Леди и Волк

— Если у всех женщин такое воображение, — буркнул Джеффри, вернувшись за стол и согревая замерзшие руки дыханием, — то клянусь, никогда не женюсь. Вы поступаете непрактично. Лучше задумайтесь, сколько еще придется израсходовать дров, чтобы в комнате стало по-прежнему тепло.

— Если ты будешь считать каждое полено и вести строгий учет затрат своего хозяина, то и сам будешь хорошей хозяйкой замка. — Саркастическое замечание Рамси произвело на всех неожиданное действие. Мужчины затихли. Это была первая фраза, которую он произнес после гибели сына. Однако несколько мгновений спустя они один за другим начали хохотать, сотрясая стол своими животами.

Даже Джеффри, увидев вспыхнувшую в глазах пожилого человека искру жизни, смеялся вместе со всеми.

— Ей-богу, это хорошая шутка, сэр Рамси, — сказал он.

— Кто-то едет, — обыденно произнесла Кэтрин. Но эта фраза, словно ледяным дождем, обрушилась на пирующую компанию.

Стефан поднялся первым. Поправив на бедрах жакет, он направился к двери. Он остановился за спиной девушки и положил руки ей на плечи. В этом простом жесте было столько тепла, что Кэтрин покрылась мурашками.

— Одинокий всадник, — сказал Стефан. Оранжевое солнце уже коснулось горизонта, и все вокруг приобрело очертания угольно-черных силуэтов. Чем ближе подъезжал всадник, тем медленнее шла его лошадь и наконец остановилась около охранников у въезда в поместье.

Стефан прищурился. Его пальцы непроизвольно сжали руки девушки.

— Клянусь, это женщина! — воскликнул он мгновением позже. — И, между прочим, она приближается.

Кэтрин удивленно вскинула брови:

— Неужели Европа с какой-нибудь новостью?

— Сейчас выясним, — ответил Стефан.

Взявшись за руки, они двинулись вдоль дорожки. Теплый южный ветер, весь вечер реявший над поместьем, растопил снежный наст, превратив его в лужи, и теперь холодная вода просачивалась в их кожаные ботинки.

Они встретили всадницу на середине дороги. Обессиленная, она едва дернула поводья и упала Стефану на руки. Обхватив одной рукой ее ноги, а другой — плечи, он без особых усилий держал ее безвольное тело. Голова женщины покоилась на его груди. Кэтрин откинула черный капор, который скрывал ее лицо, и удивленно воскликнула:

— Констанция! О, Боже! Она вся избита!

Сине-черные пятна покрывали бледное лицо женщины. Она схватилась за живот и застонала.

— Это Марлоу! — Стефан содрогнулся от ярости.

— Надо срочно отнести ее в дом и отогреть у огня.

Мужчины быстро перенесли стол, освобождая место у очага. В следующие несколько мгновений там уже стояла кровать с тюфяком и одеялами, принесенными сверху. Пока Стефан держал Констанцию на руках, Кэтрин успела снять с нее накидку и обувь. Они уложили ее в постель прямо в платье. Укрыв женщину всеми одеялами, которые были в доме, девушка потрогала ее лоб. Он был настолько горячим, что Кэтрин забеспокоилась, не простыла ли она.

— Джеффри, согрей молоко! — крикнула она слуге.

Констанция приоткрыла глаза и неуверенно улыбнулась своей новой подруге.

— Мне удалось добраться до вас, Кэтрин! Я очень рада. Дорога была такой долгой… такой холодной.

Девушка пожала ей руку и прикоснулась ко лбу.

— Теперь ты в безопасности и можешь отдохнуть. Тебе не нужно было приезжать сюда. Такая дорога опасна для женщины, которая носит под сердцем ребенка.

— Мой ребенок… — Губы Констанции задрожали. Она взглянула на свой живот. — Я уехала только из-за него… Он… он избил меня.

— Марлоу? — Стефан нервно ходил возле окна. При упоминании имени брата он остановился. — Только скажи, что это его рук дело. Я убью его когда-нибудь.

Констанция с ужасом взглянула на Стефана и кивнула. Слезы стекали на подушку.

— Он узнал, что я помогла тебе сбежать.

— Ты и сама знала, что все станет известно, сестра. — Голос его дрогнул. Сжав кулаки, он опять начал нервно ходить по комнате. — Теперь я сожалею, что ты пошла на такой рискованный шаг.

— Он чуть не убил меня, — едва слышно прошептала женщина.

Кэтрин взяла из рук вошедшего в гостиную Джеффри кружку с горячим молоком.

— Выпей, — сказала она, подавая его Констанции, — это поможет тебе и твоему малышу.

Когда кружка опустела, девушка заботливо вытерла губы подруги и уложила ее на подушки.

— Я никогда не предполагала, что буду опасаться за свою жизнь так, как сейчас, вынашивая ребенка, — печально произнесла Констанция. — Но если бы я не уехала оттуда, то… бросилась бы… с какой-нибудь башни. Марлоу сошел с ума, узнав о моем предательстве.

Кэтрин с нежностью коснулась каждого кровоподтека, изуродовавшего лицо подруги. Сердце ее сжималось от боли при виде ее разбитых губ и красных рубцов на правой щеке.

— Он избил меня, — продолжала женщина, — и бросил в подвал.

— В подземную тюрьму? — в ужасе воскликнула Кэтрин. Ее руки непроизвольно прижались к груди.

— Нет, в подвал. На несколько часов… И навсегда… как видишь. — Констанция в замешательстве уткнулась лицом в подушку. Она не могла больше видеть испуг, застывший в глазах девушки.

— Ублюдок! — Кэтрин яростно сжала кулаки и взглянула в сторону Стефана. Несомненно, он сам едва сдерживался от гнева. Но единственное, чем они могли помочь сейчас несчастной женщине, это согреть ее теплом и заботой. В этом она нуждалась больше, чем во вспышках ненависти к Марлоу. — Как же тебе удалось бежать?

Констанция слабо улыбнулась.

— Крамер помог. Он подготовил коня и выпустил меня, пока все были заняты. Я поклялась, что никогда не скажу об этом Марлоу.

— Крамер? — Стефан не поверил своим ушам. — Этот негодяй? Никогда бы не подумал, что он способен на такое великодушие! А ты уверена, что это не был один из трюков Марлоу?

— Совершенно уверена, — ответила женщина. — Он пожалел меня. — Горькие нотки звучали в ее голосе. — И кто бы не пожалел? Разве что мой муж.

На одно мгновение она снова стала той непреклонной и гордой женщиной, с которой Кэтрин познакомилась впервые. Но боль и слабость отнимали у нее все душевные силы.

— Если Крамер оказался на твоей стороне, значит, в его команде появилась первая трещина. — В глазах Стефана плясали хитрые огоньки. Без сомнения, он был хорошим тактиком. — Дай Бог, чтобы таких трещин стало больше!