Леди Ариэлла Уоторби
Шрифт:
Госпожа Винслоу смотрела на меня округлившимися глазами и как-то совсем потрясенно:
— Так и утром едва ли две ложки овсянки съели!
Внезапно поняла, что по щекам потекли слезы. Очень горькие слезы.
— Ох, леди, что ж вы так.
А я, отложив ложку, закрыла лицо руками и заплакала, уже не таясь.
И вдруг в кухню торопливо вошла женщина, тоже в возрасте, как и госпожа Винслоу, и испуганно прошептала:
— Его светлость!
Слезы высохли мгновенно. Кухарка, утешающая меня, вскочила, испуганно огляделась и указала мне на дверь в кладовую. Метнулась туда, по пути опрокинув стул,
Ровно до того момента, как услышала голос оттон Грэйда:
— Госпожа Винслоу, Ирек обмолвился, что вы настаивали на встрече со мной.
— Я… — начала кухарка, но была перебита раздраженным:
— Впредь я просил бы вас проявлять больше уважения к моим секретарям и моему поверенному. Угрозы отделать всех троих поварешкой выглядели бы мило в отношении детей, госпожа Винслоу, но и только. Учтите: еще один подобный инцидент в крепости, и я гарантирую — с первым же кораблем вы отправитесь в родовое поместье Грэйд.
И тут раздалось возмущенное:
— Дэсмонд!
Голос принадлежал второй женщине.
— Госпожа Тортон! — прошипел взбешенный лорд. — Я просил бы вас не вмешиваться!
Насколько я поняла, вторая кухарка, обратилась к герцогу по имени. Этого я точно никак не ожидала. Более того, не ожидала, что женщина ничуть не испугается, более того, продолжит весьма фамильярное общение:
— Дэсмонд, я не могу не вмешаться. И госпожа Винслоу тоже никак не могла не вмешаться. Не знаю, понимаете ли вы, но у ребенка скоро начнутся голодные обмороки!
В помещении стало тихо. Там, в общей кухне, все так же гремели кастрюли, слышались голоса, правда смеха не было, они же не могли не увидеть герцога, а здесь…
— Госпожа Тортон, — голос лорда оттон Грэйда прозвучал угрожающе, — леди Уоторби не ребенок, ей шестнадцать лет…
— Батюшки, — воскликнула госпожа Винслоу, — бедная деточка, то-то все платьишки еще коротенькие. Да как вы…
— Госпожа Винслоу.
Кухарка умолкла.
— Дэсмонд, — госпожа Тортон начала говорить быстро и в то же время успокаивающе-примирительно, — естественно, мы беспокоимся, девочка в Гнезде Орла второй день и практически ничего не ест, если это наша вина и блюда не подходят или не нравятся леди Уоторби, это одно…
— А если один бессердечный ирод чернокнижный девочку до слез доводит…
— Госпожа Винслоу! — прикрикнула госпожа Тортон и уже спокойно продолжила: — Леди недовольна качеством подаваемых блюд?
На этот раз не было ни резкого тона, ни раздражения и гнева, герцог как-то устало ответил:
— Леди недовольна исключительно компанией, к меню это не имеет никакого отношения, Лессия. Но я понял тебя и уважаемую госпожу Винслоу. В любом случае ты могла прийти ко мне сама, а не высылать авангард с поварешкой.
Я невольно улыбнулась, госпожа Винслоу и вовсе фыркнула, госпожа Тортон тихо ответила:
— Это была не моя инициатива, я не имела чести видеть вашу невесту, мой герцог, но госпожа Винслоу всем сердцем переживает за леди.
— Не кормят ребенка, а у меня больное сердце, — проворчала женщина.
— О да, как же я мог забыть о вашем больном сердце, — не скрывая иронии,
произнес оттон Грэйд. — Собственно, мой старший секретарь отныне тоже не забудет о нем, учитывая тот сияющий краснотой и перспективой отсвечивать синевой фингал, которым его наградил ваш незабвенный половник.— В моем роду были суровые воины! — гордо заявила кухарка.
— И у всех было очень больное сердце, — поддел лорд. Но далее продолжать разговор не стал и обратился ко второй женщине: — Лессия, ко мне вопросы еще есть?
— Насчет сладкого… — осторожно начала госпожа Тортон.
— Никаких сладостей, — отрезал герцог. — Она наказана.
И герцог ушел. Еще с минуту никто не двигался, после госпожа Винслоу открыла дверь и прошептала:
— Выходи, деточка.
— Следует обращаться «леди Уоторби», — сурово напомнила об этикете госпожа Тортон.
— Нет-нет, не нужно, лучше просто Ариэлла. — Я вышла из кладовой и с интересом посмотрела на ту, кто обращался к герцогу Грэйду по имени.
Госпоже Тортон оказалось около сорока — сорока пяти лет, волосы скрывал чепец домоправительницы, темно-коричневое платье оттенял белоснежный передник и кружевные манжеты. Лицо ее было широким, крестьянским, глаза серо-голубыми, глубоко посаженными, нос — немного крупноватым, а губы — тонкими, и при всем при этом лицо выглядело добрым и приятным. Возможно, из-за улыбки.
— Моя мать была кормилицей герцога, — удовлетворила мое любопытство госпожа Тортон, — поэтому я с детства присматривала за ним, вот и сейчас присматриваю.
Присматривает?! Вероятно, на моем лице отразилось сомнение, потому что обе женщины переглянулись и рассмеялись.
— Присматриваю, и еще как! — Госпожа Тортон тоже с интересом меня разглядывала и, осмотрев с улыбкой, сказала: — Вы очень красивая девушка, леди Уоторби.
— Ариэлла, — поправила я.
— За стол! — скомандовала госпожа Винслоу. — И съесть суп, а я вам пока конфет принесу.
Даже не подумала возражать — история о поварешке будоражила ум и усмиряла любые проявления недовольства. Я села за стол, вновь взялась за ложку — суп был великолепен. Чуть-чуть с кислинкой, в меру горячий, с кусочками курятины и сухариками и с приятным, нежным сырным привкусом…
Быстрый перестук каблучков, и запыхавшаяся госпожа Винслоу появилась в дверях с целым блюдом сладостей. Там была россыпь шоколадных конфет, маленьких бисквитов и еще каких-то южных лакомств в виде засахаренных орешков. Ловко обойдя все еще стоящую госпожу Тортон, кухарка все это изобилие водрузила на стол.
— Наказал он деточку, — бормотала она, — привез молодюсенькую такую, рычит на нее, ироду своему степному доверил, кто ж тут не взбрыкнет! И я бы пирожком запустила, ух как бы я…
Я с улыбкой слушала госпожу Винслоу, не забывая есть суп, госпожа Тортон, присев на скамью близ столика, тоже улыбалась, даже не думая вмешиваться в откровенное нарушение приказа герцога. Так вот, я смотрела на кухарку и первая увидела беззвучно вошедшего лорда Грэйда.
Герцог остановился в трех шагах от суетящейся госпожи Винслоу, внимательно посмотрел на застывшую с ложкой у рта меня, затем окинул откровенно нехорошим взглядом госпожу Тортон. Женщина, словно почувствовав, резко повернула голову и тоже замерла. И только кухарка продолжала, ничего не замечая: