Леди Печалей
Шрифт:
— Меня спас Гайледу, — рассказывал он. — Когда я раненый лежал около Лестницы Водопадов и почти испускал дух, он отплатил мне за спасение его жизни. Взяв меня на руки, словно я вешу не больше подростка, отнес в лес и вылечил. Большая сила у него. Все произошло благодаря тому голубому цветку, что дала мне Этлин.
Выздоровев, я отправился в Тарв и прятался там вместе с Этлин и Ройзин. Женщины рассказали, что ты поехала в Каэрмелор. Ты же знаешь, что все пути, ведущие на запад, считаются непроходимыми из-за большого количества нежити. Моей первой мыслью было, как сообщить Королю-Императору о сокровищах, чтобы скорее вырвать их из рук трусливых людей Скальцо, а самому стать героем, да и отомстить бандитам. У меня не было надежды, что тебе удалось добраться до Каэрмелора,
В Башне я пошел к писарю и попросил записать сообщение, чтобы потом послать его Королю-Императору. Мне, конечно, не хотелось, чтобы весь мир узнал, где находится клад, поэтому я говорил намеками. Только человек, которому что-то известно, мог догадаться о содержании записки. Но писарь как-то странно на меня смотрел, и, казалось, парень уже встречался где-то на моем пути, хотя мне не удавалось вспомнить. Сомнения были не напрасны, как потом выяснилось. Когда я вернулся в Башню Тарв с «Эохейдом» на боку, чтобы узнать, отправлено ли сообщение, около входа на меня напали какие-то головорезы. В драке я лишился меча, но решимости не потерял.
У меня был план на случай, если произойдет что-нибудь подобное. Заметь, Имриен, очень полезно иметь в запасе пару мыслей. В Тарве живет мой друг, у которого в доках есть лодка. Я сломя голову бросился туда, но ее там не оказалось. По-видимому, парень отправился рыбачить. И тут меня осенило, где мы встречались с писарем из Башни. Это был один из сообщников Скальцо. В Тавре их полно. Собачьи дети наступали мне на пятки. Я прыгнул в первую попавшуюся лодку и отплыл. Тут они и потеряли меня, потому что надвигался шторм и только нежить или сумасшедший эрт мог решиться выйти в море в такую погоду. Но поскольку я обладаю приличной морской практикой, мне удалось доплыть до самого Каэрмелора. Хотя хочу заметить, что мог бы немало порассказать отнюдь нелорральных историй, случившихся в пути. Но когда моя лодка причалила к берегу, разрази меня гром, если все население города уже не знало о сокровищах у Лестницы Водопадов, потому что некая миледи обнаружила их и сообщила Королю-Императору. Что было делать? Раз все известно, и награды ждать не за что, оставалось только вступить в армию.
А когда парень собирается пойти в армию, ему напоследок, конечно, хочется сполна вкусить свободы. Итак, я отправился в ближайшую пивную, где встретил двух парней, с которыми дрался в былые дни. Хорошие ребята. Мы сделали несколько заходов.
В общем, сидим мы с Прайзом и Доггой и обедаем. Тут Прайз рассказывает историю о том, как в этой самой пивнушке в прошлом году была драка и восемь здоровенных лбов провалились сквозь рухнувший деревянный пол в подвал. А подвал не использовался больше пятнадцати лет и был до середины заполнен слизью. Прайз так хохотал, что почти выпрыгивал из своих прекрасно пошитых штанов. Тогда я рассказал о старом Каулифлавере, как он умер, играя в карты, а рука лежала на столе. Его партнеры заглянули под нее и обнаружили три туза. Тогда они засунули в его карман деньги, которые тот выиграл, прежде чем тело вынесли из пивной.
Когда я это рассказывал, вошел Люско Барроуклауг, громогласный пьяница и забияка, после того как смошенничал и был выброшен из другой таверны. Я не имел счастья видеть этого подонка год или два. Не так уж долго, не так ли? Барроуклауг уже был изрядно пьян. Прошло совсем немного времени, когда он начал задирать хозяина таверны и приставать к симпатичной служанке. Я встал и сказал джентльмену, что если бы мне хотелось шума во время обеда, я пошел бы в гости к своей бабушке. Он задрал свой феоркайндский нос, критически посмотрел на финварнский килт, надетый на мне, усмехнулся и сказал: «Прекрасные ножки».
«Может быть, ты хочешь получить одной из них по заду? » — предложил я. Он стал ругаться, тогда Прайз заметил: «Не обращай на него внимания, пока мы едим». Но Догга возразил, что его тошнит от вида этого наглеца. На что Барроуклауг ответил: «Меня от тебя тоже тошнит, и я сейчас сверну твою
проклятую шею». На что Догга вежливо сказал: «Не стоит думать, что ты способен сломать кому-то шею».И прежде чем проклятия успели достичь дверей таверны, посыпались удары кулаками. Я с большим удовольствием вмазал ему пару раз и вернулся на свое место. Барроуклауг выбежал на улицу, а я вежливо попросил: «Передайте мне, пожалуйста, соль».
И мы стали продолжать трапезу. Но прежде чем закончили, в дверях опять появился наш обиженный друг. Следом за ним еще один такой же здоровяк, потом еще один и еще один. Таким образом в таверне оказалось девять человек вместе с Барроуклаугом. Смею тебя уверить, шерна, лица у них были не очень симпатичные. Уродливое подобие людей, по которым давно плачет виселица. Хозяин таверны и слуги побледнели, как и остальные посетители.
Наверное, от удивления я без лишних разговоров ударил одного из друзей Барроуклауга. Ну, и тут началась драка. Столы были перевернуты, стульями колотили друг друга по спинам, билась посуда, парни летали по воздуху.
Пока продолжалась схватка, два завсегдатая таверны, с интересом наблюдавших за происходящим, убедились, что трое парней побеждают девятерых, и присоединились к нам. Итак, нас уже было пятеро, а вскоре хозяин таверны и его братья помогли выставить компанию подонков за дверь. А мы, теперь уже впятером, вернулись за стол, чтобы доесть подливку, спасенную скорее нашими усилиями, чем удачей.
Пока мы ели, у меня было время посмотреть на состояние моих друзей. Прайз, всегда такой аккуратный, один башмак потерял, другой — запросил каши, рукав рубашки оторван. Короче, не было ни одной целой части одежды. Догга и я находились в таком же положении. Однако, не обращая внимания на мелкие неудобства, мы продолжали вкушать обед, когда в дверь заглянули двое парней и осмотрели поле боя. Они оказались шерифом и констеблем.
«Здесь была драка? » — спросил один из них.
Мы с удивлением осмотрелись. Пивная выглядела несколько неубранной.
«Драка? Не было здесь никакой драки», — сказали мы.
Хозяин и слуги подтвердили наши слова. Шериф и констебль еще раз с подозрением посмотрели, как мы доедаем соус, нахваливая повара, и предупредили, чтобы никто не нарушал порядка, получив в ответ уверения в нашей миролюбивости. Тогда они ушли, оставив нас в покое.
Новости быстро расползлись по округе, таверна стала наполняться людьми. И вскоре мы оказались в окружении местных пьяниц. Победители всем нравятся. Ночь продолжалась. Принесли эля, потом еще. И я, изрядно набравшись, стал вспоминать Финварну, друзей, которых оставил там. Потом перешел к тем, кого потерял, как я считал, на дороге в Каэрмелор, и к богатству, которое чуть не получил. Бог его знает, что я еще там наболтал. Так или иначе, слова сорвались с языка, и через некоторое время в таверну вернулись шериф и констебль, а с ними еще пятьдесят человек. Меня схватили и после длительной борьбы притащили сюда. Так все и было.
Не прошло и семи дней после возвращения Рохейн во дворец, как Дайанелла опять попросила ее о встрече наедине. Одетая в шикарный наряд из красного бархата, отороченный мехом горностая, украшенный золотой вышивкой и драгоценными камнями, красавица вошла в комнату. Выглядела она великолепно, но по нахмуренным бровям можно было определить, что ее мучают какие-то проблемы.
Девушка немного походила взад и вперед, закусив губу и продолжая хмуриться, пока Рохейн не спросила:
— Что случилось Дайанелла?
— Господи! Ты думаешь, это так просто выговорить, дорогая? Я очень расстроена.
— Торн… Он не погиб в бою?
— Не знаю. Я не о дайнаннце собираюсь говорить. Он сам по себе, а вот тебя разоблачили.
— Что ты имеешь в виду? — спросила Рохейн, чувствуя, как в сердце закрадываются мрачные предчувствия.
— Кто ты, дорогая? Потому что совершенно очевидно, что ты не Рохейн с Островов Печали.
По спине девушки побежали мурашки. Ей показалось, что в венах застыла кровь. Дайанелла улыбалась только губами, глаза же смотрели жестко.