Леди для короля. Оборотная сторона короны

Призрачные твари снова оскалились, по их шерсти пробежали искорки и потянули за собой дымок.

– Так и быть, – насмешливо глядя на меня, Эдуард сложил руки на груди. – Кое-что я тебе расскажу.

Глава 58

Очень хотелось спросить: «Почему бы не рассказать мне все?», но я решила умерить свой аппетит. Временно.

Я не собиралась сегодня уходить, не получив ответы на все свои вопросы.

Однако Эдуард запросто мог отпереться, если я, по его мнению, буду лезть туда, куда мне не следует.

Не стоило торопиться, зато, определенно, стоило вспомнить, чья я дочь, и чему меня учил отец. Пусть его величество начнет исповедоваться, а я послушаю.

И постараюсь задать правильные вопросы.

– Мне знаком этот взгляд, – прищурился Эдуард. – Ты что-то задумала.

Я вздернула подбородок.

Немыслимая наглость, но на фоне того, что я вломилась к королю в спальню, тыкала ему и требовала объяснений, это уже было мелочью.

Начиналась очередная великая игра «Кто кого», в детстве я редко выигрывала у Дуду, но теперь ставки возросли. В этот раз я приложу все усилия на полном серьезе.

– Разве я могу? – удивилась я, невинно хлопая ресницами.

– Амелия, декольте портит весь эффект от твоей игры, – рассмеялся Эдуард. – Поверь, я далек от мысли, что ты не попытаешься мне отплатить за то, что узнаешь.

Да-да, именно поэтому вы, ваше величество, и дозируете сведения, чтобы желание ответить взаимообразно у меня не стало слишком ярым.

– В ногах правды по-прежнему нет, предлагаю устроиться поудобнее, – предложили мне место в уютном кресле напротив камина.

Я предпочла предложение принять. Эдуард и так давил с высоты своего роста, так что пусть он продолжает делать, когда я смогу вытянуть ноги. Сам король решил остаться там же, где и был, а вот гончие разделились.

Одна из них заняла место у меня в ногах, а две остались сторожить его величество.

Сделав глоток терпкого вина, я отставила бокал и, полюбовавшись на то, как играют языки пламени на гранях хрусталя, напомнила, для чего мы собственно здесь собрались:

– Так что за ритуал я инициировала? И когда?

Черные глаза стали серьезными.

– Это было давно. Я уже не был ребенком, а вот у тебя еще гулял ветер в голове. На вскидку, где-то за год до гибели отца.

За год до гибели Гевина, мне было четырнадцать. Не таким уж я была и ребенком. Я вполне чувствовала себя девицей, и мне уже позволили носить платья, закрывающие кончики туфель. Я даже была влюблена. В Эдуарда, разумеется. И делала все, чтобы он об этом не догадался. Тогда мне казалось, что я в этом преуспела, а сейчас у меня на этот счет появились сомнения.

– Мы тогда с тобой проторчали весь день в библиотеке. Ты искала хоть что-нибудь, что поможет тебе усилить целительство. И не обнаружив ничего, ты решила поискать редкие рецепты…

Силы небесные!

Я, кажется, вспомнила… Вспомнила тот день.

Эдуард говорил, а у меня перед глазами оживали картины из прошлого.

Я была на грани отчаяния.

За несколько месяцев до этого мне исполнилось четырнадцать. Я со дня на день ждала, когда же откроется мой второй дар, ведь у всех он проявлялся раньше. Четырнадцать – это уже поздно. Настолько, что почти нет надежды.

И каждый новый день приносил мне разочарование.

Мама жалела меня, отец подбадривал, и только Эдуард не обнадеживал, но говорил, что это не важно, сколько даров. Важно, как я могу распорядиться тем, что у меня есть.

Я злилась и вроде бы даже накричала на него. Мол, что ты понимаешь, у тебя же все в порядке. Ты нормальный. А как я могу распорядиться целительством, если я еле-еле могу залечить царапину? Мне по силам только избавить от простуды или от горячки.

И на следующий день Эдуард поволок меня в королевскую библиотеку.

Он проторчал со мной там весь день. Терпеливо доставал и подавал все, на что я указывала пальцем. Но все было тщетно.

Развить слабый дар можно было за счет второго, и только, но его-то у меня и не было.

И тогда Дуду предложил мне пойти другим путем.

Отвары, зелья, снадобья, яды, в конце концов.

Все это инструменты целителя. И порой они действеннее, чем прямая магия. А правильно сваренный декокт, в котором есть капелька магии изготовителя, может стать мощным средством.

И вытерев слезы, я согласилась.

Что мне оставалось?

Листая монографии, я наткнулась на наблюдение одного из целителей. Он поделился сожалениями, что многие знания утеряны во время войны за Объединение. Однако отметил, что некоторые удивительные по своей простоте и эффективности рецепты сохранились в сказках, а иногда и встречаются в любовных романах. И сослался на один из них.

Из любопытства я потребовала у Эдуарда посмотреть, есть ли такой в библиотеке.

Оказалось, что есть. И в весьма потрепанном состоянии, что говорило о его былой популярности.

Сюжет, разумеется, в памяти уже не сохранился, зато я хорошо помнила, что рецепт нашла, и впоследствии он оказался весьма годным. Именно на его основе я изобрела мими-восстановитель. Какое дурацкое у него теперь название, но оно прилипало к языку.

Так вот. Прошерстив книгу от корки до корки, я наткнулась на одну сцену в романе, которая задела мое девичье сердечко.

Двое приносили клятву. Она звучала очень романтично, и в конце все было скреплено поцелуем. И я решила проиграть эту сцену. Без поцелуя, конечно же. Об этом я могла только повздыхать.

Эдуард, который всегда терпеть не мог что-то изображать, он даже отказывался от домашних спектаклей и шарад, видя, что эта, по его мнению, глупость, способна меня развлечь, согласился скрепя сердце.

Увы, книга наполовину была написана на древнелидванском, в котором я была полным профаном. Собственно, почему была? Я и сейчас в нем позорно слаба, но хоть что-то уже могу прочитать, в пансионе наставницы были очень требовательны. А тогда даже рецепт мне переводил Эдуард.

С его помощью и язвительными комментариями, портившими весь романтический настрой, мы и взялись изображать главных героев.

– А теперь я должен взять тебя за руку, – ворчливо читал Эдуард.

Не вынимая носа из книги, он протянул мне ладонь, в которую я, оробев, вложила пальцы.

– Так, что тут у нас… Ага, – без предупреждения Эдуард притянул меня к себе и обнял, как для танца.

Сердце мое застучало, краска бросилась в лицо, но его высочество, увлеченный разбором древнего языка, не смотрел на меня и не видел моей реакции.