Леди полночь

– Упоминать о чем?

– Найтшейд использовал темную магию для получения прибыли, - произнес Джулиан. Он держал выражение своего лица спокойным, с толикой сожаления.
– Он делал деньги на том, что добавлял порошки, вызывающие привыкание, в пиццу, которую он готовил.

– Это... совершенно точно!
– воскликнула Эмма, выступая за пораженное молчание Артура.
– Люди по всему городу настолько зависимы от пиццы, что сделают все что угодно для него, лишь бы получить добавки.

– Пиццезависимые, - произнес Джейс.
– Это, без сомнения, самое странное...
– Он прервался, когда Клэри наступила ему на ногу.

– Звучит серьезно, - он сказал.
– Я имею в виду демонические порошки, вызывающие привыкание, и все дела.

Джулиан пересек комнату и дернул дверцу шкафа. Несколько коробок от пиццы выпали оттуда.

– Магнус?
– произнес Джулиан.

Магнус перекинул конец своего шарфа через плечо и подошел к Джулиану. Он поднял крышку от коробки с такой тяжестью, будто открывал запертый сундук с сокровищами.

Он протянул руку над коробкой, переворачивая ее слева направо. Потом он поднял взгляд.

– Артур прав, - сказал он.
– Темная магия.

Крик эхом прозвучал из Святилища.

– Предательство!
– Ансельм прокричал.
– И ты, Брут?

– Он не может выбраться, - растерянно произнес Артур.
– Двери снаружи заперты.

Роберт побежал в Святилище. Немного погодя, за ним последовали Джейс и Клэри, оставляя только Магнуса. Его руки были в карманах, пока он стоял в фойе.

Магнус рассматривал Джулиана серьезными зеленовато-золотыми глазами.

– Отлично сделано, - он сказал.
– Я точно не знаю, как еще это описать, но... отлично сработано.

Джулиан посмотрел на Артура, который прислонился спиной к стене у двери в Святилище, его глаза были полуоткрыты, боль читалась на его лице.
– Я буду гореть в Аду за это, - пробормотал он вполголоса.

– В том, что ты будешь гореть за свою семью, нет стыда, - произнес Марк.
– Я, с удовольствием, буду гореть рядом с тобой.

Джулиан посмотрел на него, удивление и признательность читались на его лице.

– Так же, как и я, - сказала Эмма. Она посмотрела на Магнуса.
– Извини, - произнесла она.
– Я убила Малкольма. Я знаю, что он был твоим другом, и я желаю...

– Он был моим другом, - подтвердил Магнус, его глаза потемнели.
– Я знал, что он любил кого-то, кто умер. Я не знал остальную часть истории. Конклав предал его так, как они предали вас. Я жил долгое время… я видел столько предательств, столько разбитых сердец. Есть те, кто позволяют горю пожирать их. Те, кто забывают, что боль чувствуют и остальные. Если бы Алек умер...
– Он посмотрел вниз на свои руки.
– Я должен думать, что до такого я не опущусь.

– Я просто рада, что, наконец, знаю о том, что произошло с моими родителями, - произнесла Эмма.
– Наконец, я знаю.

Никто не успел ничего добавить, так как прогремел шумный взрыв у входа в Святилище. Джейс внезапно появился, скользя спиной вперед, его модный блейзер был порван, блондинистые волосы спутаны. Он улыбнулся остальным так ярко, будто мог осветить комнату.

– Клэри прижала Найтшейда в угол, - проговорил он.
– Он довольно шустрый для такого старого вампира. Спасибо тренировкам. Кстати, я думал, что сегодняшний вечер будет скучным!

После всех этих разборок с Инквизитором, который должен был забрать отсюда Ансельма Найтшейда (все еще клявшегося отомстить), большая часть обитателей Института завалилась спать. Марк отправился к главной двери и выглянул.

Был почти рассвет. Марк мог увидеть восход солнца, далеко-далеко, на восточном краю пляжа, перламутровое свечение воды, как если бы белая краска была пролита в этот мир через щель в небесах.

– Марк, - произнес голос за его плечом.

Он обернулся. Это был Джейс Эрондейл.

Было странно видеть взрослых Джейса и Клэри, такое же чувство возникало у него, когда он смотрел на своих братьев и сестер. В конце концов, последний раз, когда он увидел их, им было столько же лет, сколько сейчас Джулиану. Они были последними Сумеречными охотниками, которых он увидел до того, как вступил в охоту.

Они не были неузнаваемыми - наверное, им сейчас только двадцать один или двадцать два. Но в близи Марк видел, что Джейс приобрел невидимую ауру решительности и зрелости. Исчез тот мальчишка, который смотрел Марку в глаза и сказал с дрожью в голосе: Дикая охота; ты сейчас один из них.

– Марк Блэкторн, - сказал Джейс.
– Я бы рад сказать, что ты изменился, но это не так.

– Это так, - произнес Марк.
– Просто я изменился невидимым тебе путем.

Джейс, казалось, воспринял это с изяществом; он кивнул головой и посмотрел в сторону океана.

– Один ученый однажды сказал, что если бы океаны были настолько чисты и прозрачны, как небеса, чтобы мы могли видеть все, то никто никогда не вошел бы в воду. Ведь там живут ужасающие существа, всего в каких-то пяти милях глубже.

– Так говорят те, кто никогда не видел ужасов небес, - проговорил Марк.

– Может быть, - сказал Джейс.
– У тебя все еще есть тот ведьмин огонь, который я отдал тебе?

Марк кивнул.
– Я хранил его, пока находился у фейри.

– Я отдавал ведьмин огонь всего двум людям в моей жизни, - произнес Джейс.
– Клэри и тебе, - он склонил голову набок.
– Было что-то в тебе, когда мы нашли тебя в туннелях. Ты был в ужасе, но ты и не собирался сдаваться. Я никогда не сомневался, что когда-нибудь увижу тебя снова.

– Правда?
– Марк посмотрел скептически.

– Правда, - Джейс улыбнулся своей легкой очаровательной улыбкой.
– Просто помни, что Нью-Йоркский Институт на вашей стороне, - сказал он.
– Напомни это Джулиану, если вы опять попадете в беду. Нелегко управлять Институтом. Кому, как не мне, следует об этом знать.

Марк хотел уже запротестовать, но Джейс уже повернулся и пошел обратно внутрь, чтобы присоединиться к Клэри. В любом случае, Марк сомневался, что Джейс обратил бы внимание на его протесты. Он явно видел всю ситуацию в Институте, но не собирался делать что-либо, нарушив при этом баланс.

Марк вновь оглядел горизонт. Рассвет наступал. Дорога и шоссе, пустынные деревья - все было радо наступающему дню. И там, на краю дороги, стоял Киран, смотря в сторону моря. Марк мог разглядеть только его тень, но даже тень Кирана был узнаваема, как ничья другая.

Он спустился с лестницы и направился к месту, где стоял Киран. Он не сменил свою одежду, и лезвие его меча, висевшее на боку, было покрыто запекшейся кровью.

– Киран, - произнес Марк.

– Ты остаешься?
– спросил Киран, а потом принял печальный вид.
– Конечно, ты остаешься.