Лед

Сборы много времени не заняли. С деньгами так вообще проблем не было – выгрести пришлось всё. И серебряный рубль, вырученный от продажи трофеев, и сданный с двух империалов четвёртак, и даже два червонца советской чеканки, сберегаемые на чёрный день. Двести тысяч ассигнациями выкладывать не стал. За амулет расплатиться ими нельзя, у меня на них другие планы. Наибольшую сложность доставил выбор замены свитеру. В конце концов я остановился на пуховой кофте, в которой обычно ходил в патрули. Пусть потом воняет, зато тепло. А кому не нравится, пусть не нюхает. Сырые ботинки за два часа суше не стали, но деваться некуда: другой обуви сейчас не найти. Пока обувался, на глаза попалась пирамидка, стоящая на коробке с тушёнкой. Надев фуфайку и сунув пирамидку в карман, я сдёрнул с гвоздя ключ от оружейного шкафчика и вышел на улицу, но вместо того, чтобы пойти к центральному входу, свернул с главной аллеи и, проваливаясь в глубокий снег, начал продираться сквозь кусты акации. Блин, лета почти и не бывает, когда они расти успевают? Добравшись до изогнутого вяза, я засунул руку в узкое дупло и вытащил полиэтиленовый пакет, попутно вытряхнув на свет божий полуистлевшие листья. Пакет разворачивать не было необходимости, ничего с его содержимым за месяц случиться не могло. В пол-литровой пластиковой бутылочке находился вмороженный в лёд корешок с мизинец длиной. Железный корень – вещь редкая и для понимающих людей весьма ценная. Единственное неудобство – хранить его необходимо при минусовой температуре, что при отсутствии морозильника достаточно затруднительно.

Выбравшись на аллею, я вышел на Красный проспект и зашагал в школу Братства. Надеюсь, Клим амулет уже раздобыл. Впрочем, если его ещё не списали, ничего страшного – до «Сан-Тропеза» оттуда минут пятнадцать идти, не больше. До учебки я еле доковылял. Вроде и нагрудник снял, а отдышаться всё равно не получается. К тому же из-за «Синего доктора» зрачки расширились, и отражавшийся от снега солнечный свет болезненно бил по глазам. Большую часть пути пришлось проделать, прикрывая ладонью лицо. Надеюсь, за ночь зрачки придут в норму, иначе завтра просто умру.

Как назло, караулившие на служебных воротах братья оказались незнакомыми и наотрез отказались пропускать меня внутрь. Пришлось тащиться на общую проходную и выписывать пропуск. Здесь меня признали и запустили без обычных бюрократических проволочек.

– Не забудь отметиться у Климова, а то обратно не выпустим, – напомнил мне начальник караула.

– Угу, – протянул я и пошёл искать Клима. К моему удивлению, курсантов на улице почти не было. Так, два латника фехтовали учебными мечами да одинокий лучник пускал стрелы в висевшую метрах в ста мишень. В здании школы тоже было безлюдно, и даже перед столовой никто не дожидался своей очереди отобедать. Странно. Что, по поводу хорошей погоды каникулы объявили?

Комнатка Клима оказалась заперта. Он-то куда подевался? Я решил немного подождать и уже прислонился к двери, но, услышав голоса в помещении бывшего актового зала, осторожно приоткрыл дверь и заглянул внутрь. Тёмное – широкие окна наглухо заложены кирпичом – помещение было заставлено стеллажами в два человеческих роста, на полках которых лежало самое разнообразное снаряжение, обмундирование, доспехи и оружие. Здесь было сложено лишь то, что использовалось при обучении курсантов, а всё наиболее ценное имущество и боевое оружие хранилось на складе в подвале школы. На небольшом, освобождённом от стеллажей пятачке у входа стоял стол. Сидевшие за ним братья – среди них оказался и Клим – о чём-то громко спорили. Увидев открывшуюся дверь, зампотех вскочил и буквально вытолкнул меня за дверь.

– Ты чего? – возмутился я, но Климов лишь прижал палец к губам, отщёлкнул от пояса прицепленную карабином связку ключей и отпер дверь своей каморки.

– Заходи живей. – Ухватив за рукав фуфайки, он затащил меня внутрь, выглянул за дверь и только после этого закрыл её и задвинул засов. – Надо ж было так не вовремя прийти! Только пять минут назад амулет списали. На меня и так косо смотрят, тут ты ещё...

– Списали? – обрадовался я. – Это хорошо.

– Сам знаю, что хорошо, – огрызнулся Клим. – Деньги принёс?

– Обижаешь. – Я выложил на парту рубль двадцать пять серебром и оба червонца. – Где все? Командор каникулы устроил?

– Ага, каникулы... длиной в сорок километров. Хочешь, тебе такие организуем? – Климов убрал деньги в карман и вытащил из-под свитера небольшой потёртый мешочек из кожи. – Носи на здоровье. Вижу, тебе это крайне необходимо.

Я пропустил намёк на синяк мимо ушей, развязал тесёмку и вытряхнул амулет на ладонь. Хрусталь размером чуть больше жёлудя был часто-часто обвит тоненькой медной проволокой, на цепочку его можно было прицепить за кольцо, закреплённое на узкой железной полоске, опоясывающей камень.

– Не понял, почему хрусталь? – Камень ярко сверкал в солнечных лучах, падавших на него из окна, но я-то ожидал совсем другого.

– Ты что, за эти деньги брильянт в пятьдесят каратов получить хотел? – неодобрительно покосился на меня Клим.

– Насколько мне известно, «Чешую дракона» делают только на основе аметистов.

– Ну а этот из хрусталя сработали. Из-за чего, думаешь, проблемы с запиткой появились? – Климов вернулся к двери. – Слушай, не хочешь – не бери. С такой ценой от желающих отбоя не будет.

– Мог бы и предупредить. – Я сунул амулет в карман. Разумеется, за семьдесят золотых «Чешую» любой купит. Но продать-то любому никак нельзя. Мигом на дыбе очутишься. Да ладно, ерунда. Что аметист, что хрусталь – лишь бы амулет работал. Тем более даже «Сфера безветрия» в свободной продаже дешевле ста восьмидесяти – двухсот рублей золотом не встречается. Это Клим мне её за полсотни в прошлый раз подогнал, а так ещё и по Форту побегать-поискать пришлось бы. «Чешую дракона» вообще только через чародеев Братства достать можно, и меньше чем за три сотни они её даже воеводе не уступят. Так что мне ли жаловаться?

Дождавшись, пока я спрячу амулет, Клим открыл дверь, выпустил меня и начал выбирать нужный ключ. Как он их различает? В связке ключей десятка два, и все одинаковые.

– Всё, побежал я. – Пожав на прощание руку, я слетел вниз по ступенькам. Настроение заметно улучшилось. Ну, продырявили меня, что с того? С кем случиться не может? Последствий-то, по сути, никаких. Да, двадцать рублей коту под хвост, но если бы всё прошло гладко, мне эти деньги так и так не светили. А тут ещё двести штук как с неба свалились. И со здоровьем всё в порядке: наркоз прошёл, голова соображает. Рука уже не болит, нормально двигается. Вон и на проходной, пока расписывался, пакет в левой держал. На проходной... Пропуск! Я метнулся обратно вверх по лестнице и едва успел – Клим уже закрыл дверь и собирался зайти в актовый зал.

– Чего тебе? – удивился он.

– Пропуск отметь, – прошептал я в ответ, сунул ему пропуск и после того, как Клим, приложив бумажку к двери, поставил свою закорючку, забрал её и уже неторопливо спустился на первый этаж. На проходной на роспись Климова даже не посмотрели и просто накололи пропуск на железную спицу, торчавшую из столешницы. Бюрократы, блин.

Я вышел за территорию школы, свернул в проулок между двумя высокими заборами и очутился у заросшего бурьяном пустыря. К моему удивлению, весь снег вдоль тропинки был усеян жёлтыми отметками и испещрён следами собачьих лап. Надо же, не всех бобиков ещё на шашлыки пустили! Я пошёл через пустырь, и в это время из-за покосившегося бетонного забора вылетела мохнатая кавказская овчарка. Пёс остановился в паре прыжков от меня. Ну и чудовище: в холке метра полтора, никак не меньше. Вышедший следом невысокий мужичок в потрёпанном тулупе резко свистнул, и зверюга метнулась назад, неподвижно замерев у правой ноги хозяина. Стараясь даже не смотреть в их сторону, я пошёл по дуге, так, чтобы между нами оказалось как можно большее расстояние. Учитывая узость прохода между забором и стеной дома, это было совсем не просто. Пронесло – собака косилась как-то недобро, но с места не сдвинулась. Что за день сегодня? Я собак в Форте ни разу не видел. На хуторах на всех есть, а в Форте они без надобности – только продукты переводить.

После заброшенного здания начался посёлок Луково. Одноэтажные домики прятались за высокими заборами, реже встречались двухэтажные кирпичные коттеджи и длинные бараки на несколько семей. С одного двора раздался визг свиньи. Колют, видать. Дымились трубы бань. Интересно, почему, когда топят бани, дым гораздо приятней пахнет, чем точно такой же из труб жилых домов? Вопрос...

Навстречу попался дедок, за верёвку тащивший нагруженные дровами санки. На меня он посмотрел ничуть не более дружелюбно, чем давешний пес. Дед остановился и поправил облезшую кроличью шапку, я, не замедляя шага, миновал его и, не оборачиваясь, пошёл дальше. Как бы он поленом в спину не залепил. С местных станется – «городских» они не любят. С соседней улицы со скрипом выехали сани, которые тянула гнедая коняга. За санями с визгом бежала ватага пацанов, пытавшихся пристроиться сзади на полозьях. Возница ленивыми взмахами кнута отгонял самых наглых и, похоже, развлекался не меньше детворы.