Леди Ариэлла Уоторби

С расшнурованным платьем я вышла из-за ширмы, не глядя на герцога решительно прошла к столу, взяв нож для бумаги, срезала бирку и вернулась вновь за ширму. Мне бы очень хотелось, чтобы лорд оттон Грэйд промолчал, однако он, как и всегда, игнорировал мои желания.

— Ариэлла, — взглянув в щель, увидела, как он вертит срезанную бирку в пальцах, — мне вот крайне любопытно: если сие вы не надели ни разу, в чем же вы спали все эти годы?

«В чем мать родила!» — едва не вырвалось у меня.

— Полагаю, вам стыдно ответить, — по-своему истолковал мое молчание лорд.

— Неверное предположение, лорд…

— Второе предупреждение, — меланхолично перебил меня герцог.

Расшнуровав платье, я спустила его, но не сняла полностью и, повернувшись спиной к герцогу, чей взгляд словно ощущала даже через ширму, начала расстегивать белье… Пальцы дрожали. Как бы мне ни хотелось быть сильной, как ни уговаривала себя помнить о том, что этот жестокий человек мой муж и мой долг повиноваться, хотелось… прыгнуть с борта корабля в темные объятия волн. О Пресвятой, как же мне этого хотелось…

— Вы переодеваетесь или предаетесь философским размышлениям, Ари? — голос герцога прозвучал неожиданно близко.

Застыв, я искренне понадеялась, что мне его близкое местоположение лишь почудилось.

— Должен напомнить, — вдруг очень вкрадчиво заговорил лорд Грэйд, — как ваш муж и повелитель, я имею полное право убрать ширму вовсе.

В следующее мгновение на мои обнаженные плечи впервые в жизни легли мужские руки! Жесткие, чуть шершавые, мозолистые, с длинными сильными пальцами… И почти сразу к моей спине герцог прижался обнаженной грудью…

Это стало последней каплей!

— Что вы себе позволяете?! — мой вопль, вероятно, был слышен и за пределами каюты, но кого это волновало!

Стремительно развернувшись, я решительно потребовала:

— Подите вон!

И на этом вся моя решительность иссякла. Потому что герцог ничуть не убоялся праведного возмущения и теперь возвышался надо мной, с интересом разглядывая… вовсе не лицо. И этот интерес был с налетом откровенной насмешки, которая играла на губах лорда Грэйда, определенно отвлекая внимание от шрама на щеке.

— Кстати, — голос его был низким и чуть хрипловатым, — полагаю, мне следует напомнить, что, как ваш муж, я имею полное право здесь находиться. Что вы на это скажете, Ари?

Мне было что сказать на это!

— Ни один воспитанный лорд не войдет без разрешения супруги в ее будуар! — яростно воскликнула я.

— Да? — Лорд насмешливо вскинул бровь. — Боюсь, дорогая, мы сейчас в моей спальне находимся.

Судорожно прикрыв руками сорочку на груди, я стремительно отступила на шаг, с ужасом осознала, что уперлась спиной в стену, и с еще большим ужасом увидела, как герцог совершает плавный шаг, закрывая меня в ловушке.

— Ну что же вы так тревожитесь, Ари? — Он откровенно смеялся надо мной. — У вас мое полное и безоговорочное разрешение на нахождение здесь.

Еще шаг, и я оказалась прижата к стене могучим телом герцога. Хотелось закричать, но горло сжало спазмом, я была не в силах издать ни звука, не в силах пошевелиться и самое ужасное — я смотрела на лорда широко распахнутыми от ужаса глазами и не могла отвернуться. Ни отвернуться, ни взгляд отвести…

— Какой взгляд, — насмешливо произнес оттон Грэйд, склоняясь надо мной, — трепетная лань замерла перед хищником… Вас этому в монастыре научили, Ари? — Его ладонь коснулась моей щеки. — Или это импровизация? Вызывает волнительные ощущения, должен признать… — Герцог склонился еще ниже, и теперь едва не касался моего носа. — Знаете, что мне это напоминает, Ариэлла?

Мне никогда в жизни не было так страшно! Я была не в силах ответить, я даже перестала дышать.

— Это безумно напоминает дни моей безрассудной, яркой, беспощадной молодости, жестокие битвы, решительные победы, захват городов и дворцов, в каждом из которых самой упоительной и желанной добычей была вот такая, как вы, испуганная, с огромными от страха глазами, юная, сладкая и пленительная… награда победителю.

Ноги ослабли, сердце забилось с утроенной скоростью, а я… не смогла не спросить:

— Зачем вы мне все это говорите?!

Чуть отстранившись, лорд оттон Грэйд с издевательской усмешкой произнес:

— Вы теперь моя жена, Ари, а муж должен быть совершенно искренен с супругой, вы со мной не согласны? Неужели вам не интересно, леди Грэйд, о чем я думаю, глядя на вас?

Я не знаю, что он хотел услышать, я даже не знаю, как в подобной ситуации должна вести себя леди, но, глядя на губы герцога, вдруг произнесла то, о чем действительно в данный момент думала:

— Только не целуйте меня… пожалуйста.

И замерла, не веря в то, что сказала это, но… Я готова была исполнить свой долг до конца, я знала, что любая свадьба ведет к продолжению рода, я все знала, но не могла забыть тот поцелуй двух черных магов на пристани.

— Мм-м? — удивленно протянул лорд оттон Грэйд. — Интересная просьба, Ари. Но любопытно было бы узнать, — он вновь склонился надо мной, — чем же она вызвана?

Наверное, это было очень грубо и недопустимо, но искренние слова сорвались сами:

— Я очень брезглива.

Мне хотелось зажмурить глаза и сжаться после этих слов, но… я продолжала смотреть на последнего представителя военной династии Грэйд, мигом лишившегося налета издевательской любезности. Он стремительно выпрямился, но не отступил ни на шаг и теперь, склонив голову, испепелял меня взглядом черных, словно еще более потемневших глаз. И лицо герцога становилось все ожесточеннее, словно маска одного из языческих богов ярости! Меня объял ужас…

— Самое забавное, леди Уоторби… простите, леди оттон Грэйд, заключается в том, что я был не намерен сегодня прикасаться к вам, — холодно и четко произнес лорд. И угрожающе добавил: — Был не намерен!

И на меня обрушился вихрь. Жестокий, как и все стихии, беспощадный, как война, и пугающий, как неизбежная смерть. В одно мгновение герцог овладел моими губами, сминая и терзая с алчностью зверя, в следующую секунду раздался треск белья, и мужская ладонь болезненно сжала грудь… Вдруг все изменилось. И ладонь его светлости, скользнув вверх, обхватила подбородок, а поцелуй, он стал другим, не болезненным и жестоким, а нежным… Но во имя Пресвятого, как же мне было обидно, и противно, и горько… От всего этого, от унижения, от осознания, с кем меня связала судьба, а с кем бы я могла быть… И от того, что вот так же упоительно он целовал леди эн-Аури на глазах у всех и в моем присутствии… До слез обидно! И судорожное рыдание против моей воли вырвалось откуда-то словно из души…