Ледяной ветер Суоми

Директор Департамента полиции выругался как ломовой извозчик.

– Иди. Даю тебе два дня на побывку, и возвращайся в Гельсингфорс. Выручай! Если не найдешь хотя бы деньги, Джунковский съест меня с потрохами. От тебя мне никогда не приходили неприятности… Надеюсь, что и в этот раз справишься.

Алексей Николаевич гулял по столице, дыша полной грудью. Как хорошо дома! Он связался через телефон с бароном Таубе и пригласил его пообедать в «Донон». Виктор Рейнгольдович согласился.

Когда приятели сели в отдельном кабинете, генерал спросил теми же словами, что и директор департамента:

– Ну что там у тебя?

Но Лыков сначала рассказал про свою беседу с комиссаром Кетолой, который откуда-то знал о встрече сыщика с Таубе и Свечиным. Александра Андреевича он назвал врагом Финляндии.

– Скажи, у кого Юнас мог выяснить про встречу? Я подозреваю полковника Энкеля. Помнишь, он зашел к тебе, когда я уже уходил?

– Помню.

– И он финляндец.

Таубе задумчиво чертил по скатерти вилкой, потом сказал:

– Оскар Карлович – хороший офицер. Но ты прав, он финляндец. То, что ты сказал, очень важно. Ведь сейчас Энкель заведует Особым делопроизводством, вся контрразведка у него в руках.

– Возьми его в оборот.

– Генерал Новиков передал мне твой рассказ. Мы много думали и решили послать Энкеля военным агентом [44] в Италию, подальше отсюда. Иначе погубим Клэса Лииканена, самого ценного осведомителя в Великом княжестве. Ты, пожалуйста, береги его. Ну а теперь расскажи про свои успехи.

– Успехов никаких нет, – огорошил статский советник товарища. – Насчет полицейского резерва я смог узнать только общие цифры. Он действительно непомерно велик – тысяча восемьсот человек в Гельсингфорсе, две тысячи в Вазе и две с половиной в Улеаборге. Получается шесть тысяч триста человек. В то же время вся наружная полиция в Великом княжестве насчитывает три с небольшим тысячи, включая сельских стражников. Еще необычно то, что люди из резерва не переводятся в участки, как делается у нас. А числятся в кадре резерва годами. То есть у них это не учебная команда, а не пойми что. Тысячи людей постигают стрельбу, строй, картографию, а казна их содержит.

44

Военный агент – военный атташе.

– Шесть тысяч триста человек, – повторил барон. – И это только те, кого ты нашел. На самом деле их еще больше. Резервы в Або, Тавастгусе или Выборге от тебя спрятали. Думаю, всего они обучили до десяти тысяч человек. Дивизия.

– Это еще ладно, – махнул рукой сыщик. – Послушай, что узнал помянутый тобой Клэс Лииканен. В общих чертах перед моим отъездом ты говорил то же самое. Но Клэс сообщил детали.

И он рассказал разведчику о планах активистов обучить патриотически настроенную молодежь в Германии и Швеции. Виктор Рейнгольдович сразу понял замысел противника:

– Сделать Россию маленькой, а Балтийское море немецким. Тут финляндцы с тевтонами договорятся!

Друзья налегли на коньяк с закусками. Немного захмелев, Алексей Николаевич сообщил Виктору Рейнгольдовичу новости о своем дознании. Он, лучший сыщик Департамента полиции, в тупике. Убийца беглого кассира завладел крадеными деньгами и лег на дно. А когда Лыков к нему подобрался слишком близко, то едва не поплатился жизнью.

– Вот такие пироги, баронище. Твой приятель опростоволосился, как мальчонка. Как пойка! Ладно, хоть живой остался.

Таубе на удивление внимательно выслушал приятеля, но спросил о другом:

– Ты уверен, что деньги из банковской ячейки забрал именно убийца?

Сыщик помолчал, потом ответил:

– Надеюсь, что да.

– Надеешься. Но не уверен?

– Нет, конечно. Как можно быть уверенным хоть в чем-то в этой стране, где все тебе врут.

– Значит, ты допускаешь, что двести пятьдесят тысяч, на которые нацелились партизаны, они же и присвоили. Ты сообщил Кетоле, где лежат средства. Он начал оформлять ордер на обыск и изъятие и делал это долго…

– Но такие бумаги действительно за полчаса не сделаешь, – напомнил сыщик. – У меня в Петербурге ушло бы на это времени не меньше. Может, даже больше.

Барон пропустил его слова мимо ушей и продолжил:

– Пока бумаги готовили, комиссар позвонил активистам и сказал им, где хранятся деньги. Те явились в банк и забрали все подчистую.

– Как это явились в банк? Средства в ячейке, у ячейки есть хозяин. Кто выдаст им четверть миллиона?

– Другие патриоты, – пояснил генерал. – Это же очевидно. Хозяин, как ты его назвал, просто бандит, который хотел лишить партизан крупной суммы, предназначенной для борьбы за независимость Финляндии. Партизаны объяснили это банкирам. И добавили, что если им сейчас не откроют ячейку, то следом явится русский сыщик Лыков и конфискует все.

– А почему тогда активисты не поставили засаду возле банка? – усомнился Алексей Николаевич. – Бобыль пришел бы за деньгами, которых уже нет, и попался бы мстителям!

– Они так и сделали, но у бандита нашелся внутри банка сообщник, который его предупредил.

– Как ты догадался? – опешил статский советник. – А ведь так, наверное, и было…

– Я не догадался, а просто знаю.

– Откуда? Как ты в Петербурге можешь знать, а я в Гельсингфорсе гадаю на кофейной гуще?

– Мне сообщил об этом полковник Ниеда, японский военный атташе в Стокгольме, – невозмутимо заявил барон. – Мы с ним познакомились год назад. Он ученик знаменитого Мотодзиро Акаши, сменил его на должности в Скандинавии.

– Акаши – это тот самый, что тайно поставлял в Россию оружие в лихолетье мятежей? – припомнил сыщик. – Он же враг. Опасный враг.

– Был врагом, – подтвердил разведчик. – Не забудь: именно японцы оторвали мне руку. Акаши и правда поставлял винтовки всем подряд. Встречался с Лениным и Плехановым, финансировал боёвки Пилсудского, вооружал отряды активной борьбы Конни Циллиакуса… Но сейчас у нас с японцами мир, и Ниеда вызвал меня на переговоры. Он написал: если хотите узнать про сеть германских шпионов в Великом княжестве Финляндском, то приезжайте. Кстати, помогу найти и триста тысяч, которые прикарманили партизаны – это, Леша, твои тысячи. А взамен…

Виктор Рейнгольдович подлил себе коньяку. Лыков ждал, разинув рот. Неужели помощь ему придет из Японии?

Таубе выпил рюмку и продолжил:

– Взамен он просит нашу сеть в Циндао.

– В Циндао? В германской колонии на юге Китая? И у нас там есть сеть агентов?

– Есть. Ее создал Буффаленок, нынешний германский резидент. А начинал-то он именно в Циндао – забыл?

– Забыл, – сознался Алексей Николаевич. – Как он?

– Жив курилка, – улыбнулся генерал-майор. – Я встречался с ним год назад, велел приостановить деятельность. Германцы знают, что у нас имеется в Берлине резидент. Федор попал под подозрение, и сейчас с ним нет связи, он ведет жизнь обычного промышленника. Так вот, в Циндао Буффаленок оставил агентурную сеть из китайцев и малайцев. Япония нацелилась отобрать базу у тевтонов, им сейчас крайне важно получать изнутри секретные сведения. Там большая сильная крепость, битком набитая артиллерией. Мастерские и доки Тихоокеанской эскадры, угольная станция, части морской пехоты. Японцам придется попотеть, чтобы взять ее осадой. И они готовы обменять свои тайны на нашу сеть. Ведь еще со времен антироссийской деятельности Акаши их разведка завербовала Циллиакуса и его Партию активного сопротивления. Финский авантюрист долго жил в Японии и сам пошел на вербовку. Теперь его люди косоглазым стали не нужны, а наши китайцы, наоборот, понадобились.

– И ты едешь?

– Конечно. Не упускать же такой шанс. Активисты якшаются с германской разведкой, японцев они разлюбили. Но кадры там прежние. Так что, Алексей, жди весточки. Не исключено, что я помогу тебе отыскать деньги, украденные уже трижды: сначала кассиром, потом бандитом и, наконец, партизанами.

Друзья навалились на жаркое, потом ударили во фланг и тыл коньяку. Осоловев, Алексей Николаевич спросил:

– Когда ты едешь в Стокгольм?

– Сегодня ночью.

– Под своим именем? Таубе вполне себе шведская фамилия.