Лед. Чистильщик

Понимаю – неправильно поступаю, но где правильно и где обрез? И вообще, правильно было бы зачистку в свертке устроить, а не с камерами наружного наблюдения время терять. Так что моя совесть чиста. Да и обрез – вещь, с какой стороны ни посмотри, в хозяйстве полезная. Спокойней с ним как-то, слишком уж непривычно без оружия по городу ходить…

– Ты серьезно? – захлопал глазами водитель. – Серьезно – потерял?

– Нет, шутки шучу. – И я продемонстрировал парню пустой рюкзак.

Тот глянул внутрь и предупредил:

– Объяснительную писать придется.

– Напишу. – Объяснительную по поводу утери неучтенного оружия? Да легко!

Виталий с хмурым видом покинул палату; я закрыл среднее отделение и расстегнул молнию крайнего, а там – сюрприз! сюрприз! – притаился безвозвратно утерянный обрез. Ловкость рук и никакого мошенничества практически.

Но толком порадоваться собственной оборотистости не получилось – дверь приоткрылась, и медсестра осторожно вкатила в палату штатив капельницы с пузатой бутылью физраствора.

– Чего это? – насторожился я.

– Анализы показали повышенные остаточные следы магии в крови.

– После двух таблеток экомага? Ерунда какая-то…

– Отказываетесь от лечения?

– Нет, ставьте.

Медсестра перетянула эластичным жгутом мое плечо, подождала, пока я поработаю кулаком, и воткнула в вену иглу. Отрегулировала колесико и предупредила:

– Как закончится, зови.

Я устроился поудобней, закрыл глаза и провалился в беспокойный сон. Долго дремал или нет, не знаю, а разбудило деликатное покашливание.

– Вам передали, – указал на пакет с чистой одеждой господин Прокофьев и грузно уселся на стул для посетителей, – и я воспользовался возможностью побеседовать, раз уж у вас ко мне зайти никак не получается.

– Собирался, честно, – улыбнулся я, мысленно проклиная Виталия, – но вот со здоровьем проблемы обнаружились…

– Понимаю, понимаю, – покивал головой заместитель директора по режиму. – Что-то серьезное?

– Говорят, давление из-за акклиматизации скачет. Из Сочи выдернули, вот и мучаюсь теперь. Шел, шел – раз и в луже. Ужас.

– Давление – это серьезно, – вздохнул толстяк. – Вам бы отдохнуть, сил набраться.

– И не говорите, – согласился я, желая поскорее отвязаться от толстяка. – Надо работать, а здоровье-то уже не то…

– Кстати, о работе, – перешел Прокофьев к делу, – надо бы формы заполнить…

– Оставляйте, заполню. Вот в глазах рябить перестанет, и сразу заполню.

– Так, может, ко мне зайдете, если себя лучше чувствуете?

– Непременно. Только полежу немного…

Прокофьев задумчиво кивнул, пожелал мне скорейшего выздоровления и отправился восвояси. Я беззвучно выдохнул ему вслед нехорошее слово, на всякий случай выждал пару минут и позвал медсестру. А когда та выдернула иглу, зажал в сгибе локтя смоченную спиртом ватку и уселся на кровати.

За окном – хмарь. С неба каплет мелкий дождик. Вечереет.

Вот и очередной рабочий день к концу подошел. Можно до дома валить. Можно, но как-то совсем неохота…

Я взял стоявшую на тумбочке бутылочку, хлебнул минералки и начал разбирать принесенную одежду. В пакете оказались черная футболка без рукавов, толстовка с крылатым черепом на спине и штаны невзрачной зеленовато-серой расцветки – карго или просто рабочие, – просторные, со множеством карманов. Похоже, что под руку попалось, то и притащили.

Ну, хоть так.

Обувшись, я выгреб из верхнего стола тумбочки ключи и документы, без спешки рассовал по карманам всю мелочовку и с рюкзаком в руке отправился на выход.

– Уже все? – не сдержала удивления сидевшая в своем закутке медсестра.

– Так рабочий день кончился, чего болеть-то? – усмехнулся я и вышел на пост охраны. Там постучал костяшками пальцев по бронированному стеклу и спросил у караульного: – Мне постоянный пропуск не выписали, случаем? Леднев фамилия.

– Никак нет.

– Ожидаемо, – вздохнул я и выглянул во двор.

На улице моросил мелкий противный дождик, небо обложило серыми тучами, и надеяться на скорое улучшение погоды не приходилось. Курил бы – достал сигарету, постоял, подымил под козырьком. Но не курю, и сразу в полный рост встал вопрос: как дальше жить?

Вызвонить Виталия, чтобы отвез на квартиру, или найти Шептало и вынести ему мозг на предмет ликвидации колдунов?

Выбор – просто закачаешься!

Наблюдать постную физиономию Виталия или выслушивать сентенции куратора о том, что «сейчас не время»? Да и не будет никаких сентенций, просто пошлет куда подальше, и все дела.

Камеры ставят? Ставят.

Доступ к записям обеспечат? Обеспечат.

А то, что я на колдунов в каком-нибудь другом свертке наткнуться могу, так чьи это проблемы? Ясно и понятно – негра, а вовсе даже не шерифа. У шерифа сейчас иные приоритеты. Ревизия, мать ее…

Виталию тоже звонить не буду. Лучше сам доберусь, хоть развеюсь немного.

Накинув на голову капюшон толстовки, я направился к проходной, и по закону подлости немедленно ливануло, как из ведра. Пришлось юркнуть под навес за воротами, благо ветер дул с другой стороны и брызги сюда не заносило.

Брызги не заносило, а вот бедолаг вроде меня – запросто.

И, наткнувшись там на не по погоде легко одетую Кристину, я на какой-то миг почувствовал самую настоящую неловкость. Не из-за того, что приставал к ней в ресторане – это как раз пустяки, дело житейское, – а из-за того, что на следующий день даже поздороваться не зашел. Вот это уже косяк.

– Привет! – первым нарушил я затянувшееся молчание.

– Привет! – улыбнулась в ответ девушка.

– И как тебе погодка?

– Ничто не предвещало ненастья, – вздохнула Кристина.

– Да нет, вчера штормовое предупреждение передавали, – возразил я, пытаясь смотреть куда угодно, только не на туго обтянутую куцым платьицем грудь. – Слушай, ты ж замерзла совсем, бери мою толстовку.

– Да она не налезет…

– Если не застегивать, налезет.

– Ну ты вообще! – рассмеялась девушка, но толстовку все же взяла. – Спасибо, Александр.

– Не за что, – поежился я, возвращая рюкзак за спину. В одной футболке оказалось как-то очень уж зябко. – Вон уже просвет в облаках.