Леди с клыками

– Тогда откуда же взялась ты? – заинтересовалась я.

– Долгая история, – задумчиво пробормотала Хенея. – Ты уверена, что хочешь ее знать?

– Конечно! – Надо все-таки разобраться с тем, какая именно тварь отображается в зеркале, когда туда заглядываю. И чего от нее можно ожидать.

– Начать придется издалека, – начала рассказывать мама. Или кто-то на нее похожий, вплоть до запаха, почти точно копирующего мой. – Перед Эпохой Смерти жили Древние. Проще говоря, предки всех существующих ныне рас плюс несколько вымерших. И болота, в которых мы находимся, тогда принадлежали тем же, кто владеет ими и ныне. Гоблинам. Вот только в те времена это была не жалкая кучка отсталых дикарей, а могучий народ, познававший таинства искусства волшебства. И особенно, Клер, наших с тобой предков увлекала магия трансформации. Они, вероятно защищаясь от врагов, изменили растения и животных своей родины так, что никто, кроме них, их есть не мог. Они и самих себя немного переделали. Способность есть любую гадость, иммунитет практически ко всем болезням. Наши дети рождаются здоровыми и крепкими и не испытывают со своим ростом и развитием никаких проблем, если их кормить хотя бы раз в три дня, а роженицы умирают, только если им в процессе появления на свет новой жизни раскроят череп. Это все их наследство.

– Ну и ассоциации у тебя, – непроизвольно сорвалось с моего языка.

– Специфика моего народа, так сказать, – улыбнулась Хенея такой улыбкой, что я сразу поняла, почему отец считал ее вампиршей. Вроде бы и зубы не сильно большие… а впечатление такое, будто осматриваешь пасть дракона, причем изнутри. – Так вот, когда мертвецы начали порабощать народы, то гоблины избегли общей судьбы быть полностью заключенными в резервации. Но города их оказались разрушены, библиотеки сожжены, а знания спустя десяток-другой поколений, которые были вынуждены жить и умирать в прямом смысле под кустами, потому что летающие твари засекали даже как угодно замаскированные дома, растаяли как дым или выродились в бесполезные легенды. Дальнейшая история нашего народа с общемировой в общем и целом совпадает. До моего деда и твоего прадеда. Он, как и все в нашем роду, был шаманом. Главным шаманом племени Сухой Скалы, если тебе это интересно. Помогал своими примитивными чарами в охоте, войне и рыбалке. И именно последняя принесла ему надежду на обретение великой силы. Одна из сетей вытащила из воды капсулу болотной жемчужницы. Необычайно большую. Дедушка зачем-то посмотрел через нее на свет и увидел внутри контуры тела.

– Это что же у вас за ракушки такие? – поразилась я. – Никогда о них не слышала.

– Нигде, кроме как здесь, они и не растут, – пожала плечами мать. – Не знаю, зачем Древние их вывели, но они у нас по всему дну лежат. Медленно увеличиваясь с каждым веком. В итоге некоторые вымахивают до умопомрачительных размеров целого дома и даже иногда становятся основанием нового острова. Жемчужницами их назвали из-за способности, подобно морским устрицам, обволакивать какой-то гадостью попавший на тело моллюска мусор. В результате получаются серые невзрачные капсулы, которые никому и в голову не приходит использовать как ювелирные украшения. И в одной такой твой прадед нашел тело. Тело гоблина-студента, у которого в сумке обнаружилась удовлетворительно сохранившаяся книга по магии трансформации. Во всяком случае, текст примерно с трети страниц он смог скопировать, а потом стал пытаться расшифровать. Рисунки и схемы, на которых наши сородичи превращались в неуязвимых монстров или наделяли животных новыми несвойственными им чертами, очень его впечатлили. Читать вот только он не умел. Но научился, украв какого-то миссионера. И вдвоем они обнаружили, что использованный алфавит никому из живущих ныне не известен. После этого учителя грамоты сварили и съели, а дед до самой смерти так ничего и не добился. Инициатива перешла к моей маме.

Надеюсь, это не та старуха. Иначе, боюсь, я никогда не сумею обнять бабушку. И, проклятье, я все-таки опасна для общества, а общество для меня. Кстати, почти всеядные предки-каннибалы объясняют некоторые странности моего развития. Вроде попытки под бурчание живота принюхаться к своим друзьям как к сытному обеду.

– Она догадалась не ломать голову в одиночку, а привлечь к делу тех, кто жил за пределами болота и был куда более подкован в части различных наук, – продолжала рассказывать Хенея. – Воины и разведчики по ее приказу налаживали дружеские отношения с людьми. А также орками, гномами, эльфами и прочими особями, которые казались ей потенциально способными на расшифровку реликвии. О существовании которой, разумеется, никто посторонний и не догадывался. У племени появились огнестрельное оружие и железные инструменты. Маги, которых удалось соблазнить щедрой оплатой, научили наших одаренных нескольким боевым заклинаниям. С накоплением силы пришла и власть, выразившаяся в захвате самых больших и удобных островов. Клан Сухой Скалы стал одним из сильнейших. Мать, достигшая почти всего, о чем мечтала, уже едва ли не забыла о своих первоначальных замыслах. Но тут какой-то демон принес на болота экспедицию самых настоящих археологов, искавших себе проводников к древним руинам, которые не раз видели живущие на границе болот охотники цивилизованных народов. И им колонисты, конечно, указали самых лучших и надежных. То есть своих друзей, которые на фоне остальных гоблинов смотрелись милыми и честными ребятами, потому как за необоснованную агрессию по отношению к чужакам бабка варила своих подданных в кипящем жире и сажала на колья. Потом пропажу экспедиции мы свалили на одно маленькое племя, которое оперативно истребили.

Я поежилась. Рассказ матери звучал до того буднично, что был попросту ужасающ. Вот так вот взяли и вырезали ничего им не сделавших соседей. Чтобы вину за уничтоженных ученых на них перевалить. Да и по отношению к своим собственным собратьям мои родственники по женской линии тоже были далеко не воплощением добра и миролюбия.

– Под угрозой попадания в булькающий котел, где варилась похлебка для наиболее доверенных слуг, держащих людей под присмотром на отдельном удаленном островке, куда можно добраться лишь по настилаемым гатям, археологи сотворили чудо, – продолжала Хенея. – Им удалось по подписям к картинкам, на которых показывались части тела и проходящие сквозь них магические потоки, восстановить алфавит древних гоблинов и расшифровать большую часть их письменности. Когда моя мать получила, что хотела, то есть перевод чародейского трактата Древних, то избавилась от нежелательных свидетелей, включая слишком много знавших охотников и тюремщиков. Она хотела возродить наш народ. Впрочем, я ее в этом активно поддерживала. И для достижения наших целей был лишь один путь. Война. Жестокая и беспощадная, после которой побежденные уже никогда не должны поднять голову!

«Фанатичка, – поняла я. – Моя мать просто фанатичка. И ей, совершенно точно, давно хотелось выговориться. Очень опасная и, похоже, не менее могущественная. Возможно, она искренне меня любит. Но если буду мешать ее планам – убьет!»

– У гоблинов должен был появиться единый лидер! – почти кричала Хенея. – А для того чтобы его попросту не съели, он должен был владеть реальной силой! И силой этой стала трансформация! Моя мать сотворила культ Алой Пасти и стала его верховной жрицей и одновременно божеством, принимая устрашающие обличья, в которых убивала своих врагов и даровала союзникам и слугам улучшение их тел! Взять хоть того идиота, который тебя сюда приволок! Как, ты думаешь, он опознал среди чужаков ту, в которой течет родственная мне кровь? По запаху! А потом по вкусу крови убедился, что не ошибается! Лично ему обоняние я улучшала в награду за убийство шамана племени Большого Слизня!

– И что с ним теперь будет? – машинально уточнила я.

– Не решила еще, – пожала плечами мама. – С одной стороны, он слишком много знает, с другой – один из лучших разведчиков… Посмотрим. Скорее всего, отправлю шпионить за границы болот. Откуда если и разрешу вернуться, то лет через двадцать. Тогда его бредни не будут иметь уже абсолютно никакого значения!

Неожиданно мать успокоилась.

– При помощи ружей, чар и страха наша семья объединила под своим руководством большую часть племен, – продолжила она. – Не скажу, что это было легко, но мы справились! В болотах впервые за сотни, если не тысячи, лет прекратилось унылое прозябание и начала создаваться цивилизация. Секретом метаморфизма тогда владели четверо. Я, моя мать, ее брат и еще один старый шаман, бывший нам, не скажу точно каким, но очень уважаемым и авторитетным родичем, фактически вторым отцом и третьим дедом. Он, впрочем, знал по большей части лишь теорию, его дряхлое тело по какой-то причине почти утратило способность изменяться и быстро умерло, когда он все-таки пытался его перебороть, чтобы омолодиться и перестать быть дряхлой развалиной.

– Брр, – аж вздрогнула я. – От трансформации можно умереть?

– От сложной, затрагивающей весь организм, а не только отдельные его части, да, – спокойно кивнула Хенея. – Но ты была рождена от метаморфа и сама являешься метаморфом, а потому и способна отращивать себе клыки и когти без всяких чар и заклинаний. Возможность такого варианта развития потомства изучающих трансформацию, сцепленная по какой-то причине с приступами боевого безумия и повышенным аппетитом, в том учебнике описывалась, правда, Древние почему-то считали, что это негативный побочный эффект… а по мне, лучшего и желать нельзя.

– Ну я тоже не жалуюсь… – В голове всплыла парочка воспоминаний, когда только передавшиеся от мамы способности спасали мне жизнь. – А ты дашь мне возможность ознакомиться с тем учебником?

– Лучше с его копией, – с улыбкой кивнула Хенея. – Она поразборчивее будет. И уже переведена на всеобщий язык, мы-то сами письменность не сохранили. А ты хочешь остаться здесь?

– Еще не знаю, – покачала головой я. – Расскажи о том, как встретила папу и почему бросила меня, потом решу.

– Мать после сотворения своей державы послала меня учиться в цивилизованные земли, – вздохнула Хенея. – Чтобы я смогла еще больше увеличить наше могущество. Спешить было некуда, я выучила ваши обычаи, сотворила себе привлекательный облик и придумала легенду. Не провалилась, как видишь. Впрочем, сейчас никому и в голову не придет подозревать в человеческой волшебнице с примесью эльфийской крови представительницу иной расы. Некоторыми зачатками трансформации владеют лишь ваши архимаги, да и то, думаю, даже ты их обставишь за счет одних только врожденных данных. Так вот, некоторые секреты темной магии, которые на болоте знает каждый шаман, оказались никому не известны в большом мире, и я решила их выгодно продать, обменяв на место в академии волшебства. Так и повстречались мы с Гремом. Знаешь, он был первым встреченным мной мужчиной, которому от меня нужны были не сиськи или знания и силы, а я сама. Потому-то на свет и появилась ты. Маг-метаморф неспособен забеременеть против своей воли. И когда я уже готовилась стать одновременно матерью и преподавателем в академии волшебства, то почувствовала смерть своих близких. На следующую же ночь они явились ко мне призраками и рассказали о своей гибели. Изменники убили мать, подложив в ее дворец где-то украденную армейскую зажигательную бомбу. Большую. Противобункерную. От нашей старой резиденции только головешки и остались, даже метаморфы не смогли выбраться из того полыхающего ада. Восстанавливать свою страну с ребенком на руках я не могла. Это был слишком хороший инструмент для давления на ту, у которой обязаны отсутствовать слабости. Да и потом, мне предстояло много карать… очень много. И дочь той, которая пролила если и не моря крови, так целые озера, попытались бы прибить только лишь из чувства мести и опасения, что она станет полным подобием мамочки. Клер, расти с отцом тебе было куда лучше, чем со мной. Грем не знал недостатка в деньгах, связях и, похоже, искренне меня любил.

– Да, это… аргумент. – Слезы при воспоминании о папе сами собой стали наворачиваться на глаза. – Но почему ты не приезжала? Не писала? Сначала-то ясно, а потом?

– Несколько раз я в ваш город все-таки выбиралась, – ответила Хенея. – Проверить, все ли нормально, посмотреть издалека. Когда выдавался относительно свободный период от сталкивания в кучу норовящих опять развернуться друг к другу задом племен, которые не желали учиться быть одним цивилизованным народом, а предпочитали варить из врагов, слабых и чужаков похлебку. Клер, последний смертный приговор, вернее, пока еще просто распоряжение о казни – бюрократия, слава Алой Пасти, то бишь мне, на болотах не распространилась – я подписала в прошлом месяце. Четыре влиятельных семьи, в совокупности достигающие численности почти в полторы сотни гоблинов, оказались брошены в подземелье с хищными тварями. Возможно, кого-то из них еще не доели. Удачное выдалось начало года, в нем таких расправ над замышляющими заговор пока была лишь парочка. Править приходится жестоко, совершая отвратительные поступки, но это мой долг, за который меня не раз и не два еще проклянут. И я его не брошу до тех пор, пока не восстановлю величие наших предков. Как думаешь, тебе и Грему понравилась бы такая жена и мать?

Я отрицательно покачала головой. Да уж… Слов нет. Во всяком случае, приличных. Уверена, отец бы не постеснялся их и вслух высказать. Гномы, пусть даже полугномы, они такие. Страха не то чтобы совсем нет, но срабатывает он с заметным опозданием. А вот у смеска-метаморфа, имеющего в жилах четверть человеческой, четверть подгорной и половину магомутантской крови, со здравым смыслом все в порядке. И с логикой тоже.

– Что ты теперь будешь делать? – спросила я мать. – Раз уж я здесь и знаю твою тайну?