Ледяная трилогия

Ольга скосила глаза на соседний столик. Там сидели трое смуглых пожилых евреев и неторопливо ужинали.

– Всего четыре месяца прошло, а я… не могу поверить, – произнесла Ольга. – Все это… сон какой-то. Очень муторный. Очень… очень… Ненавижу!

И выпила залпом водку.

Бьорн вздохнул:

– А я уже поверил. Когда брата похоронили, я пришел в его комнату. Там был дневник, я никогда не читал его. Я сломал замочек, открыл дневник. Он записал в тот день: «Сегодня в Гётеборге опять мое любимое небо, цвета синего корунда. Значит, будет удачный день». После этого я поверил, что Томаса больше нет. Нет моего младшего брата.

Он вздохнул и выпил свою водку.

– Синий корунд… что это? Камень?

– Да. Брат учился на геологическом. Он хорошо знал камни. Он говорил, что у меня глаза похожи на александрит, а у него на аквамарин.

– А мне мама говорила, что у меня глаза – берлинская лазурь плюс немного изумрудной зелени.

– Она была художником?

– Нет, просто реставратором. Но давно. Еще до эмиграции.

Ольга наполнила стаканчики. Посмотрела на неловкие руки Бьорна и впервые за вечер улыбнулась:

– Ты очень большой. Брат был таким же?

– На два сантиметра выше. И в баскетбол играл лучше меня. На улице нас звали «фонарными столбами».

Ольга с улыбкой смотрела на него:

– Как это по-шведски?

– Фонарный столб? Lyktstolpen.

– Ликтстольпен… – повторила Ольга.

Выпитая на голодный желудок водка быстро опьянила ее.

– Давай за них. За… наших. Только чокаться не надо.

Они выпили. Но Ольга выпила быстрее.

– Все русские девушки так быстро пьют? – спросил Бьорн, переводя дыхание.

– Не все. Избранные. Ешь, пока горячее.

Она взяла с его тарелки баранье ребро, вцепилась в сочное мясо зубами.

– Что ж ты меня не спросишь о моей версии?

– Какая твоя версия?

– Мне кажется, что фирма «LЁD» знает, кто нас бил молотом.

– Не знает.

– Ты видел их приставку, пробовал ее?

– Да, конечно. Кто ее не пробовал…

– Но там же тоже лед! Там ледяной наконечник, который стучит тебе в грудь. И ты испытываешь какую-то грусть, потом появляется какой-то круг людей, и тебе становится очень хорошо с ними.

– Это просто компьютерная игра нового поколения. Безусловно, сенсор-приставку изобрела корпорация «LЁD», они же породили миф о тунгусском льде, который якобы вызывает необычные ощущения у людей, когда им стучат в грудную клетку. Они якобы добывали этот лед, везли его из тундры, все наконечники только из этого льда… Но это миф. Лед есть лед. Упавший с неба или замерзший на земле – он одинаков. И что бы ни говорили их «ученые», миф о льде тунгусского метеорита – лишь повод подороже продать свой продукт. Об этом было много написано. Серьезные ученые подняли их на смех. Это даже обсуждать не интересно… На своей приставке «LЁD» сделал миллиарды. И зачем им еще похищать людей и лупить ледяными молотами?

– Но кто-то использует их идею! – выкрикнула Ольга так громко, что сидящие за соседними столиками оглянулись.

– А может быть, наоборот?

– Что – наоборот?

– Может быть, «LЁD» использует чужой метод?

– Стучать льдом в грудь до смерти?

– Да.

– И что же это за метод?

– Пока не знаю. Что-то из древних культов. Может, у кельтов, например, или у якутов был такой обряд. Может, это делали шаманы. Хотя ни в Интернете, ни в нашей университетской библиотеке я такого ритуала не нашел.

– Кто же это?! Сатанисты?

– Не похоже. Скорее – фашисты.

– И как это связано с фашизмом?

– Как-то связано. Уверен. Немецкие фашисты использовали древнюю мифологию. Кстати, у них была своя теория космоса. Я нашел это в Интернете. По их мнению, весь окружающий нас космос состоит изо льда. И только горячая воля человека может растопить в этом льду пространство для жизни.

– А какого хера они лупят этим льдом в грудь?!

– Не знаю. Может, чтобы проверить волю человека? Способна ли она растопить лед?

– Бред! И ради этого они идут на убийство?!

– Ну, многие тайные общества легко идут на убийство ради своих целей. Которые нормальным людям кажутся бредом.

Ольга кинула на тарелку баранье ребро:

– Кто, кто они?

– Мы здесь для того, чтобы ответить на этот вопрос.

– Кто, кто убил моих родителей?! – Ольга стукнула кулаком по столу, задев свой стаканчик, он упал на пол и разбился.

– Слушай, я чего-то… совсем пьяная… – Она качнула головой. – Поехали в отель.

– Хорошо. – Бьорн поднял свою баскетбольную руку, подзывая официанта.

В отеле Ольга упала на постель. Бьорн стоял возле, почти касаясь головой потолка. Он явно не знал, что делать.

– Кто убил моих родителей? – снова спросила Ольга.

– Тот же, кто убил моего брата, – ответил Бьорн.

Ольга шлепнула себя по щекам, пьяно усмехнулась:

– Слушай. Я опьянела с двух рюмок. Я пьяная в хлам!

– Ты просто устала от всего.

– Да. Я устала от всего. Когда у нас самолет?

– В 5.20.

– Ужас… Разбудишь меня?

– Конечно. Спокойной ночи, Ольга. – Он качнулся и шагнул к двери.

– Погоди.

Бьорн остановился. Ольга смотрела на него. Он смотрел на нее.

– Ты думаешь, тот парень из Гуанчжоу что-то знает?

– Ну, иначе бы он не позвал нас.

Ольга кивнула. Приподнялась и села на кровати.

– Покажи мне твой шрам, – произнесла она.

Он снял свою желтую майку с красным раком. Ольга встала, пошатываясь подошла. На груди у Бьорна было два лиловых шрама. Ольгины пьяные глаза покачивались на уровне этих шрамов. Бьорн смотрел на нее сверху. Ольга сняла с себя блузку:

– А у меня один.

Между небольших грудей с большими коричневыми сосками белел шрам в форме скобки с небольшим углублением в кости.

– Они мне выбили кусочек кости. – Ольга подняла голову и глянула Бьорну в глаза. – Красиво?

– Да, – тихо ответил он.

Они молча стояли друг против друга.

– Напомни, как тебя звали на улице? – спросила Ольга, покачиваясь и вцепившись обеими руками в свой белый ремень.

– Lyktstolpen.

– Ликтcтольпен! – рассмеялась она. – Что ты сейчас хочешь, Ликтcтольпен?