Леди полночь

– Почему ты читал про сифилис?

Тай пожал плечами.

– Исследования.

– Это действительно было необходимо?
– требовательно спросил Марк.
– Я просто пытался поддержать разговор. Я думал, что могу попрактиковаться в своей аристократической речи на них.

– Это было смешно, - сказала Эмма. – У меня появилось ощущение, что язык фейри звучит глупо.

– Сначала так и было, - сказал Марк искренне.
– Потом к этому привыкаешь. Сейчас… теперь я не знаю, что и думать.
– Он казался немного потерянным.

– Мы не должны разговаривать с примитивными, - сказал Джулиан, его улыбка исчезла.

– Это основы, Марк. Одна из первых вещей, которую мы узнаем. Особенно о таких вещах, как страна фейри.

– Я разговаривал с теми примитивными, и ничто не взорвалось или загорелось, - сказал Марк. – Никакая гибель не обрушилась на нас. Они думали, что я одет в маскарадный костюм.
– Он опустил голову, потом посмотрел на Джулиана.
– Ты был прав в том, что я буду выделяться, но люди видят то, что хотят видеть.

– Может быть, правило не выходить в бой без рун - глупое правило, - сказал Тай, и Эмма подумала, как Марк говорил с Таем в тренировочном зале. «Теперь мы оба повредили руки».

– Может быть, многие правила дурацкие, - сказал Джулиан, и не было предела горечи в его голосе, что удивило Эмму. – Да, возможно, но мы все равно должны соблюдать их.Наверное, это и делает нас Сумеречными охотниками.

Ливви выглядела озадаченной.

– Следование дурацким правилам делает нас Сумеречными охотниками?

– Не правила, - сказал Джулиан.
– Наказание за их нарушение.

– Наказание за нарушение правил фейри такое же суровое, если не больше, - сказал Марк.
– Ты должен доверять мне, Джулиан. Если они подумают, что я не являюсь частью расследования, они накажут не только меня, но и всех вас. Если я им ничего не рассказываю, то это не значит, что они не узнают.
– Его глаза горели.
– Ты меня понимаешь?

– Я понимаю, Марк. И я доверяю тебе.
– Джулиан улыбнулся брату, неожиданно, такой улыбкой, которая была еще красивее своей непредсказуемостью. – Итак, давайте сядем в машину и поедем уже, ладно? Мы возвращаемся.

– Я должен вернуть коня, - сказал Марк.
– Я не могу его оставить…здесь. Если я его потеряю, Дикая охота будет гневаться.

– Хорошо, - сказал Джулиан. – Забери его один. Тай и Ливви не сядут на него снова, понятно? Это слишком опасно.

Ливви выглядела разочарованно, а Тай освобожденным. Марк кивнул почти незаметно.

– Я пойду с Марком, - вдруг сказала Кристина. Эмма увидела, что лицо Марка посветлело, и это удивило ее.

– Я заберу скакуна, - сказал Марк.
– Я нахожу, что желаю полететь.

– И не превышайте скорость!
– Джулиан завопил, потому что Марк уже исчез за углом здания.

– Это небо, Джулиан, - сказала Эмма. – Там нет ограничения скорости.

– Я знаю, - сказал он и улыбнулся. Это была любимая улыбка Эммы, она чувствовала, что эта улыбка предназначалась только для нее, та, которая говорила, что, хотя жизнь часто вынуждала его быть серьезным, Джулиан не был серьезен по своей природе. Она хотела обнять его или вдруг прикоснуться к его плечу, так сильно, что заставила себя опустить руки и сложить их вместе. Она посмотрела на свои пальцы; почему-то она переплела их, как будто они стали клеткой, которая сдержала бы ее чувства.

Полная луна светила высоко в небе, когда Марк мягко остановил мотоцикл на песке позади Института.

Поездка в город была тревожной: Ливви, крепко держащаяся за пояс Кристины маленькими, дрожащими руками; Тай, говорящий Марку не ехать слишком быстро; автострада, исчезающая под их ногами. И они, между прочим, почти врезались в мусорный бак на парковке.

Обратный путь был спокойным; Кристина, слегка придерживая Марка за талию, думала о том, насколько близко они, казалось, летят к облакам. Город под ними был взаимосвязанной картиной из разноцветных огней. Кристина всегда ненавидела аттракционы в парке и полеты на самолетах, но это было не похоже ни на что: она чувствовала себя частью воздуха, поддерживаемая им, как небольшое судно на воде.

Марк соскользнул с мотоцикла и протянул руку, чтобы помочь ей спуститься вслед за ним. Она приняла ее, в ее глазах все еще отражались виды Пирса Санта-Моники под ними, яркие огни поворачивающегося колеса обозрения. Она никогда не чувствовала себя так далеко от своей матери, от института в Мехико, от Розалесов. Ей это нравилось.

– Моя леди, - сказал он, когда ее ноги коснулись песка. Она почувствовала, что ее губы растянулись в улыбке.

– Это кажется таким официальным.

– Двор – ничто без официальности, - согласился он.
– Спасибо, что пошла со мной. Ты не должна была.

– Мне показалось, ты не хотел быть один, - сказала Кристина.

Мягкий ветер дул из пустыни, перемещая песок, поднимая недавно подстриженные волосы Марка. Короткие сейчас, они выглядели как нимб, настолько бледно-светлые, что почти серебряные.

– Ты видишь много.
– Его глаза изучали ее лицо. Она хотела бы знать, как он выглядел, когда оба его глаза были как глаза Блэкторнов, сине-зеленые, подобные цвету моря. Она хотела бы знать, добавляла ли ему красоты странность глаз.

– Когда никто, кого ты знаешь, не говорит правду, учишься видеть под поверхностью, - сказала она, и подумала о маме и желтых лепестках роз.

– Да, - сказал он.
– Но ведь я прибыл из места, где каждый говорит правду, какой бы ужасной она ни была.

– Поэтому ты скучаешь по фейри?
– Кристина спросила. – Потому что там нет никакой лжи?

– Как ты узнала, что я скучаю по фейри?

– Твое сердце находится не здесь, - сказала Кристина.
– И я думаю, это что-то больше, чем просто знакомство, которое тянет тебя назад. Ты говорил о свободном чувстве там – но тогда же ты сказал, что они вырезали руны на твоей спине. Я пытаюсь понять, как это может быть тем, по чему ты можешь скучать.

– Это был Благой двор, а не Охота, - сказал Марк.
– И я не могу сказать, что скучаю. Я не могу говорить об охоте, но не по-настоящему. Это запрещено.

– Это ужасно. Как можно выбрать, если ты не можешь говорить о своем выборе?

– Мир ужасен, - сказал Марк ровным тоном.
– Некоторые тянутся вниз и тонут там, а некоторые поднимаются выше и ведут других за собой. Но их не так много. Не каждый может быть как Джулиан.

– Джулиан?
– Кристина была поражена.
– Но я думала, что он, возможно, тебе не нравится. Я думала…