Ледяная колыбель
Шрифт:
Наконец Никс отвела Даала в сторонку, чтобы дать ему немного прийти в себя. Это позволило остальным заняться шлюпкой и оценить, что делать дальше. Хотя Грейлин все равно редко позволял себе отвести от нее озабоченный взгляд.
И все же это вроде помогло. Даал стал более раскованным, даже любопытным, задавая вопросы о Баашалийи и о том, откуда они сюда заявились. И опять она постаралась изъясняться как можно более кратко. С более подробными и длительными разговорами приходилось обождать.
Хенна весело захихикала, привлекая ее внимание.
Возвышаясь над девчушкой, Баашалийя склонил к ней свою усатую морду
Хенна все это время ерзала, расплывшись в широкой улыбке.
– Гри-хили-и!
Даал впервые улыбнулся и сам, и улыбка эта была подобна лучам солнца, пронзившим грозовые тучи. Прищурил один глаз, явно пытаясь сообразить, как это перевести. Затем убрал руку с кинжала и пробежался пальцами по своей обнаженной груди.
Никс поняла.
– Щекотно. Он щекочет ее.
– Дат, – кивнул Даал. – Щекотка.
Грейлин помахал ей, показывая, что пора подойти к остальным.
Никс подняла ладонь, прося чуть-чуть обождать, и повернулась к Даалу:
– А не хотел бы ты и сам познакомиться с Баашалийей?
Он немного подумал, перевел дыхание, а затем кивнул:
– Хенна не боится. Негоже и мне.
Сестра услышала его и настойчиво помахала рукой:
– Дат! Да мист!
Никс подвела Даала к Баашалийе. Хенна попятилась, ее глаза все еще были огромными от благоговейного восторга. Подойдя достаточно близко, Даал нерешительно поднял руку. Баашалийя подался вперед, чтобы обнюхать ее, а затем наклонил голову и уткнулся макушкой в ладонь мужчины. Уши летучей мыши откинулись назад, прижавшись к черепу.
Никс нахмурила брови. Она еще никогда не видела, чтобы Баашалийя так привечал незнакомца.
Из горла летучей мыши вырвался тихий щебет. На миг Даал повторил его, только более мелодично – вероятно, даже сам того не сознавая. Рука его скользнула по голове Баашалийи, пальцы расчесали шерсть между ушами. Глаза мужчины были полузакрыты.
– Гри реш, – пробормотал он, подтверждая мнение сестры о теплоте летучей мыши. Потом опустил руку, отступил на шаг, и его мелодия затихла, как задутая свеча. Даал вновь уставился на Баашалийю. – Гри прел…
– Гри прел? – вопросительно повторила за ним Никс.
Он посмотрел на нее, и его глаза заблестели ярче. С трудом перевел дыхание, а затем указал на ледяную дугу, которая светилась сквозь густой туман.
– Сияет, – произнес Даал, переводя свои слова. – Он сияет.
Никс пристально посмотрела на Даала, который все присматривался к далекому мерцанию. «Заметил ли он ауру обуздывающего напева, которая возникла, едва только эти двое соприкоснулись? У него тоже дар?»
В глубине груди у нее опять зародился напев, протягивая светящиеся щупальца к загадке, стоящей перед ним на песке. Никс пыталась прочесть Даала, как тогда Джейса в трюме «Пустельги» – когда она непреднамеренно зацепила своими прядями своего друга, обнажив его сокровенное сердце. Тогда это казалось чем-то запретным и насильственным, но сейчас Никс просто не могла остановиться. В Даале было что-то особенное – нечто большее, чем просто
зачатки обуздывающего напева у него в крови.«Но что?»
Она протянула к нему свои пряди – но, не успев коснуться его, они превратились в туманное облако и унеслись прочь. Никс потрясенно вздрогнула.
Даал взглянул на нее – выражение лица у него ничуть не изменилось. Он вроде и не сознавал, что сейчас произошло. Его взгляд метнулся к Баашалийе, надолго остановившись на нем. Следующие слова юноши прозвучали сдавленно, пронизанные опасением.
– Гри неф ошкапи… Он как ошкапиры… – прошептал он, вновь переключая внимание на Никс. Сглотнул, явно пытаясь объяснить: – Он… как ошкапи… видит сны… Спит глубоким сном, как Сновидцы на дне морском…
Никс покачала головой:
– Что ты подразумеваешь под…
Даал с затравленным видом схватил ее за руку:
– Не ходи туда! Никогда!
Она высвободилась, изо всех сил пытаясь понять.
Грейлин заметил их короткий спор и направился к ним.
– У тебя всё хорошо? – окликнул он ее.
– Всё в порядке, – заверила его Никс, понимая, что Даал всего лишь выражает беспокойство о чем-то.
«Только вот о чем?»
Грейлин помахал ей:
– Нам пора.
Она хотела возразить, но при виде смятения в глазах у Даала просто кивнула, отбросив на время эту загадку.
– Ты по-прежнему готов отвести нас в свою деревню?
– Дат, – подтвердил он.
План, уже известный Никс, состоял в том, чтобы добраться до его дома. Даал был не единственной загадкой, которую им предстояло разгадать. Их группа ждала на пляже, держась неподалеку от потерпевшей крушение шлюпки – выгружая из нее предметы первой необходимости и не оставляя надежды обнаружить какие-либо признаки второй шлюпки и ее пассажиров. Не говоря уже о «Пустельге», которую в последний раз видели удирающей в туман и уводящей за собой стаю рааш’ке.
Присоединившись к остальным, Никс посмотрела вверх – на туман, мерцающий в сиянии переливающегося льда.
«Где же вы все?»
Глава 22
Райф уже в шестой раз обошел валяющуюся на берегу шлюпку, но с пятого раза ничего чудесным образом не изменилось.
Он уставился на полоску песка, усеянную колючими кустами с малиновыми ягодами – которые, несомненно, были в здешних краях ядовитыми и которые могла бы оценить разве что подземная богиня Нефина. Куда бы он ни посмотрел, повсюду эта полоска заканчивалась зелеными морскими волнами, окружающими их со всех сторон.
– Зачем тебе понадобилось высаживать нас на остров? – проворчал Райф, поворачиваясь обратно к шлюпке. – Мы здесь как в ловушке!
Белокурая дочь пирата, Глейс, расхаживала по палубе, пробираясь сквозь лохмотья разорванного летучего пузыря. Его останки свисали с плота, как детородный орган какого-то изнуренного бурной ночью бога.
Она сердито опустила взгляд на Райфа, и ее смуглая кожа еще больше потемнела от гнева:
– Радуйся, что ты цел и невредим!
Хиск, механик «Пустельги», тоже сидел там на корточках, осматривая обломки. На влажной жаре тощий старик снял рубашку, обнажив все свои выступающие ребра. Ощупав пальцами рваную дыру в ткани пузыря, он отбросил оболочку в сторону.