Леди Бэтмен

— Ну и что, моей вины в том нет, — пожала она плечами. — Он фотографиями молодых девушек интересовался в возрасте от двадцати до двадцати пяти. Ну, желание клиента закон. Вы же нас сами так учите. К тому же он сам должен понимать, что делает. Ну, я ему и дала альбом.

— И он кого-нибудь выбрал?

— Ясное дело, — кивнула Света. — Кого-то выбрал. Двух или даже трех. Взял их телефоны, заплатил нам и ушел. Больше я его и не видела. И про то, что он женат, он мне не говорил.

— А ты сама? — пристально посмотрела на нее Инна. — Ты сама разве его не знала в лицо? Если он муж этой Матрены Петровны, а ты у нее работала…

— Не я сама у нее работала, — возразила Света, — а моя приятельница. И со своим мужем меня эта Матрена, ясное дело, не знакомила.

И она отвернулась, притворившись, что ей срочно что-то понадобилось в груде деловых бумаг, которые скопились на ее столе. Подруги оставили ее в покое. У них самих и без мужа Матрены Петровны и его похождений налево было проблем выше крыши. Впрочем, Катька все же сказала:

— Тут, определенно, какое-то недоразумение.

Но мне кажется, что у директрисы к Марише скорее личная, чем профессиональная вражда. И в любом случае эта Матрена Петровна мне показалась славной теткой. Несчастной, обиженной, растерянной, но славной. Не стала бы она трех ни в чем не виноватых мужиков убивать, чтобы отомстить сопернице. Она бы что-нибудь другое придумала. Я точно говорю. Ну, что-нибудь типа налоговой, которую она и так хочет к тебе подослать.

При этих словах Зинуля, тоже присутствующая в офисе, вздрогнула. Мариша же просто пожала плечами и произнесла:

— Я тут, пока вас не было, поговорила с родней Кирилла. Оказывается, он им про меня рассказывал. Поэтому говорили они со мной приветливо, насколько это вообще возможно в их положении.

— Ну, и что тебе удалось у них узнать? — оживилась Катька.

— У него из близкой родни только дядя с теткой и младшая сестра, — произнесла Мариша. — Впрочем, младшая она только по сравнению с Кириллом. На самом деле ей уже слегка за тридцать. Не работает, не замужем и никаких видов на будущее не имеет. К тому же она жила в той же двухкомнатной квартире, где и ее дядя с тетей. А вот Кириллу досталась трехкомнатная квартира матери. И жил он в ней один.

— Почему так? — удивилась Катька. — Почему вдруг такая несправедливость?

— Кирилл был любимчиком у мамочки, вот она и оформила еще при своей жизни дарственную на имя Кирилла. Считала, что мужчина должен жену в свой дом привести. А дочь, мол, сама к мужу уйдет жить. Ей квартира не нужна.

— Чушь какая-то! — фыркнула Инна.

Это еще что, — вздохнула Мариша. — У меня одна знакомая была, так она все свои драгоценности, а их у нее много было, в тайнике в квартире своего брата держала. Да не родного, а сводного. То есть вообще чужого фактически ей человека. А когда она внезапно умерла, он все брюлики себе заграбастал. А у этой женщины дочь была родная и внучка подрастала. Только братец им кукиш вместо брильянтов показал. Дескать, нет у меня ничего. И как докажешь, что он вор? Вот как с наследством иной раз бывает.

— Мы не о том говорим, — произнесла Катька. — Что там с родней Кирилла?

— Ну, думаю, сестра и тетка с дядей могли бы после его смерти претендовать на квартиру, — пожала плечами Мариша. — Тесно им там втроем, в двушке-то, что и говорить. А тут Кирилл один в трех комнатах жировал. Могли люди и сорваться.

— Могли, — согласились с ней подруги.

— И вот еще что! — внезапно вспомнила Мариша. — После сестры я с его теткой разговаривала. И она мне сказала, что была у племянника какая-то женщина в далеком студенческом прошлом. Будто бы он в ней души не чаял. И в квартире один жил, родню к себе не пускал, потому что та женщина время от времени к нему наведывалась. И он ее просто обожал. Им-то она поперек горла стояла, потому что Кирилл словно бы сам не свой делался, когда речь о ней заходила. Они потому и мне так рады были, что я — это не она.

— Так что мы имеем? — подняла глаза на подруг Инна. — У нас есть убитый Серж, у которого имелась какая-то загадочная женщина. Кирилл, который тоже был влюблен по уши в даму старше себя. И Антон…

Да, — кивнула Мариша. — Я с его братом разговаривала. Ну с тем, с врачом. И он мне рассказал, что брат договаривался с ним о какой-то женщине, которую хотел привести к профессору, у которого учился брат, на прием. С проблемами по гинекологии. А к обычному врачу он ее вести не хотел.

— И что? — спросила Катька.

— Почему-то женщина эта не пришла, но факт остается фактом. Брат так понял, что эта женщина Антону была очень дорога. Иначе чего ему с ней возиться? Но по какой-то причине он ее со своими родственниками никогда не знакомил. И даже почти никогда не заикался о ней.

— Выходит, у всех троих в прошлом была какая-то загадочная женщина, — произнесла Инна. — А вдруг это была одна и та же женщина? И вдруг она и была тем самым общим звеном, из-за которого и убили этих троих незнакомых друг с другом мужчин?

Мариша переглянулась с Катей. Эта версия подругам пришлась больше по сердцу, чем предыдущая, выдвинутая ментами, суть которой сводилась к тому, что все убитые решили прибегнуть к услугам Маришиного агентства.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Уже на следующий день подруги попробовали нащупать следы таинственной незнакомки, мелькавшей в жизни всех трех убитых молодых людей. Увы, знали о ней подруги ничтожно мало. Лишь то, что, по-видимому, у нее была бурная личная жизнь, что она была женщиной совсем не простой, и, хотя ее возраст был скорее зрелым, чем юным, она тщательно следила за собой. А также, что у нее хотя и были в свое время проблемы с гинекологией, но в конце концов ей удалось забеременеть от Сержа и даже, вероятно, родить ему ребенка.

— И все равно знаем мы об этой женщине ничтожно мало, — сказала Инна. — Да и то может оказаться, что это не портрет какой-то одной-единственной женщины, а сборная солянка из нескольких совершенно разных особ.

— Версия, прямо скажем, держится на соплях, — критически произнесла Мариша. — Но что делать, другой у нас пока нет.

— Плохо то, что мы ничего конкретного о таинственной даме не знаем, — сказала Катька.

— Брат Антона, к которому тот обращался за посредничеством, сказал, что эта женщина была иногородней, — задумчиво произнесла Мариша. — И жила в общежитии неподалеку от ДК «Выборгский».

— Боже мой! — воскликнула Инна. — Знаю я этот Дом культуры. Находится в жуткой дыре. Такой район! Там сплошь заводские общаги самого низкого пошиба. Если эта женщина в самом деле жила там, то я понимаю, почему никто из троих молодых людей не хотел знакомить ее со своей родней. Те бы ее просто не приняли.

— Мне кажется, это глупая затея — искать эту женщину, — сказала Катя. — И считать, что пусть и в разное время, но она была со всеми троими. Слишком много совпадений. Сначала трое наших покойников встречались с этой женщиной, потом тоже втроем явились в Маришино агентство. Что они, получается, строем ходили? И при этом между собой не были знакомы?

Были или не были, это еще проверить надо, — сказала Мариша. — Уже одно то, что они нас трех пригласили в первый же вечер в один и тот же ресторан, заставляет задуматься. Ведь не просто же так они это сделали?

— Не мог каждый из них в отдельности самостоятельно вспомнить про этот ресторан, — согласилась с ней Инна. — Не такой уж он известный. Новый, конечно, но и только. И расположен неудобно, во всяком случае, не в центре города.

— Значит, кто-то выдвинул такую идею, — добавила Катя. — Или им предложили нас туда пригласить.