Ледяные страсти

–  Чего?!
– Дьяков даже привстал из-за стола. Сигара выпала из губ-оладий на важные бумаги, которые немедленно задымились, но Дьяков не обратил на это внимания.
– Ты на что, парень, намекаешь?!

–  На Донбасса.
– Если полминуты назад Денис еще колебался, чье имя вслух произносить - игрока или Голованова, то теперь выбор был сделан сам собой.

Дьяков побагровел и потянулся рукой под столешницу. Начинается, подумал Денис. Нажать на кнопку? Взять пистолет?

–  Хотите, сыграем в шмен?
– предложил вдруг молчавший до сих пор Пушкин.
– Проиграете - раскалываетесь насчет Донбасса. А нет - мы расплачиваемся и уходим.

–  В шмен?
– удивился Дьяков, доставая откуда-то из-под стола коробку с сигарами.
– Что еще за фигня?!

–  Ну в железку. Это одно и то же.

–  Так бы сразу и сказали. В железку я с детства режусь. А почему шмен?

–  От французского «chemin de fer». Это значит, железная дорога.

Денис не мог не восхититься: московские сыскари рубят фишку во французском! (Разумеется, на самом деле они рубят в азартных играх, но чего не скажешь ради красного словца.)

Дьяков притушил тлевшие бумаги и выплыл к ним навстречу. Весил он в самом худшем случае килограммов сто пятьдесят. А в лучшем - двести.

Игра была элементарной, она основывалась на номерах денежных банкнот. Из семи цифр номера игрок выбирает несколько цифр себе, а остальные оставляет противнику. Цифры нужно складывать. Выигрыш определяет не все число, а только его последняя цифра. Выигрывает же старшая, ну а если цифры окажутся одинаковыми, то объявляется ничья.

Денис не верил собственным глазам. У Дьякова даже румянец появился, до того эта нехитрая затея его воодушевила. Видно, совсем скуксился человек, на больших бабках сидючи.

–  Шмен в две руки, - заявил Пушкин нечто малопонятное.

Впрочем, все тут же объяснилось. Он зарядил - зажал две купюры в двух кулаках. Дьяков наморщил лоб, посверлил Пушкина взглядом и объявил:

–  Третья, четвертая и шестая цифры. Моя десятка - в правой руке.

Пушкин объяснил Денису вполголоса:

–  Комбинация должна быть не более шести цифр. Заряжают по очереди…

–  С - возмутился Дьяков.
– Мы играем или ликбез проводим?!

–  Не понтуйся, дядя, - нагло возразил Пушкин, и Денис даже глаза зажмурил - сейчас ведь выпрут непременно. Или, как говорил Бендер, побьют. Точнее, он говорил: побить, конечно, могут… Хотя вот это уж дудки.

Но Дьяков отреагировал вполне легитимно:

–  Не гони арапа [1] , бьемся в лоб [2] , - и закурил новую сигару.

Пушкин открыл правый кулак. Номер банкноты оказался - 6723520.

Дьяков, заказавший третью, четвертую и шестую цифры, получил в сумме 7 и оскалился: это был более чем приличный результат.

Пушкин развернул другой червонец. Там было 1367059.

–  Сумма третьей, четвертой и шестой у меня составляет… - Пушкин поводил пальцем по другой банкноте.
– Восемнадцать. Значимое число - восемь.

Дьяков швырнул сигару в дальний угол.

Денис понял, что надо ковать железо, пока горячо:

–  Так что там насчет Донбасса, Дмитрий Иванович?

–  Кто такой Донбасс?

–  Есть такой игрок. Он на днях выиграл в вашем заведении четыреста тысяч долларов в ночном розыгрыше. После чего он и мой сотрудник Всеволод Голованов исчезли. Точнее, они подверглись нападению в гостинице «Москва», где Донбасс…

Дьяков скривился:

–  Ясно. Я помню типа, о котором вы говорите.

Он взял уже третью сигару, отрезал кончик, закурил и успокоился. Денис увидел на сигаре надпись «Сhurchill». Ну уж нет, подумал Денис, на Черчилля ты не тянешь. Хотя комплекция подходящая.

Пушкин сел в кресло на низких кривых ножках, надо полагать в барочном стиле, и вытащил пилочку для ногтей. Его роль была сыграна. А аккуратные ногти были его страстью, по слухам, эту пилочку он таскал с собой на Северный полюс.

–  Уговор дороже денег, - напомнил Денис ему о проигрыше. И тут же подумал: но дороже ли он четырехсот тысяч?! Если Дьяков причастен к исчезновению сыщика «Глории» и профессионального игрока, он что же, сейчас вот так за здорово живешь это признает? Хорошо бы, конечно, но…

Дьяков придал своей физиономии скорбное выражение.

–  К сожалению, мой проигрыш в шмен вам не поможет. Этот человек, Донбасс, как вы говорите, уехал отсюда самостоятельно. Что касается вашего сотрудника, то о нем я вообще понятия не имею.

–  А разве вы не предоставляете машины игрокам?
– подал голос Пушкин.

–  Конечно. Тем более в случае таких больших выигрышей. Но этот человек, Донбасс, как вы говорите, от нее отказался и вызвал такси. Это, наверно, можно проверить. Вы же профессионалы.

Денис представил себе, сколько в Москве сейчас служб вызова такси - это не легче, чем проверять все гостиницы подряд, как он не так давно предполагал.

–  Кто похитил Голованова и Донбасса? Где они сейчас?

–  Выражайтесь корректней.

–  Мне тут не до парламентских выражений! Я знаю абсолютно достоверно, что Донбасс вынес из вашего заведения огромную сумму денег. Владелец свою причастность к его исчезновению отрицает. Это наводит на всякие странные размышления. Например, что…

–  Что я решил вернуть деньги назад? Договаривайте, договаривайте! И похитил игрока вместе с ними? И вашего этого, как его, Голована?

–  Голованова.

–  Не-а. Ничего у вас не получится. По одной простой причине: эта идея бредовая.

–  Не будете ли столь любезны эту причину предъявить?

–  Буду, если после этого вы наконец уберетесь из моего кабинета. И из заведения, - на всякий случай добавил Дьяков, изображая руками некий абстрактный светский жест.

–  Если причина покажется мне достаточно веской, - ответно расшаркался Денис.

–  Бот Донбасс и так оставил их у нас.

–  Не понял.

Пушкин крякнул от досады, он, очевидно, уже сообразил, о чем идет речь.

–  Его деньги на депозите. У нас есть депозитарий. Игроки могут хранить в «Империале» свои деньги, если только сумма превышает десять тысяч долларов. Чтобы не таскать их туда-сюда, это очень удобно, лучше, чем, скажем, пользоваться банкоматом, там теряются проценты. А у нас, наоборот, нарастают - фишками. Так что четыреста тысяч вашего Донбасса лежат в нашем сейфе, в любое время он может ими воспользоваться. Документы показать?