Ледовый барьер
Шрифт:
— Этот миллион при вас?
— Конечно, нет.
Команданте лениво попыхивал puro.
— Возможно, senor, вы полагаете, что у меня, как и у них, есть цена. Полагаете, что раз я южно-американец, грязный латино, то я всегда соглашусь сотрудничать в обмен на la mordida.
— По моему опыту, нет людей, которых нельзя купить, — сказал Глинн. — И среди американцев тоже.
Он внимательно наблюдал за команданте. Он знал, что тот откажется от взятки, но даже в манере отказа будет своя информация.
— Если ваш опыт и правда
Глинн ничего не ответил на самое сильное из испанских ругательств.
Валленар опустил сигару.
— Есть ещё один вопрос. На осмотр острова я отправил человека, и он не вернулся. Его зовут Тиммер. Он мой oficial de comunicaciones, офицер связи.
Глинн несколько удивился этим словам. Он не верил, что команданте затронет этот предмет и сам признает, что послал шпиона на задание. В конце концов, этот Тиммер потерпел неудачу, а Валленар, определённо, из тех, кто презирает неудачников.
— Он перерезал глотку одному из наших. Мы его схватили.
Глаза команданте сузились, и на какой-то миг казалось, что он потеряет над собой контроль. Но Валленар быстро оправился и снова улыбнулся.
— Вы его вернёте, прошу вас.
— Извините, — сказал Глинн. — Он совершил преступление.
— Вы его вернёте, и быстро, иначе я пущу вашу посудину на дно, — сказал Валленар. Его голос становился всё громче.
Глинн снова ощутил приступ замешательства. Эта опрометчивая угроза совершенно не отвечала ситуации. Офицера связи легко заменить, у него невысокое звание. Здесь скрывалось что-то помимо очевидного. Его ум стремительно выискивал возможности даже в то время, что он формулировал ответ.
— Это было бы неразумно, поскольку ваш человек сидит на корабельной гауптвахте.
Команданте жёстко уставился на Глинна. Когда он заговорил снова, его голос остался спокоен:
— Верните Тиммера, и я подумаю о том, чтобы отпустить вас с метеоритом.
Глинн знал, что это ложь. Если бы они вернули Тиммера, Валленар отпустил бы их с той же самой вероятностью, с какой они сейчас могут вернуть офицера. У команданте, как он узнал от Паппапа, фанатично преданная команда. Сейчас он, быть может, отчасти понял, почему это так: Валленар отплачивает им такой же яростной самоотверженностью. Дотоле Глинн полагал, что команданте — такой человек, для которого все остальные — разменная монета. То, что он узнал сейчас, не было предсказано и не соответствовало ни психологическому портрету, нарисованному его людьми в Нью-Йорке, ни собранному досье. Однако, это чрезвычайно важно. Ему придётся заново переосмыслить Валленара. В любом случае, теперь у него имеется нужная информация: сейчас он точно знает, что именно знает Валленар. И у его людей оказалось вполне достаточно времени на то, чтобы выполнить задуманное.
— Я передам капитану ваше предложение. Полагаю, всё можно организовать. К полудню у меня будет ответ, — Глинн слегка поклонился. — А сейчас, с вашего позволения, я вернусь на мой корабль.
Валленар улыбнулся, прилагая почти успешное усилие, чтобы скрыть бурлящую ярость.
— Сделайте это, senor.
Потому что если я своими глазами не увижу Тиммера до полудня, то буду знать, что он мёртв. И после этого ваши жизни не будут стоить собачьего дерьма под моим каблуком.МакФарлэйн принял звонок в галерее пустых офисов Ллойда. За широкими окнами поднялся бриз, и с запада накатывала зыбь. Гигантский корабль стоял под прикрытием базальтовых утёсов, швартовы протянулись к берегу, привязанные к стальным балкам, укреплённым в скальной породе. Всё было готово и ждало лишь завесу того тумана, что, сказал Глинн, был предсказан на полночь.
Телефон на столе Ллойда принялся яростно перемигиваться лампочками, и МакФарлэйн со вздохом потянулся к нему. Вот уже третий разговор с Ллойдом за вечер. Он ненавидел свою новую роль, роль посредника, роль секретарши.
— Господин Ллойд?
— Да, да, это я. Глинн вернулся?
С заднего плана доносился громкий, постоянный шум, тот самый, что МакФарлэйн слышал во время последнего разговора. Он праздно раздумывал, откуда же может звонить Ллойд.
— Вернулся, ещё два часа назад.
— Что он сказал? Валленар согласился на взятку?
— Нет.
— Может быть, он предложил слишком мало денег?
— Кажется, Глинн считает, что деньги здесь не помогут.
— Господи Боже, но у каждого же своя цена! Полагаю, сейчас уже поздно, но я готов заплатить двадцать миллионов. Скажи ему об этом. Двадцать миллионов золотом, в любой точке планеты. И американские паспорта для него и его семьи.
МакФарлэйн ничего не ответил. Почему-то он не думал, что Валленар клюнет на американский паспорт.
— Так что же планирует Глинн?
МакФарлэйн сглотнул. С каждой минутой ему всё больше и больше не нравился этот разговор.
— Он говорит, план надёжен, но он пока не может им поделиться. Говорит, тайна — решающий фактор успеха…
— Какая чушь! Дай его мне. Сейчас же.
— Когда я узнал, что вы звонили, я попытался его найти. Снова. Он не отвечает ни на пэйджер, ни по рации. Кажется, никто не знает, куда он подевался.
— Чёрт его побери! Я знал, что не должен был соглашаться…
Его голос заглушил рёв статики. Затем Ллойд вернулся, чуточку слабее, чем прежде.
— Сэм? Сэм!
— Я здесь.
— Слушай. Ты — представитель Ллойда в ваших краях. Скажи Глинну, чтобы он позвонил немедленно, скажи ему, что это приказ, иначе я надеру ему задницу и лично сброшу за борт.
— Да, — устало сказал МакФарлэйн.
— Ты у меня в офисе? Видишь метеорит?
— Он до сих пор укрыт на обрыве.
— Когда его передвинут на борт?
— Как только поднимется туман. Мне сказали, потребуется несколько часов, чтобы перетащить его в трюм, может быть, полчаса, чтобы там закрепить, и затем мы отходим. Полагают, мы сдвинемся с места не позже чем в пять утра.
— У вас не останется много времени. Я слышал, надвигается ещё шторм, сильнее предыдущего.
— Шторм? — Переспросил МакФарлэйн.
Единственным ответом был шум статики. МакФарлэйн подождал ещё, но связь оборвалась. Через минуту он повесил трубку и уставился в окно. Как только сделал это, услышал, как электронные часы на столе Ллойда пробили полночь.