Ледовый десант
Шрифт:
— Клюнут, — кивнул сотник.
— Так вот. Приведи ко мне какого-нибудь спеца, который знал бы важные секреты русских. Понял?
— Ясно, пан главнокомандующий. — Сотник вышел.
Атаман Тарас повернулся к Перелетному.
— Становись на довольствие. Бери сотню. Сработаемся. Мне люди с головой нужны.
— Благодарю, — щелкнул каблуками Перелетный. — Я оправдаю ваше доверие.
— У нас принято давать прозвища новичкам, как у славных запорожцев. Один Подмоченный, другой Найда… Может, станешь Перевертнем? Ведь перевертывался, превращался из советского человека в немецкого служаку, а теперь вот хочешь стать
Вадим в ответ промолчал. Именно так несколько дней назад его назвала Надя Калина.
Перевертень… Оборотень… Этим она хотела обидеть его. А тут вдруг и атаману взбрело на язык это слово. «Ну что ж, — вздохнул Перелетный, — пусть, как говорят, называют хоть горшком, лишь бы в печь не ставили. Только бы выжить…»
7
Обоз с боеприпасами продвигался медленно. Дороги во многих местах были раскисшими, то и дело встречались огромные лужи. Командование обоза, направлявшегося в штаб генерал-майора Василия Андреевича, знало обстановку и по обе стороны дороги, и далеко впереди. Время от времени на фланги высылались группы разведчиков — они находили контакты с местным населением, партизанскими отрядами и группами самообороны. Разведчики добывали «языков», дополнявших информацию о враге. Андрей Стоколос ежедневно утром или вечером разворачивал свой «Северок», и позывные «ЗСТ-5» летели в эфир. Андрей держал связь с радиоузлом генерала Шаблия и областным штабом партизан генерал-майора Василия Андреевича. Стоколос принимал сообщения о продвижении немецких воинских частей вблизи маршрута обоза, о дислокации банд буржуазных националистов.
Все эти меры сводили на нет попытки фашистского командования разгромить обоз, продвигавшийся из Овруча в тыл к партизанам.
По пути Гутыря с подрывниками несколько раз отлучался на железную дорогу Сарны — Коростень — ставили под рельсы мины замедленного действия. Но у него чесались руки поставить радиомину где-нибудь на узловой станции, в ресторане, — должны же немецкие офицеры отмечать встречу Нового, 1944 года.
Он поделился своими мыслями со Шмилем.
— Я за! Пусть фашистские собаки получат подарок от Деда Мороза! — сказал Шмиль.
— Были бы на станции свои люди, которые «забыли» бы чемоданчик где-нибудь в раздевалке или в буфете…
— Есть такие люди, есть, — прервал Гутырю Шмиль. — Работают на станции. Имеют связь с партизанами. С нами тут идет один хлопец. Он сведет тебя с ними.
Андрей Стоколос, выслушав Гутырю, дал свое согласие.
— Хорошо. Но будьте осторожными. Встреча через пятнадцать часов вот на этом перекрестке дорог, — показал он на карте. — До него двадцать километров.
— Успеем, — кивнул Гутыря.
…Закончив успешно операцию на железнодорожной станции, подрывники возвращались в «коридор». Моросил дождь, все промокли.
Местный хлопец, передавший в надежные руки чемодан со взрывчаткой, посоветовал зайти к леснику, который жил на околице села.
— Давайте зайдем, — согласился Гутыря, — обсушимся, согреемся и двинемся дальше на условленное место встречи с обозом.
Лесник принял подрывников без радости, но и без проявления недовольства. Время такое: сейчас пришли советские партизаны, через два часа наведаются «сечевики», потом — немцы.
Достал из печи кастрюлю
теплого борща и махотку узвара из яблок и сушеного терна. Сухари у партизан были свои.Не успели бойцы переобуться, как во дворе вдруг раздался выстрел, вбежал часовой.
— В соседнюю хату, метров пятьдесят отсюда, зашли семеро, — сказал он. — Одного оставили на карауле. Караульный заметил свет в наших окнах и стал подкрадываться сюда. Я остановил его окриком: «Стой! Кто идет?» А он выстрелил из карабина и побежал к соседней хате.
— Это «сечевики» нагрянули к соседям. Один из них крутит любовь с Ксенией, — сказал лесник.
— Один крутит любовь, а шестеро его стерегут? — удивился Гутыря.
— Черт их знает, — пожал плечами лесник. — Может, и не один. Вдовушка она сдобная, как пышка.
Гутыря задумался. «Эту хату они штурмовать не станут. Не за тем пришли… Но могут и напасть…»
— И вы украинцы, и они украинцы… Я пойду и скажу им, чтобы все вы разошлись по-доброму своими дорогами, — предложил свои услуги лесник.
— Идите, — сказал Гутыря. — Однако знайте: хата ваша сгорит дотла, если вы…
— Избавь боже! — прижал руки к груди лесник.
Около часа прождали бойцы лесника. Но он так и не вернулся. Партизаны не знали, что лесник пошел не к соседям, а на противоположный конец села, где квартировала рота немцев.
Стало светать. Гутыря решил начать переговоры с бандитами. Он открыл окно и крикнул:
— Вчера мы встретили ваших людей на просеке! Они клялись, что все вы воюете против немцев!
— То вы встретили не наших людей! — послышалось в ответ из окна соседней хаты. — Вы своими пакостями на железной дороге не даете нам спокойно жить!
— А вы знаете, что немцы три дня назад расстреляли в здешних селах двести человек?
— Знаем! У нас с немцами нейтралитет!
— А с нами? Что у вас за отряд? Кто командир?
— Военная тайна!
— Мы партизаны депутата товарища Василя!
— А мы воины атамана Тараса! И сотника Перелетного! Вам еще и биографию сотника рассказать? Ставьте магарыч. Он у нас новенький. Говорит, что откуда-то из-под Белой Церкви. А голова как у пана министра, университет окончил, профессор. Видите, какие к нам идут! А ваш депутат пишет в листовках, что мы несознательные, что будто бы служим под началом пана атамана не по своей воле. Мы борцы…
— Пропустите нас к лесу! Мы вас не тронем, хотя у нас два пулемета, а остальные — с автоматами! — оборвал разглагольствования «сечевика» Гутыря.
— Немцы! Немцы! — вдруг раздался голос часового во дворе. — Цепью идут!
Партизаны выскочили из хаты лесника.
— Всем в лес! — крикнул Гутыря.
Из соседней хаты вышли семь человек, подняли руки вверх, закричали:
— У нас с немцами — нейтралитет!
— Мы против большевиков!
— Мы охраняем для вас железную дорогу!
Гутыря бежал позади бойцов и думал: «Неужели здесь появился Вадим Перелетный? Сообщник штурмбанфюрера Вассермана, палач Софии Шаблий и нашей Тани…»
— Берегите патроны! Цельтесь получше! — предупредил он бойцов. — И еще одно. Если меня убьют, скажите капитану Стоколосу такие слова: «Волна — шестьдесят один! Волна — шестьдесят один!» Понятно? Стоколос знает, что это такое.
Пуля угодила в правое плечо Гутыри. Устин бросил левой рукой гранату в немцев. Покачнулся, упал — еще одна пуля впилась в левое бедро.