Леди Ю

Партстроительство шло быстро: до парламентских выборов оставались считаные месяцы. Сразу после Нового года прошел съезд нового объединения, на котором в торжественной обстановке был утвержден список из 225 кандидатов и перечень 57 политиков, которых блок намерен был поддерживать в мажоритарных округах.

Одновременно лидер блока задумалась об изменении своего облика. Новая политическая эпоха и новые политические задачи требовали иного женского образа. «Свобода на баррикадах» пугает сограждан и нервирует власть? Что ж, если надо, леди Ю станет мягче, женственнее, нежнее. После тюрьмы она уже отпустила волосы до плеч и перекрасила их, превратившись из жгучей брюнетки с подозрительными кавказскими или еще более подозрительными еврейскими корнями в милую шатенку, воплощенную прелесть и невинность. Отказавшись от деловых костюмов, стала появляться на людях в водолазке и белых брюках с заниженной талией. А ближе к осени случилось событие, потрясшее Украину.

Юлия Тимошенко заплела косу.

Это надо было видеть – как она впервые появилась на публике с волосами, завязанными в немыслимо красивый узор, в котором сочеталось все: внезапность нового имиджа, ее природная стать, архаичная крестьянская женственность и напоминание о Лесе Украинке. Известный в стране историк и литератор-провокатор Владимир Ешкилев говорил о «прическе в стиле “кубанский каравай”», явно имея в виду не только золотые волосы-колосья, но и весь аппетитный облик неувядающей «принцессы».

Когда прошел первый шок, зашевелились ревнивцы из президентского окружения: коса была объявлена искусственной. Юлия Владимировна выслушала эту версию с нескрываемой радостью: враги попались в ловушку! На ближайшей пресс-конференции, дождавшись правильного вопроса, она весело рассмеялась, к всеобщему ликованию вытащила шпильки из косы и стала расчесывать волосы.

Дискуссии вокруг косы, каравая и кучмовских происков надолго вытеснили из украинской политики все иные проблемы. Оппоненты были уверены: даже если на той пресс-конференции она и сумела расплести собственные волосы, чтобы поразить журналистов, то потом уж точно использовала пришпиленную косу. В одном интервью, уже после выборов в Раду, отвечая на вопрос о том, кто придумал «трюк с косой, которую вы расплели на глазах у журналистов», Тимошенко с нескрываемым удовольствием развивала любимую тему. Народ с не меньшим удовольствием слушал.

Юлия Владимировна рассказала, что трюкачеством занимается исключительно власть, дабы «прикрыть свою откровенную бездарность. Эти трюки им придумывают платные сообразительные мальчики и девочки». А «в моей политической жизни нет трюков ни в осознании пути развития Украины, ни в том, что касается даже прически. Меня интересует вопрос: кто для действующего президента придумал такой неожиданный трюк, чтобы искусственные волосы на голове отращивать вместо пшеницы на полях Украины? Вы не могли бы поставить ему этот вопрос во время очередной пресс-конференции? Я думаю, он заинтересует всю Украину».

Украина смеялась и рукоплескала.

В тот год, выйдя из Лукьяновского СИЗО и пройдя через горнило уличных протестов в рамках кампании «Украина без Кучмы», создав блок своего имени и объявив «красоту» политической программой, наконец, уложив знаменитую косу и превратив ее в столь же узнаваемый символ, как борода Маркса, трубка Сталина, брови Брежнева или берет Че Гевары, Юлия Тимошенко завершила формирование политического образа, над которым работала много лет. Этот образ стал сенсацией. Его анализу за прошедшие годы были посвящены сотни статей и десятки научных работ; на эту тему даже написана книга. Авторы пытаются понять, что же это за зверь такой: женщина в политике.

В своей «Антропологии власти» доктор исторических. наук Тамара Гузенкова, демонстрируя научный подход, прослеживает целый ряд «явных стадий» трансформации образа Тимошенко: от «дополитического тела» через «политическое» к «внеполитическому». Ученому, конечно, видней, однако отметим, что женщинам (как и мужчинам) вообще свойственно менять стилистику образа, ибо то, что уместно в юности, редко украшает зрелость.

Гузенкова права в другом, замечая, что женщина-политик Тимошенко огромное внимание уделяет мифу о своей «простоте и красоте», «подлинности и адекватности», т. е. о здоровом теле, в котором бьется неукротимый здоровый дух. Исключения редки и всегда связаны с драматическими жизненными обстоятельствами – проще говоря, с тюрьмой. «Но и в этом случае, – указывает автор «Антропологии», вспоминая первое заключение леди Ю в Лукьяновском СИЗО, – демонстрация недуга носила не в последнюю очередь политический характер». А в итоге «из-за опасения оказаться отравленной ей пришлось долго голодать, что вкупе со стрессом и привело к обострению заболевания», – ставит свой безжалостный диагноз исследовательница.

Но все же на первом месте – физическое и духовное здоровье, т. е. стремление к идеалу. Украина как моднейший европейский бренд, и леди Ю – как живое олицетворение этого бренда. Образ – очаровывающий почитателей, раздражающий недоброжелателей и доводящий до бешенства врагов. Мир без полутонов, каким видит его Юлия Владимировна, обрушивается на нее потоками любви и ненависти, причем любовь однообразна и в пересказе довольно скучна, зато вражда порой остроумна и достойна цитирования.

«В Украине да и в Европе, – пишет, не сдерживая раздирающих его эмоций, политолог Дмитрий Выдрин, – просто нет женщин-политиков, которые бы обладали таким сплавом очарования, дерзости и глумления над неписаными, да и писаными правилами и традициями. Она создала воистину убойный образ из гремучего сочетания женской миниатюрности и мужской бычьей воли, из грудного придыхания и скрытого истеризма, из явного сексапила и инфантильной жеманности, из вкрадчивого воркования и бескомпромиссной агрессии. Она фактически довела в политике до такого совершенства свою женскую форму… что уже нет необходимости в содержании. Все равно после ее трехчасовых выступлений никто не говорит о смыслах, все говорят о макияже лица и брендах одежды. Никто не говорит о нюансах содержания, все говорят об интонациях и придыхании».

Непонятно, чего в этой гневной речи больше: тайного восхищения, разочарования бывшего политического соратника или мужского возмущения при виде «явного сексапила», этой лишенной «смыслов» женственности. «Женское» в политической стратегии Тимошенко представляется «непристойным», «дерзостью и глумлением» над «правилами и традициями».

В те годы Юлия Тимошенко читала работы западных феминисток. Со многими тезисами она безусловно соглашалась. «Систему власти, всю общественную иерархию мужчина выстраивал на эгоизме, удовлетворении своих потребностей. В конце концов окончательно сформировался мир, в котором узурпирована власть, фактически отсутствуют справедливость и гармония». Несправедливость мироустройства, считает Тимошенко, заставляет женщину прилагать значительно больше усилий для самоутверждения. «Ей нужно быть на несколько порядков умнее, дипломатичнее, прозорливее, интеллектуальнее». В результате женщины воспитали в себе «значительно большую силу и выносливость, чем мужчины». Вывод очевиден: «женщина сегодня должна брать власть на всех уровнях… Мужчины использовали свой шанс, эксплуатируя энергию женщин во всех своих делах, держа их на вторых ролях».

Тимошенко – феминистка? Меньше всего образ революционерки с «прической в стиле “кубанский каравай”» отвечает западным представлениям о борьбе женщин за равноправие. Впрочем, и другие формы постсоветского феминизма – от украинской группы Femen до российской Pussy Riot не вписываются в классические формы феминизма. Обнажить юную грудь, чтобы заявить о своих гендерных правах? Взобраться на солею, напялив на себя клоунскую балаклаву, чтобы выкрикнуть: «Богородица, Путина прогони!»? Образ западной феминистки несколько иной. Подобно Мег Уитмен или Маргарет Тэтчер та предпочитает строгие костюмы.

Тимошенко – не Тэтчер. Она не пытается победить на чужом поле. Она не пытается доказать всему миру, что может быть жестче любого мужчины. Напротив, она всегда женщина, а как политик стремится стать чем-то вроде сверхженщины. Она – боже упаси! – не «железная леди». Свою женственность Тимошенко не запирает в деловые костюмы, а «дерзко и глумливо» выставляет напоказ, сознательно превращая в политическое оружие.

Публика, собравшаяся в 2002 году под знамена «красоты», была довольно разношерстной. Это и политзэки коммунистических времен, и бывшие партийные функционеры, и экс-министр юстиции, и бывший первый секретарь украинского комсомола, а еще ученые, бизнесмены, профессиональные оппозиционеры… Эксперты незадолго до выборов указывали, что немногие в этом списке были способны принести блоку ощутимую пользу и голоса. В отличие от Юлии Тимошенко. Как с издевательской точностью отмечал Дмитрий Выдрин, повествуя об эпохе Ющенко, «если бы Юлия Владимировна зашла в зал, где в основном мужчины у нас сидят, и сказала: “Вот, президент разрешил вас всех кастрировать, поздравляю с огромной победой”, – то ура закричали бы все».

Собственно, она к этому и стремилась: нет, не к кастрации своих единомышленников, а к непререкаемому лидерству. К тому, чтобы быть первой и единственной в партии, носящей ее гордое имя. Дело оставалось за немногим – победить.

Была одна трудность у лидера общенационального предвыборного блока. Лично бороться за голоса избирателей она вообще-то имела право только в Киеве, поскольку уголовное дело против нее не было закрыто. Она выпущена из тюрьмы, однако дала подписку о невыезде. Доступ к телевидению, радио и большинству газет был надежно перекрыт властью. Когда в те дни она предложила прямые теледебаты лидеру объединенных социал-демократов, олигарху из ближайшего окружения Кучмы Виктору Медведчуку, тот вежливо, но решительно отказался. Он прекрасно помнил о разгроме, учиненном некогда Тимошенко его партнеру по «великолепной семерке» Суркису. Ситуация казалась тупиковой.