Ледяной остров (в сокращении)

Люди кинулись к подводным кораблям.

– Вряд ли это поможет,- покачал головой Трофимов.

– Почему?

– Слишком много газа. Не пройдет и пяти-шести минут, как все емкости будут заполнены.

– Тогда попробуем отвести фонтанирующую нефть на южную сторону. Подводные ловушки уже готовы.

– Только оборудуйте ловушки газосепараторами.

– Зачем?

– Нефть и газ вместе вряд ли удастся отвести на южную сторону. Но важно отвести только нефть, тогда горящий газовый факел не будет страшен. А потом мы сможем закрыть фонтан.

– Но ведь время не ждет, Алексей Петрович.

– Соединить сепараторы с днищем ловушки недолго. Действуйте.

Прошло минут двадцать, и пламя стало ослабевать. Между Ледяным островом и огнем появилась чистая вода. Люди облегченно вздохнули.

"Успеет ли сгореть на воде вся нефть, пока заполняются емкости?" -с тревогой думал Трофимов.

Факел огня все уменьшался и уменьшался, пока, наконец, на поверхности воды не осталось несколько отдельных пляшущих на неспокойных волнах желтых язычков. Но и они один за другим стали захлебываться в бушующих волнах. Уже раздавались торжествующие крики людей, когда вдруг огненный смерч с новой силой яростно взметнулся к небу.

– Эх! Еще бы несколько минут, и все было бы кончено,- с досадой сказал Трофимов.-Давай, Виктор, отправляй ловушку с трубоукладчиками.

И главный инженер направился к Океану. Оглянувшись, он крикнул:

– Виктор, отводи сначала только нефть!

На палубе неподвижно стоявшего Океана не было ни души. Но внутри его шла лихорадочная работа. Здесь готовились заткнуть пасть фонтану ледяной пробкой.

– Какая досада!-сказал Трофимову Ахундов.-Если бы вчера не разобрали электронную аппаратуру!

– Ашурбек, трансформатор подключен?

– Уже, Ольга Петровна.

– Скоро, Оля?
– тихо спросил Алексей Петрович.

– Часов через пять, не раньше. Ведь монтаж весь приходится делать заново.

– Надо ускорить, Оля! От этого зависит жизнь людей.

– Хорошо, постараемся.

Как и предполагал Трофимов, отвести на южную сторону поток открыто фонтанирующей нефти и газа не удалось. Тогда газу, отделяемому от нефти в газосепараторе, дали свободный выход, а нефть по спешно проложенному трубопроводу откачивали и сбрасывали в море на южной стороне Ледяного острова.

Огонь отступал от города. Но огромный факел продолжал пылать в двух километрах от северного берега. Это горел газ.

Дым рассеялся, только жирные хлопья сажи продолжали кружиться в воздухе. Но вот и их разметал ветер. И тут все увидели, что уже глубокая ночь. В просветах между рваными облаками проклевывались редкие звезды.

Непосредственной опасности для города пока не было. Измученные люди бросались на землю и забывались тяжелым, настороженным сном, готовые в любую миногу вскочить и вновь броситься на борьбу с огнем.

В. пять часов утра Океан в сопровождении нескольких подводных кораблей двинулся из порта. Сотни глаз с надеждой провожали морской гигант.

Через два часа страшный факел стал умирать, он быстро уменьшался и наконец, резко осев, исчез, словно укрылся под пенистыми волнами. Ледяная пробка наглухо закрыла выход нефти.

Утренние лучи растворили свет настольной лампы, и в номере нe стало темней, когда Сорокина вялым движением нажала выключатель. Сидя в кресле, дна не заметила как прошлa ночь. Неожиданное счастье оказалось страшным кошмаром. И вместо него в жизнь вошло что-то нелепое, страшное.

Вечером, когда она,.волнуясь в ожидании предстоящей встречи с мужем, сидела на лестничной площадке, к ней подошёл незнакомый военный. Он привез ее, растерянную и удивленную, в гостиницу и здесь поведал страшную правду. Слез не было. Только сердце, недавно еще ликующее, сжалось в маленький комочек, да спазма цепко перехватила горло.

За ночь Дарья Ильинична устала думать и была рада наступившему утру. Подчиняясь привычке, она умылась, безучастно глядя в зеркало на осунувшееся, сразу постаревшее лицо, причесала волосы. Взглянула на нераскрытый чемодан. Лучше бы уж скорей возвращаться дoмой, но капитан попросил ее задержаться на Ледяном острее день-два. Да и трудно было привезти ребятам ужасную правду. Они так ждали отца...

В номер постучали, и девушка в белом передничке принесла завтрак, которого Дарья Ильинична не заказывала. Есть нe хотелось, и завтрак остался стыть на столе. Она лишь заставила себя выпить чашку кофе.

Днем Сорокина долго и бесцельно, бродила по городу. Когда вспыхнуло море, она была на Северной набережной.

Дарья Ильинична решительно присоединилась к группе Рассказова, которой пришлось тяжелее всего. Никто не спросил ее, кто она и откуда. За все время Сорокина не прорoнила ни одного слова. Утром, когда пожар был потушен, она, обессиленная, дoлго смотрела на море, прислонясь к гранитному барьеру набережной и прислушиваясь к наступившей тишине.

– Вы где живете?
– подошел к ней Рассказов. Он уже давно приметил эту пожилую незнакомую женщину, упорно и сосредоточенно работавшую на самых трудных участках.

– Мне в гостиницу.

– Идемте, я вас провожу,- и Рассказов шагнул через спящего на тротуаре человека.

На востоке в лазурном небе все выше и выше поднималось солнце. Наступил новый светлый день. На закопченных улицах было людно. Город прoдолжал жить обычной жизнью. Лишь грозно шумелo море.

. . .