Леди и некромант. Тени прошлого

Я лишь руками развела.

Стало легче. Немного. Отступила дурнота. И нудная головная боль откатилась.

– А Тихон, стало быть...
– Грен с трудом поднял голову.
– Ишь ты... живой?

И сам себе ответил.

– Живой... что ему сделается, паскудине этакой? Ливи, девочка моя... ты не могла бы...

Могла бы.

Я стянула лесенку, которая теперь казалась еще более тонкой и неустойчивой, нежели обычно. Под весом моим она противненько дребезжала и позвякивала, царапая запыленный бок октоколесера. В кабине привычно пахло дымом, соляркой и еще чем-то таким же, не сказать, чтобы неприятным, но вызывающим стойкие ассоциации с автомобилями.

Тихон лежал, навалившись на рычаги. В щеку его упирался шестигранный управляющий кристалл, а руки свисали почти до пола.

– Эй, - я осторожно коснулась плеча и отдернула руку, которую будто в кипяток опустили.
– Ой!

Пальцы покраснели и... и будто дымкой окутались.

Жемчужной.

Мягкой.

Боль отступила, а вместо нее появилось ощущение тепла, такого... волшебного тепла, которое растекалось по крови.

...как коньяк...

...сходные ощущения... и голова так же кружится... и танцевать охота... и сил прилив ощущаю невероятный... я бы, пожалуй, сейчас сотворила что-то этакое... этакое...

Я рассмеялась от восторга.

И очнулась, когда щеку обожгло.

– Легче?
– спросил Тихон, глядя на меня спокойно, равнодушно даже.

– Д-да...

Я коснулась горящей щеки.

– Извини.

Кабина вдруг показалась такой маленькой и тесной. А Тихон... что я о нем знаю? Он безобиден... выглядит безобидным и только... он выше меня. И сильнее... и вообще нелюдь... и то, что он был вежлив, ничего не означает. Легко принять вежливость за что-то большее.

– Это ты меня извини, - Тихон потер виски.
– Теперь ты поняла, почему твои... предки так ценили нас...

Он оперся о стену кабины. И навис надо мной. И я сама себе показалась вдруг жалкой, ничтожной даже.

– Сила, да?
– и голос дрожал.

Тихон кивнул.

– Ты меня убьешь?

Дурной вопрос. Ему ведь не позволят... кто не позволит? Грен? Он, кажется, относится ко мне по-прежнему хорошо, но... подземный народ тоже не любит Старую Империю... и если так, то...

Ричард?

Я его раздражаю. Не настолько, чтобы самому замараться, но и...

Альер и вовсе дух бесплотный.

– Нет. В этом нет смысла, - ответил Тихон, вытирая темную каплю крови, которая выползла из носа.

Если бы он стал уверять, что за время нашего знакомства проникся ко мне теплыми чувствами, я бы не поверила. Но вот смысл... и вправду... Альер ведь знает, наверняка знает про альвов и силу их. И знание это не из числа тайных, а что мне не сказали, так я и не спрашивала.

– Силу из них тянули медленно. Позволяли восстановиться, и снова опустошали, раз за разом, - Тихон запрокинул голову и зажал хрящеватую переносицу пальцами.
– А потом, когда становилось очевидно, что источник иссяк, его добивали...

– Прости, я...
– я вытерла руку, стараясь избавиться от этого пьянящего тепла, которое еще будоражило кровь.
– Я бы никогда... и мне жаль.

Тихон кивнул.

Принял эти бестолковые извинения? Но ведь мне действительно жаль. И я не виновата в том, что делали те другие люди, которые по странному выверту судьбы оказались моими предками.

– Нам в какой-то мере повезло, - Тихон потрогал нос.

Кровотечение унялось.

– Император объявил альвов своей собственностью, - кривоватая усмешка, и ощущение, что за ней скрывается неподобающее альву желание стереть с земли все, что хоть как-то напоминало о тех, былых временах.
– Это было унизительно.

Дверь раскрылась.

– Что вы тут?
– Грен в кабину уже не влезал.

– Ничего, - ответила я.

– Почти ничего, друг мой, - Тихон вытер руки о грязный комбинезон.
– Рассказываю Оливии о некоторых... особенностях взаимодействия между нашими расами.

– А...
– задумчиво протянул Грен и головой тряхнул. Над гривой его поднялось золотистое облачко пыльцы, которая в солнечном свете сверкало и переливалось этаким нимбом.
– Тихо лежало шило, да из мешку уплыло.

– Вот именно, друг мой, вот именно... если бы не императорское право, думаю, нас истребили бы за пару лет... а так... мы откупились малой кровью.

Вот только радости это не вызывало.

– Впрочем, - Тихон протянул мне руку, - не стоит опасаться, что сила моя как бы то ни было повлияет на Оливию. Впредь я буду контролировать ее более тщательно.

...а я поостерегусь прикасаться к бессознательным альвам.

***

Получасом позже я наблюдала, как в зарослях терновника исчезают сапоги бородоча, слушала ворчание Альера и думала, что, похоже, начинаю привыкать к местным нелегким реалиям.

Нет, мне еще икалось.

И слегка мутило.

Но в целом... в целом я чувствовала себя вполне неплохо.

– И копать ты тоже сам собираешься?
– ядовито осведомился Альер.
– Нет, мой наставник утверждал, что физическое развитие столь же важно, как и интеллектуальное, но все же он имел в виду отнюдь не упражнения с лопатой...

– Чего ты от меня хочешь?

Взмокший Ричард скинул свою куртейку и рукава серой рубахи закатал. Он собрал волосы в хвост. Избавился от сумки. И честно говоря с лопатой наперевес выглядел вполне себе гармонично.

– У меня сил не осталось...

– Неужели?
– осведомился Альер.
– Сила вокруг разлита, и мне удивительно, что некроманта не учили использовать ее...

Ричард засопел.

И нахмурился.

И... смахнув пот со лба, признался.

– Не учили.

– Это я и сам понял... Оливия, деточка моя, - ненавижу, когда Альер начинает говорить снисходительно.
– Мне кажется, что тебе на сегодня волнений достаточно, а он вот не откажется от хорошего ужина. Что у нас сегодня на ужин?

– У нас? Лосось с грибной подливой...

И я удалилась. В конце концов, Альер прав: ужина еще никто не отменял.

***

Ричард присел на пенек.

Мутило.

Духа он отпустил давно, хотя тот в последний миг попытался зацепиться за Ричарда, но силенок не хватило.

– Может, стоит ей сказать?
– он вытер потные ладони о штаны.

Снова изгваздался...

И в кармане дыра. Чинит, чинит эти треклятые карманы, а дыры возникают и возникают. И это злит.