Ледяная цитадель

Это, вероятно, нас и спасло. Нам-то надо было пробраться к осажденным, а не удрать в лес, и вскоре прошивавшие падавший с неба снег огненные росчерки трассеров ушли в сторону. Выбрались!

–  Евгений, стой!
– заорал вдруг пиромант.- Наших предупредить надо! А то палить начнут!

–  Сюда, сюда!
– раздался крик Веры, и впереди несколько раз мигнул чародейский светильник.- Напалм!

–  Бегом!

Я подтолкнул в спину Алекса, пропустил пироманта и поспешил следом. Точнее, заковылял. Как добрался до развалин - не помню. Очнулся уже посреди натопленной комнаты. Оксана с минуту безуспешно пыталась разжать мои стиснувшие ручку пакета мертвой хваткой пальцы, потом выругалась и принялась расстегивать заледеневшую «молнию» куртки.

–  Нормально все,- попытался успокоить я девушку и выпустил ручку. Точнее, захотел выпустить и не смог. Вторая попытка тоже успехом не увенчалась, и разжать пальцы удалось лишь с третьего раза.

–  Нормально?
– и не подумала отстать от меня гимназистка.- Ты на себя только посмотри!

Кое- как с ее помощью избавившись от маскхалата, куртки и набитых снегом ботинок, я перебрался поближе к стоявшей у стены печурке, собранной из кирпичей и каких-то ржавых железных листов, и блаженно растянулся прямо на полу.

–  Евгений, Евгений!
– вновь принялась тормошить меня Оксана.- Не засыпай!

–  Это почему еще?

–  Владимир Петрович лекарство готовит.

–  Да?
– Я уселся и отгреб в сторону нападавший с одежды на пол снег.- Зачем?

Виктор Петрович как раз закончил колдовать над дрожавшим от холода Алексом и перешел к пироманту, простреленную руку которого уже успела перебинтовать Вера.

–  Как - зачем?
– удивилась девушка.- Там же магический фон на порядок выше нормы!

–  Шлаки из организма вывести надо. Даже уникам это не повредит,- отсчитав с десяток разнокалиберных пилюль Напалму, веско заявил Бородулин и протянул мне какую-то колбочку с сильно пенившейся жидкостью темно-синего цвета: - Держи.

–  А чего это меня колесами травите?
– удивился пиромант.

–  «Нирвану» колол?
– обернулся к нему химик.- Колол. Теперь щадящий режим положен.

–  А мне, значит, не щадящий?
– поморщился я.

–  Тебе оптимальный. Пей, не бойся.

–  Да пью я, пью…

Я влил в себя содержимое пробирки, и язык моментально потерял чувствительность.

–  Ну как, лучше?
– уточнил химик, забрав у меня пустую стекляшку.

–  Лучше,- признал я и спросил: - Скажите, доктор, а нет ли у вас чего от совести?

–  В смысле?
– удивился Виктор Петрович.

–  Ну вот раньше, к примеру, совесть меня совершенно не беспокоила. Знал наперед: если дам кому-нибудь в морду, вскоре почувствую ровно то же самое. И я людям морды старался не бить. А когда бил, угрызений совести тоже как-то не испытывал: мне и самому потом ничуть не легче было.

–  Что-то я вас совсем не понимаю,- настороженно глянул на меня бородач.

–  А чего непонятного? Дар я теперь контролирую. Морды могу бить без всяких последствий. Морды - это образно, понимаете, о чем я? Вот и тошно на душе. Совесть беспокоит. Не люблю я этого.

–  Держи,- протянул мне желтую пилюлю Виктор Петрович.

–  Это что? От совести?

–  Это аскорбинка.- Химик поднялся на ноги и на полном серьезе заявил: - Должна помочь.

–  Будешь?

Я протянул аскорбинку Оксане; та мотнула головой и почему-то спросила:

–  Что, совсем плохо?

–  Да уж хорошего мало. Но сто тысяч золотом могут…

–  Дурак!
– вскочила на ноги девушка, едва услышала о деньгах.

–  Подожди!
– попытался я ее остановить, потом махнул рукой и закинул аскорбинку в рот: - Совсем некоторые шуток не понимают…

–  Так это шутка была?
– хмыкнул подкинувший в печурку очередное полено Лымарь.

–  В каждой шутке есть только доля шутки.- Я пригляделся к его испещренному мелкими царапинами лицу и нахмурился: - Чего это с тобой? Кошка расцарапала?

–  Кирпичной крошкой посекло. Чуть бы выше пуля пролетела - и привет…

–  «Вот пуля пролетела, и ага…» - еле ворочая языком, прокомментировал услышанное Напалм и запил водой последнюю из выданных химиком пилюль.

–  Что у вас здесь творится-то?
– поинтересовался я у ликвидатора.- Печь вон собрали. Зимовать решили?

–  Да что печь!
– отмахнулся Семен.- Работы на пять минут, зато не дымит. Антон с водосточной трубой здорово придумал.

–  Евгений, выпей,- протянула мне Вера кружку с горячим бульоном.

–  Спасибо,- поблагодарил я девушку и, обхватив негнущимися пальцами горячий алюминий, зажмурился от удовольствия.

–  Харчами, так понимаю, вам разжиться не удалось,- мрачно констатировал Лымарь.

–  Разжиться - удалось. Донести - нет,- хохотнул я.- Но зато автоматы раздобыли.

–  Это дело,- кивнул Семен.- Займусь-ка я ими, пока время есть.

–  И мое ружье тогда глянь, если не трудно. Его, поди, почистить надо.

–  Не проблема.

–  Вер!
– Окликнув девушку, я вернул пустую кружку и попросил: - Хоть ты объясни мне, что здесь происходит, а!

–  А непонятно разве? Горожане пожаловали.

–  И чего, сразу палить начали?

–  Предъявили ультиматум, а потом глушители включили.

–  И как отбились?

–  Для амулетов воздействие глушителей не столь критично,- объяснил Слава Линев, наливая себе в кружку кипяток из стоявшего на печке чайника.- Ну и снайперская винтовка тоже свою роль сыграла.

Гимназист как-то не по-доброму зыркнул на меня и отошел.

–  Может, отстанут… - сцепила пальцы Вера.

–  Это вряд ли,- пробормотал я и указал на Лымаря, который внимательно осматривал трофейные АКМ.- Сама понимаешь, мы не в магазине прибарахлились.

–  Молодцы,- отстранение кивнула девушка.

–  А то!
– хмыкнул я и окликнул пироманта: - Эй, Напалм, ты как?

–  У меня болят глаза и копыта,- сонно пробурчал в ответ парень.

–  Спи давай!
– шикнула на него Вера и пояснила: - Рана затянулась, успокоительного вкололи, пусть отдохнет. Тебе бы тоже поспать.

–  Не хочу. Виктор Петрович, гад, вместо аскорбинки экстези подсунул, не иначе.

–  Нервное это у тебя,- возразил прекрасно расслышавший мой поклеп Бородулин.- Шок.