Леди Защитника

— Нет.

Он кивнул.

— Неудивительно, учитывая, через что ты прошла утром.

— Моя жизнь здесь — это один сюрприз за другим.

Она стояла позади него у поручня, он расслышал сухие нотки в ее голосе, и, к его изумлению, в душе у него промелькнула искра сочувствия.

— Ты по большей части хорошо приспосабливаешься. Мы еще сделаем из тебя настоящего жителя Запада.

— Я думала, твоя цель — сделать из меня настоящую супругу защитника.

— Ты уже настоящая супруга защитника.

Он не устоял и поймал двумя пальцами завиток ее распущенных волос. Его завораживала их шелковистость. Он посмотрел в ее глаза.

— Я знал это наверняка, когда ты ночью пришла в мою кровать. И ты еще раз доказала это утром, когда спаслась от мужчины, который преследовал тебя на складе. Женщина, которая может соединиться с защитником, сильна во многих отношениях.

Долгую минуту она изучала его лицо. Гриф задался вопросом, о чем она думает. Он знал, что в минуты сильного волнения или страсти ощутит некоторые ее сильные эмоции, но связь между ними не была настоящей телепатией. Они не в состоянии прочитать сознания друг друга, хотя постепенно, со временем будут лучше понимать мысли партнера. Некоторые защитники и их жены, которые были соединены годами, время от времени почти могли понять, о чем думает другой. Но для такой связи требовались годы, и это не было присуще только защитникам. Гриф знал другие пары, долго прожившие вместе, которые, казалось, предвосхищали свою половинку.

Однако в соединении защитника и его жены было что-то совершенно уникальное. А подкрепленная эмоциональной глубиной связь становилась только сильнее.

Другими словами, связь становилась сильнее, когда ими владела страсть или угрожала опасность. Гриф предпочитал власть страсти. Он отшатнулся при мысли о Сариане в опасности.

— Я пришла сюда не для того, чтобы обсуждать странные обычаи и легенды, которые заставляют тебя и таких, как Авилины, считать меня замужней, — тихо сказала девушка.

— Тогда зачем же ты разыскала меня, Сариана?

Она посмотрела на море, залитое лунным светом.

— Мне наконец удалось успокоиться и подумать.

Он слабо улыбнулся.

— И это переводится как: «ты смогла убедить себя, что повернешь ситуацию к своей выгоде». Меня восхищает твоя стойкость, Сариана. Не имеет значения, насколько все плохо, ты всегда ухитряешься бороться и выкручиваться. Расскажи мне, о чем ты думала. Твоя логика заставляет бедного, скромного мужчину затаить дыхание.

Его сарказм рассердил ее, но она решила не обращать на него внимания.

— Меня учили мыслить практично и принимать рациональные решения. В последние два дня я не применяла плоды своего обучения. Вместо этого я глупо прыгала из одного эмоционального пика в другой. Поступать так — это тратить энергию, время и знания. Ночью я решила снова взять свою жизнь под контроль. Я достаточно умна, чтобы понять, что, хоть и не всегда могу влиять на события в своей жизни, но определенно могу решать, как с ними поступать.

— Уф, Сариана, я так и знал, ты меня не разочаровала. Ты снова занята возведением крепости из слов.

— Я пытаюсь в иррациональной ситуации поступить рационально, — парировала она. — Я сделала кое-какие выводы и пришла предложить тебе деловое перемирие.

— Мы не воюем, — заметил он, неожиданно для себя заинтересовавшись.

— Это лишь вопрос точки зрения и значения не имеет. Я все еще предлагаю перемирие.

— Зачем нам перемирие?

— Потому что мы оба хотим одного и того же — найти призморез. После случившегося насилия, я склонна полагать, что его возвращение будет более сложной задачей, чем я сперва считала. И я не могу пойти к страже, потому что ни ты, ни Авилины меня не поддержите. Я буду похожа на сумасшедшую с востока, строящую дикие предположения о краже, которую все остальные отрицают.

Гриф пожал плечом.

— Верно.

— Я хочу вернуть резак так же сильно, как ты. Мое великое успешное будущее связано с выполнением контракта с Авилинами. Они убедили меня, что, каким бы смешным это ни казалось, и вне зависимости от того, насколько успешно я управляю их делами, они не сохранят свой высокий социальный статус без этого инструмента.

— Они правы.

— Очень хорошо, я принимаю сложившиеся обстоятельства. Если я хочу спасти свое будущее, должно быть спасено социальное и деловое положение Авилинов. А значит — резак нужно вернуть. И теперь совершенно ясно, что его возвращение сопряжено с опасностью. Ты мужчина, который, видимо, обучен и натренирован справляться с опасностью. Я деловая женщина, а не профессиональный воин. В поисках мне пригодятся некоторые твои таланты, а ты вроде как хочешь помочь мне отыскать резак, хотя я все еще не понимаю твоего внезапного настойчивого желания завершить дело.

— Кажется, я начинаю понимать, куда тебя заводит твоя логика, Сариана. Ты удивительное создание.

— Поэтому, — решительно насела девушка, — раз уж у нас одна цель и мы оба вовлечены в поиски, не вижу причин, почему мы не можем сотрудничать, как два разумных человека.

— Ты это имеешь в виду под перемирием? — глубокомысленно спросил Гриф.

Она повернулась взглянуть на него, глаза под капюшоном мерцали таинственнее, чем когда либо.

— Да.

— А как насчет моих претензий на тебя? — начистоту спросил он.

Она глубоко вдохнула, словно собиралась броситься в море для ночного заплыва.

— Мы обсудим это, когда вернемся в Серендипити с резаком.

Гриф рассмеялся.

— Теперь мне все понятно. Мы забудем об этом, пока ищем резак. Ты притворишься, что не жена мне, а я буду достаточно джентльменом, чтобы не поднимать эту тему. И ты думаешь, что как только мы вернемся с резаком, ты тут же запрыгнешь на ригер и вернешься на Восток, овеянная славой, а там тебя защитят восточные законы и традиции, верно?

— Как я уже сказала, — с притворной скромностью заявила Сариана, — мы сможем обсудить наше дело, когда резак будет в безопасности в руках Авилинов.

Все еще усмехаясь, Гриф покачал головой.

— А пока чем предлагаешь заняться?

— Ты о чем? — вопросительно подняла голову она.

Все его веселье пропало.

— О той одинокой койке в каюте. О том, что я хочу тебя больше, чем сделать следующий вдох. О твоем желании выяснить, есть ли в страсти нечто большее, чем тысяча обнаженных нервных окончаний.

— Меня это больше не интересует!

— Еще как интересует. Ты умна и образована, и тебе должно быть чертовски хорошо известно, что в сексе должно быть нечто большее, чем то, что ты познала той ночью.

Она посмотрела на него, не пытаясь отрицать столь очевидную правду.

— Думаю, лучше удовлетворить мое любопытство с другим человеком.

От изумления Гриф едва не выронил кружку.

— С другим человеком? После того, как мы уже возлежали вместе?

Ему потребовалось время, чтобы успокоиться. По удивленному выражению ее лица он мог бы сказать, что она ни малейшего понятия не имеет, какое ему понадобилось усилие, чтобы погасить волну гнева, поднятую в нем ее словами. Одним длинным глотком он прикончил эль.