Леди-детектив Лавдей Брук
Шрифт:
Примерно полчаса спустя, как бы невзначай бросив взгляд на противоположную сторону дороги, Мисс Брук увидела, что садовник исчез, зато у изгороди, которой его нож не нанес сколь-либо заметного урона, сидят и жуют хлеб с сыром двое бродяг самой неприглядной наружности. Судя по всему, противник не собирался упускать ее из виду, покуда она остается в Редхилле.
Тем временем Уайт доставил записку Лавдей инспектору в Рейгет и укатил назад на своем велосипеде.
Ганнинг с непроницаемым лицом прочитал послание, затем подошел к камину и поднес открытку насколько возможно близко к прутьям решетки, чтобы при этом не подпалить ее.
— Утром я получил от мисс Брук телеграмму, — пояснил он своему помощнику, — где говорится, чтобы я полагался на аптекаря и угольщика — это, разумеется, означало, что она напишет мне невидимыми чернилами. Не сомневаюсь, сообщение насчет Вуттон Холла написано лишь для отвода глаз… Так! Посмотрим!
«Сегодня будет совершено нападение на Норт Кейп. Шайка отчаянная — будьте готовы к схватке. Превыше всего охраняйте электростанцию. И не пытайтесь связаться со мной — за мной так бдительно следят, что любая попытка может начисто загубить ваши шансы схватить негодяев.
Той же ночью, когда за Рейгет Хилл зашла луна, у Норт Кейпа разыгралась драматическая сцена. «Суррей газетт» на следующий день описала произошедшее под заголовком «Отчаянная схватка с грабителями».
«Минувшей ночью Норт Кейп, особняк мистера Джеймсона, стал полем сражения между полицией и отчаянной шайкой грабителей, как известно, Норт Кейп освещается электричеством. Четверо злоумышленников разделились на две группы — двоим было велено идти грабить дом, двое остались у электростанции, на которой вырабатывается электричество, чтобы, если понадобится, по условному сигналу отсоединить провода и, повергнув обитателей дома в темноту и смятение, дать возможность грабителям сбежать. Однако мистер Джеймсон заранее получил предупреждение от полиции о готовящемся нападении и вместе со своими двумя сыновьями, хорошенько вооружившись и выключив свет, засел в холле, поджидая воров. полицейские тоже заняли свои места — кто в конюшне, кто в хозяйственных постройках, кто вдоль ограды поместья.
Преступники заранее выяснили местоположение буфетной, где в сейфе хранится фамильное серебро, и проникли в дом по приставной лестнице. Однако не успели злоумышленники влезть туда, как полицейские, выскочив из укрытий, вскарабкались на лестницу вслед за ними, тем самым перекрыв им путь к отступлению. Мистер Джеймсон и два его сына в тот же момент атаковали воров, выскочив им наперерез; грабители, оказавшись в меньшинстве, сопротивлялись недолго. Основная борьба развернулась на электростанции. едва появившись, воры на глазах укрывшейся в засаде полиции взломали дверь фомками, и когда одному из взятых в доме злоумышленников удалось подать свистком сигнал тревоги, дежурившие двое грабителей ринулись внутрь дома, чтобы отсоединить провода, в этот момент вмешалась полиция. Завязалась драка, и если бы не своевременная поддержка мистера Джеймсона и его сыновей, которым пришла в голову счастливая мысль, что они могут быть там полезны, одному из грабителей, отличающемуся могучим телосложением, скорее всего, удалось бы бежать.
Арестованных зовут Джон Мюррей, Артур и Джордж Ли (это отец и сын), у четвертого же задержанного имен столько, что понять, какое из них настоящее, весьма затруднительно. Ограбление было искусно и тщательно спланировано. по всей видимости, в роли главаря выступал старший Ли, недавно освободившийся после отбытия срока за аналогичное преступление. У него есть сын и дочь, которым друзья в свое время помогли найти хорошие места: сын работал электриком в Лондоне, дочь — гувернанткой в Вуттон Холле. Освободившись из Портленда, Ли вознамерился найти своих детей и направить их на тот же губительный путь. Первым делом он наведался в Вуттон Холл и попытался заставить свою дочь помочь ему ограбить дом. Это так напугало девушку, что она бросила свою работу и вступила в недавно обосновавшуюся в округе религиозную общину. Тогда мысли Ли приняли иное направление. Он уговорил сына, у которого были отложены небольшие сбережения, оставить работу в Лондоне и стать его сообщником. Молодой человек отличается приятной наружностью, но, судя по всему, обладает всеми задатками закоренелого преступника. Он был знаком с Джоном Мюрреем, дела у которого, по слухам, в это время шли из рук вон плохо. Мюррей — владелец дома, снятого сестричеством, в которое вступила Мисс Ли, и, судя по всему, трем негодяям пришла в голову мысль, что эту общину, прошлое которой весьма загадочно, можно использовать, чтобы отвлечь внимание полиции от них и того конкретного дома, который они замыслили ограбить.
С этой целью Мюррей обратился в полицию с просьбой установить наблюдение за сестрами и, чтобы его подозрения выглядели убедительней, вместе со своими сообщниками изобразил попытки
ограбить дома, в которых сестры просили подаяния, Остается лишь поздравить нашу доблестную полицию с тем, что хитроумный план преступников с самого начала был успешно раскрыт, в чем главная заслуга принадлежит инспектору Ганнингу и его умелым помощникам. проявившим во всем этом деле похвальную бдительность и быстроту действий.»Лавдей читала эту заметку вслух, грея ноги на каминной решетке в конторе на Линч Корт.
— Что ж, все верно, — промолвила она, откладывая газету.
— Но хотелось бы знать больше, — сказал мистер Дайер. — И в первую очередь что заставило вас снять подозрения со злополучных монахинь?
— То, как они обращались с детьми, — без колебаний отозвалась Лавдей. — Мне не раз доводилось видеть, как преступницы обращаются с детьми, и я замечала, что хотя порой — пусть и редко — они проявляют к ним своеобразную грубоватую доброту, но на настоящую нежность не способны. Должна признать, сестра Моника отнюдь не радует глаз, но было что-то невыразимо трогательное в том, как она вынула маленького калеку из тележки, положила его тонкую ручку себе на шею и понесла его в дом. Кстати, хотелось бы мне спросить какого-нибудь скорого на выводы физиогномиста, как бы он в данном случае расценивал несомненную уродливость черт сестры Моники в противоположность столь же несомненной привлекательности младшего Ли.
— И еще вопрос, — продолжил мистер Дайер, не обращая внимания на отступление Мисс Брук от главной темы, — почему вы начали подозревать Джона Мюррея?
— Это случилось не сразу, хотя мне с самого начала показалось странным, что он так стремится выполнить за полицию ее работу. Увидев Мюррея в первый и единственный раз, я успела обратить внимание на одну деталь: он на своем велосипеде явно угодил в какую-то аварию — на стекле фонаря в правом верхнем углу виднелась характерная звездочка, на самом фонаре с той же стороны была вмятина и не хватало крючка, так что фонарь крепился к велосипеду обрывком электрического провода. На следующее утро по пути к Нортфилду ко мне обратился молодой человек на том же самом велосипеде — ни тени сомнения: звездочка на стекле, выбоина, провод — все совпадало.
— Ага, это была важная улика, и она заставила вас немедленно углядеть связь между Мюрреем и младшим Ли.
— Вот именно, к тому же это послужило бесспорным доказательством того, что Ли лжет, утверждая, будто в этих краях недавно, что подтверждало мое наблюдение: в его речи нет никакого северного акцента. Впрочем, в его манерах и поведении хватало и других весьма подозрительных неувязок. К примеру, он выдавал себя за профессионального репортера, а руки у него заскорузлые и огрубелые — типичные руки механика. Он заявил, что питает пристрастие к литературе, однако Теннисон у него в кармане был совершенно новенький, частично с неразрезанными страницами и никоим образом не напоминал зачитанный томик любителя изящной словесности. Ну и наконец, когда он безуспешно пытался спрятать мой ключ в карман жилета, я заметила, что карман был уже занят мотком электрического провода, кончик которого высовывался наружу. Для электрика такой шнур — вещь обычная, Ли мог почти машинально сунуть его в карман, но ни газетчику, ни журналисту провод ни к чему.
— Точно-точно. И без сомнений, этот обрывок электрического шнура навел вас на мысль о единственном доме в округе, который освещается электричеством, а также предположить, что электрик обратит свои таланты именно в этом направлении. А теперь скажите, что на этой стадии расследования заставило вас телеграммой уведомить инспектора Ганнинга об использовании вами невидимых чернил?
— Это была просто-напросто предосторожность, я не стала, бы пускать ее в ход, если бы увидела иные безопасные методы сообщения. Я чувствовала, что меня со всех сторон окружают шпионы, и не могла предсказать, какая возникнет ситуация. Пожалуй, мне не приходилось ранее вести столь сложную игру. Во время нашей прогулки и разговора с молодым человеком на холме мне стало совершенно ясно: чтобы успешно выполнить свою роль, мне необходимо усыпить бдительность шайки и притвориться, будто я попалась в расставленную ими ловушку. Я видела, как упорно меня заставляют обратить внимание на Вуттон Холл. Поэтому я притворилась, что мои подозрения устремлены именно в ту сторону, и позволила злоумышленникам льстить себя надеждой, будто они обвели меня вокруг пальца.
— Ха-ха! Вот это здорово — вы отплатили им той же монетой. Чудесная идея — заставить юного мошенника самого доставить письмо, которое его же вместе с дружками засадит за решетку! А он еще посмеивался в кулак и думал, что вас одурачил. Ха-ха-ха!
И стены конторы задрожали от раскатов смеха мистера Дайера.
— Во всем этом деле мне жалко только бедную сестру Анну, — с состраданием в голосе заметила Лавдей. — И все же надеюсь, учитывая все обстоятельства, что ей будет не так уж плохо в сестричестве, где единственный закон — принципы христианства, а не религиозные истерики.