Чего еще тебе не ясно, Герм?

– Многое. Как вы встретились? Да и вообще… - Она замолкла на секунду, а затем сердито выпалила: - Значит, ты предпочитаешь ездить за крестражами с родней, а нас не звать?! Это уж слишком! Я обижена, да и Рон тоже.

– Ты меня слышишь?!
– возмутился Поттер.
– Я говорил тебе о Драко Малфое. Он пока не моя родня!

– Ты хочешь сказать, что Чарльз и Дина не были с тобой в Хилл-Вейле?

– Ну, я еще понимаю Чарльз. Но Дина?! Ты себе как это представляешь?.. Я потащил сестру бить Упивающихся? Ты… нет… Это совершенно нереально!

– Гарри в последний миг сообщил мне про поездку в Хилл-Вейле. Девочку мы оставляли здесь, - вмешался взбешенный разговором Люциус.

Он хотел доставить Поттеру радость, а не провоцировать ссору с друзьями! Малфой-старший искренне надеялся, что у Гарри преданные друзья, что они немного повозмущаются насчет Драко и уймутся, потому что любят его. А ссора длилась весь вечер, ненадолго затихая. Да и то, причина затиший была не в друзьях Поттера, а в привязанности Гарри и Драко, что установилась между ними за последнее время.

Грейнджер по-своему интерпретировала раздражение Люциуса. Она увидела в нем обиду дяди Поттера, который вынужден был оставить дочь, чтобы помочь племяннику, поэтому поверила словам Гарри. Но это вовсе не означало, что девушка перестала копать до основания и даже глубже, куда вообще не следовало совать нос.

– И все-таки, как вы встретились с Малфоем?

Поттер сердито глянул на подругу, потом стал всматриваться в глаза Люциуса. Драко понял, что он с помощью легилименции общается с ним. Видимо, это удалось, потому что мужчина утвердительно кивнул головой.

Драко дорого бы дал, чтобы узнать, о чём они говорили, но… оба держали блок, не позволяя ему вмешиваться в свое общение. Это несколько обижало его. С другой стороны ему вовсе не хотелось, чтобы Поттер мог читать его собственные мысли, где зачастую господствовала Моргана.

– Когда я прибыл к развалинам замка Хельги Хаффлпафф, где была спрятана чаша, Драко в одиночку сражался с тремя Упивающимися, - вернул его к реальности голос Поттера.
– Я не мог стоять в стороне и помог ему. Хорошо ещё, что мы были далеко от остального отряда…

Малфой с интересом слушал о событиях в подземелье в интерпретации Гарри для его друзей и даже начал гордиться собой. В рассказе он выглядел каким-то Зорро: смелым, решительным… Это приятно щекотало самолюбие.

– Короче, я не обязан отчитываться вам за каждое мгновение своей жизни. Ты же говорила о доверии, Гермиона, вот и доверяй!
– устав, в конце концов, от вранья, оборвал свои разглагольствования Поттер.

В комнате в очередной раз за этот противный вечер повисла тишина.

* * *

Все живущие в особняке на площади Гриммо думали об одном: теперь-то этот разговор окончен. Но не тут-то было! Грейнджер, казалось, не могло остановить ничего.

– Что же ты решил? Как собираешься поступать дальше? Ты что же, намерен все крестражи искать с Малфоем, а не с нами?!
– звенящим от обиды голосом спросила она.

– Во-первых, их осталось только два: медальон Слизерина и что-то Гриффиндора… - спокойно начал Поттер.

Удивленный возглас Рона: «Как два? Всего?», остался без ответа.

– Во-вторых, я вас не бросал и не предавал. Я вам продолжаю доверять, но решил, что мы с Малфоем - превосходная пара.

Драко готов был кинуться Гарри на шею и поцеловать за такие слова. Частичка Морганы прыгала и смеялась. Но слова, которые говорил Поттер о нем в его присутствии, не позволяли ему вести себя, как девчонке. Что ни говори, а именно он, Драко, был рад им, а не какая-то там древняя ведьма, с которой он никак не мог совладать, потому что характер взбалмошной Морганы вписывался в его собственное «я».

– В-третьих, крестражи - это не главное, - тем временем продолжал Поттер.
– Впереди битва с Волдемортом. Тут я решил окончательно, что не пойду один. Я же не самоубийца. Я обязательно возьму вас и, разумеется, Чарльза. Он - смелый, умный и хитрый. Мы доверяем друг другу до того опасного предела, за которым становится страшно. Наши взаимоотношения складывались из пугающей откровенности. Он, может, изменит внешность и имя или нет - не суть, но без него я не пойду. Как и без Малфоя.

– ЧТО?!
– заорал Рон, багровея на глазах.
– Я буду в одной команде с этим хорьком?! ДА НИ ЗА ЧТО! Выбирай: либо я, либо он!

Малфой был готов убить Уизли. Его глаза полыхали красным, кончики пальцев горели огнем. От греха подальше, он встал и пошел прочь из этой комнаты. Если он останется тут хоть на минуту, то не удержит ни свой гнев, ни молнии, что уже готовы были сорваться.

– Вернись за стол и сядь рядом!
– резко окрикнул его Поттер. Затем ласково добавил:

– Пожалуйста! Мне это очень важно. Иди сюда.

Драко нехотя вернулся за стол. Гарри обнял его за плечи, утешая и защищая, и почти спокойно заговорил, обращаясь сразу к обоим своим друзьям:

– Знаете, что я ненавижу больше всего? Когда мной манипулируют. Вот, к примеру, Снейп. Он вызывал у меня ненависть к себе, просто культивировал ее, на самом деле, защищая. И он, если понадобится, прикроет меня своей грудью от Темного Лорда. Поверьте на слово, я знаю это на сто процентов, потому что теперь доверяю ему, как это делал директор. Или Дамблдор… Он заставил меня проявить доверие и послушание без оглядки, до конца, использовал меня. Вы оба пытаетесь тоже мной манипулировать, подогнать меня под свои рамки, но… Дело в том, что, на сей раз, я могу себе позволить быть, как директор…

Гарри запнулся, вздохнул и продолжил:

– Рон сказал: либо-либо… Я же говорю: и вы, и он! В этот раз буду выбирать не я. Я уже все решил окончательно и бесповоротно. Выбирать придется вам! Как у вас там насчет доверия? Осталось самую малость! А именно: примириться с моим решением!

– Да, но мы… - попыталась что-то пояснить неугомоннная Грейнджер.

Поттер прикрыл ей рот рукой и встал со стула, поднимая Малфоя.

– Гермиона, я закончил этот разговор. Я пригласил вас, чтобы повеселиться. Я соскучился! А вы читаете мне морали, говорите о доверии, но не доверяете мне. Я иду спать! Если вы примете мое решение, то завтра мы закатим праздник. Нет, так нет… Мне будет больно, не скрою, но, может, меня смогут утешить?