Ледовый десант

6

Победное наступление Красной Армии испортило настроение атаману Тарасу. Радужные думы и замыслы создать если уж не самостийную Украину, то хотя бы независимый Полесский край и быть первым министром и главнокомандующим, растаяли еще в июле — августе сорок третьего. Именно тогда он был уже готов согласиться с советскими партизанами на нейтралитет. Черчилль, Рузвельт и Сталин договорились об открытии второго фронта.

Нейтралитет означал бы избежать открытого боя, выиграть время. Не может же долго английский и американский империализм находиться в одной упряжке с большевистской Красной Армией. Нейтралитет между «Полесской сечью» и партизанами был бы желателен именно летом сорок третьего — сохранилось бы войско, укрепилось бы командными кадрами, военными специалистами. Пусть себе воюет Красная Армия с Гитлером. А он продолжал бы вести свою политику, дескать, он тоже против немцев на Украине. Пусть знают об этом и в Лондоне, и в Вашингтоне. Это не сорок первый год, Красная Армия уже на Днепре и даже на Правобережной Украине.

Однако вмешался московский депутат от Волыни, секретарь подпольного обкома партии Василий Андреевич и поломал своей пропагандой и властными указаниями затею переговоров о нейтралитете…

Да разве два года назад он, атаман Тарас, мог подумать, что немцы не победят? Наоборот, верил, что война закончится к осени. К тому времени будут взяты не только Киев, Москва, Ленинград, но и Баку и стрелы немецких ударов будут направлены на Индию. Что значил в таком порыве вперед немецких армий какой то там секретарь обкома, мотавшийся по районам, чтобы эвакуировать оборудование, которое, дескать, пригодится на Востоке? Смех, и только!..

Атаман Тарас вспомнил не такие уж и далекие события. Он приземлился на парашюте в родном селе. Разыскал школьного учителя, «одолжил» у него велосипед и смело поехал по улицам. Не каждый встречный сразу узнавал его — недавнего владельца Карпиловских каменных карьеров. Он отпустил рыжую бородку, его высокая фигура стала еще стройней.

Вдруг увидел знакомого монтера и остановился.

— Будь здоров, Мартынчук! Куда так торопишься? Не узнаешь?

— Тороплюсь. На станции грузят вагоны, которые пойдут на Киев. Там секретарь обкома партии. Попросил поколдовать над электропроводкой.

— Вон как! — прикусил губу Тарас. — Полтора года, как пришла сюда Красная Армия, а ты уже стал с головы до ног советским. Но ничего… Пройдет. Ты… Ты меня действительно не узнаешь?

— Ей-богу, не узнаю, — развел руками и прищурил глаза Мартынчук.

— Вот тебе и раз. Да я же владелец Карпиловских карьеров. Ты же у меня дома электричество проводил.

— А-а! Пан Тарас! Борода у вас как у апостола. Да вы ведь как в воду канули, когда сюда пришла Советская власть. Теперь узнал. Вы тогда со мной за работу не рассчитались.

— Я нарочно не хотел платить польскими злотыми. Теперь заплачу украинскими, нашими деньгами. Сам знаешь: с Польшей покончили немцы. Покончат они и с большевиками. А мы, а наша Украина будем жить. У нас и правительство свое будет. Я, может, стану в нем самым первым министром.

— Шутите, пан, — усмехнулся Мартынчук.

— Никаких шуток.

— Всюду стреляют. Вы не боитесь на велосипеде разъезжать?

— А кого мне бояться на своей земле? Ты читал книгу про запорожского полковника Тараса Бульбу? Он ничего и никого не боялся, поехал в Варшаву на подводе, лежа под грудой кирпича, чтобы увидеть казнь своего сына Остапа. Вот так и я не боюсь. Не случайно же поп дал мне имя Тарас. Я — сама история. Вот убегут большевики, ты обо мне еще услышишь. Приходи. Мне нужна целая армия надежных людей. Скажу тебе по секрету. Я из самой Германии. Опустился сюда на парашюте. Ты бы решился на такое путешествие? Конечно, нет. Потому что ты простой хлоп, а я герой, сама история! С Адольфом Гитлером говорил, как вот с тобой, о вольной и самостийной матери Украине. То, что начал Симон Петлюра в восемнадцатом году, завершу я в сорок первом. Я и шрифт привез для издания газеты «Гайдамаки». Приходи в печатню работать электриком. У нас на Волыни будет «Полесская сечь», а ее казаки — гайдамаки двадцатого века. Хоть это ты понял, монтер?.. Слушай, Мартынчук! Ты поезжай на станцию и убей секретаря обкома, вашего Василия! А? Станешь героем Украины. Имя твое запишут в историю.

— Да у меня не хватит смелости.

— Не хватит. Это точно.

— Я все думаю, как же вы, пан, с немцами в одной упряжке. Ведь народ, люди считают немцев своими врагами.

— Наши враги — москали и ляхи, а не немцы. Немцы помогут нам образовать самостийную Украину. Мы не лыком шиты. Мы используем историческую ситуацию и добьемся того, что Украина будет вольной, без большевиков. Вот только уедут Советы, можешь во весь голос кричать: «На Полесье появился пан Тарас, народный мститель, борец за свободную Украину!»

— А мы думали, куда девался наш хозяин? Оказывается, вы были в самой Германии.

— Что поделаешь — вынужден был. Пришли Советы, отобрали карьер, я и бежал в Берлин. Закончил там школу. Надо было подковаться в военных делах. Наступает историческое время — будет у нас самостийная Украина. Немцы нам помогут. Мы с ними сейчас одна рука. Придут сюда — иди служить в полицию, а потом найдешь меня, будешь при мне в «Сечи». А сейчас отличись во имя Украины — убей обкомовского секретаря… Или же дай мне свои инструменты, я поеду вместо тебя ремонтировать электричество и прикончу секретаря. А? Вот будет сенсация! Вся Германия узнает об этом. И господин Черчилль в Лондоне! Ладно… Я пошутил. И без меня убьют его немцы. Далеко со своими эшелонами он не уедет. Красные долго не продержатся. Может быть, до осени. Крайний срок. А Киев немцы отдадут нам. Ну бывай! А за твою давнюю работу я рассчитаюсь с тобой…

Этот эпизод время от времени атаман Тарас вспоминал с огорчением, потому что никто из его единомышленников и он сам не думали, что война так затянется, а большевики выстоят, да и не только выстоят, но и перейдут в широкое наступление.

Атаман Тарас сидел, обхватив руками тяжелую голову после вчерашней пьянки. За его спиной на стене среди икон висел портрет Петлюры в форме министра обороны Украинской Народной Республики. Под портретом надпись «1918 год». На столе лежали экземпляры большевистских газет, издающиеся подпольными райкомами КП(б) Украины, его, Тарасовой, «Сечи»: «Червоний шлях», «Син України», «Кармелюк», «Богунец», «Червона зірка», «Червоний прапор»…

Что-то уж много красного в этих названиях. Да, пропаганда большевиков на высоком уровне. Ладно занимались бы себе агитацией. Но не тут-то было! Атаман с ненавистью уже в который раз стал просматривать акт, подписанный десятками партизан и местных жителей, опубликованный в подпольной газете все тем же Василием Андреевичем.

«…В селе Позднем люди, именующие себя украинскими националистами, учинили кровавую расправу над своими земляками, братьями и сестрами украинцами.

1. Эта банда немецких наемников, предателей народа зарубила тесаками депутата Верховного Совета Украинской Социалистической Республики Калину Афанасьевну Хомич, ее трехмесячную дочь, брата и мать.

2. В эту кровавую ночь бандиты, которых знают как бандеровцев, мельниковцев, бульбовцев, зарезали еще пятерых мужчин, семерых женщин, двух девушек и тринадцать детей.

3. Готовилась расправа над 70 жителями села. И только внезапное наступление партизанского отряда в ту ночь спасло остальных людей от иудиных рук так называемых националистов.

Эту расправу бандиты учинили потому, что крестьяне села Позднего отрядили к советским партизанам сорок бойцов и всегда были их сообщниками в борьбе против немецких фашистов. Националисты называют себя борцами за независимую, свободную Украину. Но этими борцами являются те, кто сражается с немецким фашизмом, который заливает кровью нашу родную землю. Этими борцами за украинский народ являются советские партизаны, Красная Армия.

Смерть немецким захватчикам!

Позор и смерть предателям из националистических банд, поднявшим руку на своих братьев, сестер, толкающим народ на братоубийственную войну…»

Дальше шли подписи.

«Пишут, что люди «зарублены тесаками», — покачал головой атаман Тарас. — Кто из советских командиров после таких «актов» пойдет на нейтралитет? А что делать, если это село Позднее действительно большевистское?.. Пропагандисты и газетчики Василия Андреевича раструбили на весь край и про Гуту-Степанскую, где «сечевики» уничтожили поляков. Красные писаки слово «сечевик» берут в кавычки, мол, они не настоящие казаки, а самозванцы. «Так называемые националисты». Это как бы выходит, что и большевики тоже за свободную, самостийную Украину, только в союзе с русскими и другими советскими народами…

Да, слаба наша пропаганда! Потому и плачевны результаты. Нет у нас такого человека, который мог бы это дело возглавить. Взять, к примеру, Власа Самчука, строящего из себя писателя. Пишет, изрыгает ругань, злость изо рта так и брызжет, а сам женился на артистке — она снималась тут в советском фильме, где и застала ее война. Чего ждать от такого пропагандиста?.. А московский депутат Василий выпускает в подполье газеты. Его люди еще и журнал литературно-политический издают — «Народный мститель». Рисуют картинки на меня, пана Тараса, как рисуют власовские карикатуристы на Сталина, Черчилля и Рузвельта. Рисуют — значит, я действительно историческая личность. Что верно, то верно. Пан атаман Тарас уже вошел в историю, стал и первым министром, и главнокомандующим армией. Но какой? Ни артиллерии, ни минометов, ни толковых, из академий или хотя бы из военных училищ, спецов…»