Лед

Каждое утро, какая бы жара ни стояла, Фил ждет не дождется начала тренировок; он уже забыл, что способен на подобное рвение. Каждый вторник он с самого утра на катке; учит мальчишек правильно держаться на коньках, бегать, удерживать равновесие при столкновениях. В детской лиге не разрешается задерживать противника, для этого они должны немного подрасти. Но Фил помнит и об этом. Все равно их надо готовить к такой возможности, им самим же потом будет легче.

Каждое утро у катка собирается группа родителей и просто зрителей. Большинство из них Фил уже знает, ведь это родители его мальчишек. Он научился выслушивать их жалобы и советы, их крики и угрозы. Два раза чуть не схватился с папашами, но ему удалось-таки все уладить мирным путем. Он настолько физически крепче и больше остальных, что они стараются вести себя с ним осторожно. К тому же его команда успешно играет в своей лиге.

Постоянно приходит и наблюдает за игрой некий пожилой мужчина. Когда-то он был достаточно крупным, но давно потерял былую мощь. Одет он неопрятно, на локтях и коленях одежда засалена. Фил определяет появление мужчины на катке прежде всего по сильному запаху табака. Хотя тот никогда не курит, запах настолько въелся в его одежду, что сразу дает о себе знать, особенно в морозном воздухе катка. Мужчина этот не связан родственными узами ни с кем из мальчиков, и Фил на всякий случай приглядывает за ним - а вдруг у того что-нибудь нехорошее на уме. Но нет, скорее всего мужчина просто спасается здесь от жары. Проходит несколько недель, и Филу уже кажется, что он знает этого человека, только не помнит откуда.

Как-то в августе, ближе к концу сезона, мужчина в самом начале тренировки машет рукой Филу. Филу становится интересно, и он подкатывает к бортику.

–  Чем могу быть полезен?

Мужчина откашливается, потом аккуратно вытирает рот.

–  Я думаю, нам надо поговорить. Давайте встретимся после тренировки.
– Голос у него слабый, говорит он неторопливо.

Фил пожимает плечами.

–  Извините, у меня свои планы. Может, на следующей не деле…

–  Нет.
– Мужчина слабо улыбается.
– У меня каждый день на счету.

–  У меня тоже. Извините, но…

Фил внимательнее всматривается в лицо мужчины. Что-то есть в нем до боли знакомое, но Фил никак не может вспомнить, где видел этого человека.

–  Мы с вами знакомы?

Мужчина кивает.

–  Извините. Я думал, вы меня узнали. Меня зовут Фрэнк Хэммет.

Фил долго, не отрываясь, смотрит на мужчину, потом переводит взгляд на мальчишек на льду.

–  О'кей. Но почему именно сейчас?

Хэммет откашливается.

–  У меня эмфизема. До следующей недели я могу не дожить.

Фил отправляет Джейка домой к одному из мальчиков и обещает заехать за ним, как только освободится. Они с Хэмметом садятся за столик в ресторане на втором этаже, над катком.

Фрэнк пододвигает Филу чашечку кофе.

–  День еще только начался. Я подумал, вам неплохо бы взбодриться.

–  Знаете, - начинает Фил, но останавливается, не договорив. Потом продолжает: - Я все эти годы думал, что бы я сказал вам при встрече. А теперь даже не знаю, что сказать.

Хэммет смеется, потом закашливается.

–  Растерялись, увидев меня вот так, да?

–  Да нет.

Хэммет кивает головой.

–  Трудно сказать что-либо человеку, который сломал твою жизнь.

–  Вы не ломали мою жизнь.

Хэммет трясет головой.

–  Эй, давай не будем хитрить с прошлым! Я ведь видел, как ты играл, когда ты сам был еще мальчишкой. Я прекрасно знал, что ты выбьешься в люди, хотя бы в низшей лиге. А потом я выложил прессе всю историю про тебя, и ты вынужден был уйти. Не пытайся обелить меня, снять вину за то, что я действительно совершил.

–  А я и не пытаюсь.
– Фил какое-то время рассматривает свои руки.
– До того как вы начали писать обо мне, у меня была определенная жизнь. И теперь у меня есть своя жизнь.
– Фил вспоминает малыша Джейка, Челу, Эстебана, Кэрол и отца.
– Никто ничего в моей жизни не ломал.

Хэммет ворчит:

–  Понятно. Эта мысль тебя немного успокаивает.

–  И вы все это время все обо мне знали?

Мужчина трясет головой.

–  Нет, я наблюдал за тобой с самого детства. Но я наблюдал за многими мальчишками. За месяц до появления первой статьи я получил по почте конверт, в нем были фотографии хроматограмм ДНК. Одна серия - Горди Хау, вторая твоя. У меня был приятель, который работал в бостонской полиции, он проверил подлинность этих снимков по национальной базе данных.
– Мужчина нащупывает сигарету в кармане, но передумывает и кладет обе руки на стол.
– Так появилась статья.

–  Но зачем?
– Фил склоняется к мужчине.
– Зачем вы взялись за это? Вы же должны были знать, чем это кончится. Для меня.

–  Мне показалось, ты сказал, что я не сломал твою жизнь.

–  Но я же не говорил, что мне не было больно.

Хэммет кивает и смотрит сквозь окно ресторана на лед катка. Там теперь занимаются юноши.

–  Я написал статью потому, что материал был сенсационным. И еще потому, что боялся, что не я один владею информацией, и хотел опередить остальных. Я сразу взял правильный тон и стал писать дальше в том же духе. Я быстро бросил "Мидлсекс", перешел в "Глоуб" и замечательно их доил. А ты что думал, зачем еще я взялся за это дело?

Фил откидывается на стуле, пожимает плечами.

–  Наверное, я подозревал все эти причины. Кто прислал вам снимки?

Хэммет разводит руками:

–  Я так и не узнал. Я слышал, что и ты пытался разузнать. Еще больше старался Далтон. Но кто бы там ни стоял за этим, им удалось здорово замести следы, а за семнадцать лет и тем более ничего не осталось. Теперь след настолько остыл, что уже ничего не узнать.

–  Зачем вы пришли ко мне?

–  Чтобы поделиться с тобой моей бесценной мудростью и жизненным опытом, - быстро отвечает Хэммет. Он вытаскивает из кармана старый, туго набитый конверт.
– И чтобы передать тебе вот это.

Фил открывает конверт и достает пачку снимков. Черно-белые, разграфленные на клетки.

–  Хроматограммы.

–  Я решил, что должен передать их тебе.

Фил долго смотрит на снимки. Он уже видел такие фотографии, когда Робинсон сравнивал его ДНК с ДНК Горди Хау, а потом еще раз, когда через день после рождения Джейка сравнивали ДНК малыша и ДНК его родителей - Фила и Челы. Но сейчас он держит в руках те самые снимки, которые в корне изменили его жизнь. Они кажутся ему очень тяжелыми. Фил аккуратно складывает их обратно в конверт.

–  Спасибо, Фрэнк, - искренне благодарит он.

Хэммет отмахивается.

–  Я совсем не сожалею, что сделал это. Плохо, что ты так тяжело все воспринял.

Какое-то время они сидят молча. Фил задумчиво пьет кофе.

–  Вы сказали, что у вас эмфизема?

–  Да, - быстро отвечает Хэммет.
– Затронуты оба легких, а трансплантаты на мне не приживаются.

–  Ну, они ни на ком хорошо не приживаются.
– Фил пьет кофе и думает об отце.
– А как вы думаете, зачем они это сделали?