Леди любят артефакты

Было бы лучше, застань он меня, объясняющей Бетти сложные вычисления, правила составления формул и начертание рун для артефактов. Или за тем, как девочка без запинки отвечает значения магпроводности элементов…

Только вот он сам виноват, что воспитаннице сегодня не до магпроводности.

Я не знала, как реагировать на эту его полуулыбочку и насмешливо поднятую бровь. К счастью, на помощь пришла Бетти, по-видимому, уставшая ждать, когда на нее обратят внимание!

— Папа! Наконец, ты приехал! — воскликнула она.

В голосе девочки было столько искренней радости, что, наверное, и у каменной статуи дрогнуло бы сердце. Но лорд Блэквуд, судя по всему, был скроен из чего-то покрепче камня.

— Разделяю твою радость, дочь, — спокойно ответил он. — Только вот юной леди так кричать не пристало.

При этом он так странно глянул на меня, будто, это я была виновата во всех огрехах воспитания девочки.

— Прости, папа, я больше не буду, — растерянно ответила Бетти, сжавшись от его слов, точно от удара.

От вида своей воспитанницы и ее вновь начинающих краснеть глаз, у меня в душе что-то екнуло. Девочка была совсем сбита с толку и не знала, как себя вести с этим черствым человеком. Неужели он не видит, как она любит и ждет его? Отец — первый мужчина в сердце своей дочери. Но неужели он не понимает, что это так недолговечно?

У меня не было сил смотреть на все это представление. Лорд Блэквуд — важный и занятой, у него «беседы» и дела. В таком случае, у Бетти тоже. Пусть теперь он ее дожидается!

— Вы что-то хотели? — строго спросила я, смело глядя в глаза лорду. — У нас занятия.

— Позволю себе украсть минутку, — ответил он, и обратился к девочке: — Беатрис, я принес тебе подарок. Сомневался, соответствует ли он твоему возрасту, но, судя по тому, как ты меня поприветствовала, это тебе очень пригодится. Вот.

Только сейчас я заметила, что в руках мужчины была книга. Он подошел к Бетти и небрежно положил ее на стол. Я прочла название: «Наставления для благородных юных леди». Неужели он это всерьез?

Девочка подняла на отца испуганный взгляд. Подобную книгу я использовала, как наказание. Такое не дарят детям.

Более изощренного унижения для той, что так любит и стремится оправдать отцовские надежды просто придумать невозможно. Не зря в его трофейном зале хранятся пыточные артефакты! Этот мужчина вообще не интересуется ребенком!

Но Бетти, судя по всему, сумела взять себя в руки, и ее лицо вновь озарилось надеждой.

— Спасибо, папа! Мы могли бы почитать ее вместе, — с радостью в голосе сказала она, бросив на меня умоляющий взгляд.

Но прежде чем я успела открыть рот и с мстительным воодушевлением поддержать ее просьбу, Блэквуд замахал руками, открещиваясь от такого «интересного» предложения.

— Нет-нет, у вас занятия, и это очень важно. Я все понимаю. У меня тоже дела, я буду в своем кабинете. Увидимся за ужином, Беатрис.

Когда за лордом Блэквудом закрылась дверь, комната словно опустела. Тишина повисла в воздухе. Я в немом изумлении застыла у доски, не зная, как реагировать на гнев, исказивший детское лицо. Бетти глядела на меня с такой ненавистью, что мне стало не по себе. Казалось, еще мгновение, и она примется кричать и биться в истерике. Это было бы хотя бы понятно! Но девочка сдерживала себя, хотя глаза ее горели жаждой убийства. Бетти тяжело дышала, сжимала кулаки, и не было сомнений, что именно меня она винит в своей неудачной встрече с отцом.

Я уже пожалела, что сразу не прервала занятия, дав лорду Блэквуду законную причину не общаться с дочерью. Но в тот момент его невнимание к Беатрис задело меня до глубины души...

Девочка с каким-то сдавленным полувсхлипом опустилась на стул. Плечи ее поникли, и мне до боли стало жаль свою воспитанницу. Она была похожа на маленького задиристого воробышка. Очень боевитого на вид, но хрупкого и ранимого.

Быть может, я бы и попробовала ее как-то утешить, только вот Бетти не примет жалости. Сделаю только хуже. Нужно вести себя спокойно и занять ее делом. Ничто так не успокаивает нервы, как работа.

— Ладно, Бетти, думаю, нового материала на сегодня достаточно, — я старалась говорить ровным голосом, так, будто ничего не произошло, будто не было этой неловкой сцены, будто я ослепла и не вижу разочарования и душевных метаний девочки. — А теперь закрепим материал.

Беатрис скривила губы в презрительной усмешке, подозрительно похожей на гримасы вдовы Ричардс. Но что бы она там не хотела изобразить, я понимала: стоит мне выйти из комнаты, как она расплачется от обиды.

— Я отвела на самостоятельную работу два часа, — кажется, у меня врожденный дар к вранью, — но если ты справишься быстрее, то не стану тебя задерживать. Возможно, у отца найдется время до ужина? Он будет рад услышать, что ты не только в расчетах достигла успехов, но и в языке.

Не думаю, что это компромиссное решение полностью ее удовлетворило. Бетти недоверчиво поглядела в мою сторону, и я ободряюще ей улыбнулась.

Усевшись за стол, придвинула к девочке открытую тетрадь.

— Вот те самые незнакомые слова, а теперь составь с каждым из них по предложению, — сказала я, на глазок оценивая количество строк, выписанных крупным почерком Бетти. — Получится около десяти. Ты быстро справишься.

Девочка кисло улыбнулась, но по ее виду было ясно, что она понимает, насколько простое задание ей досталось. Мы посмотрели друг на друга, словно за нами кто-то наблюдал, точно сейчас я и она стали настоящими заговорщиками.

Я передала Бетти словарь, и девочка, прикусив от усердия кончик языка, принялась за работу. Она то и дело понимала глаза к потолку, и что-то проговаривала одними губами, пытаясь составить предложение. Шурша страницами, рылась в словаре и настолько поспешно записывала предложения, что с учительского стола строки в ее тетради виделись мне рядками танцующих лягушат.

Я была уверена, наделай она хоть сотню ошибок, не стану их разбирать. Сейчас прилежание Бетти вызывало во мне тягостное чувство. Мне было жаль девочку, которая, лишившись матери, осталась на попечении столь черствого человека, как лорд Блэквуд.

Он ведет себя так, словно она ему не родная, и это казалось мне более чем странным. Глядя на Бетти нельзя усомниться в отцовстве.

Я вспоминала своих родителей. Детство… Самое счастливое на свете! Как отец, приезжая из поездок, подбрасывал меня в воздух, да так, что детское сердечко готово было остановиться от восторга.

Задумавшись, я и не заметила, что Бетти уже какое-то время с мрачным нетерпением протягивает мне тетрадь.

Спохватившись, бездумно пробежала глазами коряво написанные строки, и, удовлетворенно кивнув, сказала: