Леди исправляет прошлое

— Леди-очарование, я сражён! — выскакивает передо мной рыжий кривляка, пахнущий табаком и вином.

Бутылка торчи у него из промокшего кармана. Мда.

Нет, улица мне не нравится.

— Господин, вы обознались

— Ни в коем случае, леди! — он шагает ближе.

И если грымзу я обошла легко, этот меня едва ли пропустит.

— Господин, вы обознались, — повторяю я.

— Да ладно, — улыбка с его лица сползает, — одинокая красотка на вечерней улице ищет приключений. Хватит ломаться.

Я слегка теряюсь. В прошлом бывало, что некоторые лорды перебирали с вином, но их ко мне, как и к другим юным леди не подпускали, а аккуратно уводили в комнаты отдыха. Как справиться сейчас? Использовать руны направо и налево плохо для меня самой, но сейчас, похоже, придётся.

Перед лицом появляется дым, и парень вдруг шарахается с воплем ужаса, заваливается и, не переставая орать, пытается уползти спиной вперёд на четвереньках, путается в конечностях и орёт-орёт-орёт. Дым втягивается обратно в бантик.

Пройдя мимо, я тихо спрашиваю:

— Спасибо, но стоило ли?

— Пфф!

Ха…

К счастью, до дома недалеко, и больше никто меня не останавливает. Я подхожу к крыльцу. Меня снова обуревают сомнения, но я поднимаюсь по ступенькам и несколько раз ударяю антикварным молоточком по металлической пластине. С улицы звук глухой, а вот в доме, я помню, слышно хорошо, и вскоре до меня доносятся шаркающие шаги. Дверь приоткрывается, и на пороге появляется незнакомая женщина в форме горничной. По правилам этикета гостей встречает дворецкий или старший лакей, но никак не уборщица. У родителей настолько плохо с деньгами? Вроде бы в письмах, которые я получала в прошлом в первое время после свадьбы, они упоминали, что брат учится в академии, то есть им сейчас приходится за него платить, и платить немало.

— Леди? — недоумённо окликает меня горничная.

Мда.

Герцогиня за подобное вышвырнула бы взашей. Гостя следует пригласить в холл, но женщина просто разглядывает меня с лёгким любопытством.

— Ты собираешься держать меня на пороге? — низшим слугам, независимо от разницы в возрасте “тыкают”. — Пригласи лорда Махаона, передай, что прибыла леди Юджин.

— Да? — она сомневается недопустимо откровенно, но в дом пропускает.

Может, я стала слишком привередливой после вышколенных слуг сначала в герцогской резиденции, а потом у Гельдернов? Провинция проще.

Я вхожу, оглядываюсь.

Холл почти не изменился, только шторы новые.

Горничная скрывается в глубине дома. Вообще-то нет никакой причины ждать, я ведь не гостья, я здесь выросла. Это и мой дом. Но закон со мной не согласится — совершеннолетние дети прав на собственность родителей не имеют. По закону отец вполне может выставить меня.

— Юджин? — раздаётся папин голос, я его сразу узнаю. — Как это? Не может быть!

Шаги.

Я поворачиваюсь лицом, замираю. Пульс грохочет в ушах.

Что сейчас будет?!

Папа входит. Его глаза расширяются:

— Юджин?! Это действительно ты? — он делает шаг навстречу и раскидывает руки.

Его эмоции легко читаются — восторг, радость. Он искренне счастлив меня видеть.

Я рвано выдыхаю и бросаюсь к папе в объятия — он признал меня, и он мне рад. А я боялась. Чего, спрашивается? Конечно же, я дома! Папа, совсем как в детстве, подхватывает меня за талию и подбрасывает к потолку, ловит и кружит по холлу.

— Па-а-а, — я смеюсь, а на глазах слёзы.

— Дочка, — тяжело дыша, он ставит меня на пол, и я вдруг понимаю, что он не молод, мне было семь или восемь, когда он кружил меня в прошлый раз, больше десяти лет прошло, — какая ты стала красивая. Ох, погоди. Юджин, почему ты жениха не пригласила? Зачем же держишь на крыльце?

— Кого? — теряюсь я.

— Ну да, уже не жениха. Супруга. Лорда Гельдерна. Я получил от лорда письмо, твой муж сообщил, что герцогиня одобрила ваш брак и что вы отправляетесь в его родовые земли подальше от столичной суеты. Конверт с письмом от герцогини он тоже вложил. Буквально днём пришло магическим отправлением. Почему вы вдруг здесь? — папа всё больше и больше хмурится, но вдруг расцветает в широкой улыбке. — Юный лорд настолько тебя любит, что не смог отказать и воспользовался благословением Света, чтобы провести тебя сквозь пространство? Юджин, тебе так повезло! Почему ты стоишь? Зови скорее зятя.

Не дождавшись от меня реакции, папа сам устремляется к двери.

Глава 24

В душе вновь сомнения — папа обрадовался мне как дочери или мне, как ниточке, связавшей его с Гельдернами? Я провожаю его взглядом. Ну, сейчас будет ясно. Когда я расскажу часть правды.

Папа распахивает дверь и замирает на пороге.

— Дочка? — недоумённо окликает он меня.

— Никого нет, — спокойно объясняю я.

Моргнув, он ещё раз выглядывает на улицу, и только потом плотно захлопывает дверь, задвигает щеколду. Я невольно распрямляю плечи, поднимаю голову.

— Дочка?

— Не знаю, который именно лорд Гельдерн тебе написал. Полагаю, в обоих письмах ложь? Лорд Лоуренс Гельдерн с одобрения герцогини проявлял ко мне интерес, но всё закончилось оскорблениями в мой адрес с его стороны. Его поведение было настолько отвратительно, что, защищая мою честь, его на дуэль вызвал лорд Диан Ратти. Лорд Гельдерн не только не успокоился, но и попытался забрать меня в родовые земли силой. Мне повезло, что по счастливому совпадению на земли Гельдернов сегодня напал культ Даро, и мне благодаря магии удалось оказаться здесь.

— Что? Что ты такое говоришь? Юджин? — папа смотрит на меня в полнейшей растерянности.

Я не вижу смысла придумывать небылицы, проще жонглировать фактами и искажать правду. Прятать важное в тени и выставлять под яркий свет незначительные, но интригующие детали. Так писали в умных книгах из тайной комнаты за гобеленом. Получится ли у меня? Самый слабый узел в моей истории — магия, переместившая меня домой, но ничем, кроме магии, моё возвращение не объяснить.

Признаваться, что прошла тёмной тропой нельзя. Сказать, что меня спас светлый воин, не Гельдерн? Союзники, или, скорее, вассалы, в бою участвовали, так что опровергнуть мои слова будет… некому.

— Юджи! — в холл выбегает Юрита, моя младшая сестрёнка. — Я так скучала!

— Ох? Юри! — она так вытянулась!

Я прижимаю сестрёнку к себе, а сама расчётливо наблюдаю за папой, слежу из-под полуопущенных ресниц за сменой выражения его лица. Растерянность сменяется… ещё большей растерянностью.

— Юджин, что ты говоришь? — в сотый раз повторяет он. — Как могло быть нападение? Тьма давно пала.

Забилась в щели и выжидала.

— Как, по твоему, я здесь оказалась? Думаешь, я шучу?