Ледяная Кровь

Он щелкнул рукою передо мной, и я была покрыта льдом до талии. Я хотела, нагреть кожу, чтобы растопить лед, но он утолщался и пополз вверх по моему телу.

— Прощай, Руби, — сказал он. — Знай, твоя смерть увеличит силу трона. Так что это не будет пустой тратой.

Глава 28.

Двери дрожали, когда что-то с другой стороны било по ним, разбивая лед, который запечатывал их с каждым ударом. Они распахнулись, и Аркус проскользнул, тяжело дыша, в руке у него был перемазанный кровью меч.

Расмус, развернулась, и послал в грудь Аркуса завиток лед, ударив его с такой силой, что он отлетел в каменную стену. Ещё один завиток льда окутал запястье Аркуса, прижав его руку к стене. Меч со звоном упал на пол, а затем застыл в толстом куске льда.

— Отпусти ее, — сказал Аркус, спокойным голосом, но с яростью в глазах. Он оторвался от стены и вышел вперед. — Мы можем говорить, как братья.

— Разве она не хороша, когда все окутана льдом? — сказал Расмус с удовольствием. — Возможно, я оставлю ее как статую во дворе. Огонь, охваченный льдом. Изящная метафора, тебе не кажется?

— Трон контролирует тебя, — сказал Аркус, его голос низкий и ровный, медленно продвигался вперед.

Расмус рассмеялся. — Трон — мой союзник.

Аркус остановился в нескольких метрах от него, его глаза двигались по мне, возможно, ища кровь или признаки того, что мне было больно. Облечение прошлось по его лицу, когда он нечего не обнаружил.

— Я тебе не враг, Рас. Мы можем найти способ освободить тебя от проклятия.

Расмус оскалил зубы в дикой ухмылке. — Форс и Еврус тоже братья. Еврус сделал трон сильнее, поместив в него свой дар.

— Он отравил его из ревности, — сказал Аркус.

— Ты боялся своего собственного трона. Вот почему ты не возвращался до сих пор?

— Ты нанял кого-то, чтобы убить меня! Простите меня за то, что я не хотел возвращаться.

Расмус покачал головой. — Не я. Я был едва больше, чем ребенок.

Аркус несколько раз моргнул. — Ты говоришь, что не посылал убийцу. Но я не знаю, верить ли тебе.

— Верь, во что хочешь. Ты мне не нужен. Расмус повернулся ко мне и сказал с горячим упором. — И она мне не нужна.

Лед пополз вверх к моему подбородку и покрыв мои губы, отрезав доступ воздух. Я билась в слепой панике. Через несколько секунд, мое горячие дыхание растопило лед вокруг рта. Я тяжело вздохнула и наблюдала, как братья смотрят друг на друга.

— Отпусти ее, Рас, — сказал Аркус, его голос был суровым. У него был командный дух, старшего брата и короля. — Мы можем решить все мирно, но если ты убьешь ее, ты будешь покойник.

— Все, что мне нужно сделать, это поднять палец, и я могу остановить ее сердце, — мягко сказал Расмус. — Просто лишу ее дыхания. Даже мыслей. Ты даже не поймешь, что я сделал это, пока не станет слишком поздно. Просто еще один мертвый Огнекровный, по которому никто не будет скучать.

Я сосредоточилась на сердцебиение, желая, чтобы жара вышла вперед, чтобы растопить лед вокруг меня. Но тепла не было, даже маленькой струйки огня.

— Я буду скучать по ней. Голос Аркуса был суровым, угрожающим, но отчаявшимся.

— Я тоже скучал по тебе, — сказал Расмус. — Какое-то время.

— Ты говорил, что никогда не хотел трон. Вместе мы можем уничтожить его. Ты можете править рядом со мной, по правую руку.

— Я сейчас правлю, — сказал Расмус, повышая голос.

Аркус вздохнул. — Я признаю, я был горд. И в своей гордости я отказывался верить в проклятие. Я наблюдал, как отец становился жестоким параноиком, но я обвинял в этом войну, давление на власть. Когда я занял трон, я воевал с тем, что меня изменяло, портило…

— Совершенствовало, — выдохся Расмус. — Укрепляло. Если бы ты только принял его, границы были бы стерты, ты бы стал настолько сильным, что даже и представить себе не можешь.

Аркус покачал головой. — Ты потерял себя. Дело в нем… — он указал на трон, — он съел тебя изнутри.

— Единственное, что мой трон пожирает, — это дух предателей и Огнекровных. Он махнул рукой, а лед сжался, пока я не закричала. Глаза Аркуса расширились, а лицо побледнело.

— Оставь трон себе, — вздохнул Аркус. — А я заберу ее, уеду далеко, через океан. Я откажусь от своего титула и притязаний на трон. Сделаю все, чтобы ты попросишь. Только позволь мне забрать ее.

Нет. Я попыталась покачать головой, но лед крепко сковал мою шею. Я хотела кричать на Аркуса, кричать, что он не может так поступать. Если я была в чем, то уверена, так в его преданности и заботе о его народе. Если он откажется от этого, это убьет его.

— Ты можешь вернуться, — сказал Расмус. — У тебя слишком много сторонников, которые могут восстать против меня. Убить меня.

— Я никогда не хотел, чтобы ты умирал. Я только хотел, чтобы наше королевство стало таким, как было когда-то. Остановить войну, начните помогать людям снова. Но я оставлю все это.

Расмус покачал головой. — Я тебе не доверяю.

Тишина. — Тогда убей меня, если нужно. Но пусть она уйдет. Я позволю тебе убить меня, когда увижу, как она благополучно покинет город.

Нет, нет, нет.

Я буйствовала внутри. Я открыла рот, но из моего замерзшего горла вышел только писк. Мои легкие лопались, мой разум носился, пытаясь заставить мои конечности двигаться, вырваться из уз льда. Это было, похоже, на то, как быть погребенным под завалом камней, все мускулы напрягались понапрасну.

— Ты умрешь… — Он посмотрел на меня сверху вниз, а затем снова на брата. — За нее?

— Да. Я сделаю это, — твердо сказал Аркус. — Договорились.

Нет, я не мог позволить ему сделать это.

Нерешительность висела в воздухе, так же ощутимая, как густой туман. Тени играли на стенах. Что-то прошептало с трона, шипящий, едва уловимый свист.

Расмус улыбнулся, выражение было настолько холодным, как оскал у трупа. — Ты заставил меня еще больше хотеть убить ее. Он повернулся ко мне, встретившись со мной взглядом. — Ты ничто.

Острые льдины начала входит в мое тело. Крик застыл у меня в горле, когда боль ударила меня в грудь, хуже, чем удары меча, холод был там, где должно быть тепло. Разрезая меня, двигаясь, неумолимо, безжалостно, неизбежно.