Ледяные страсти

–  Их всех придется отпустить.
– Вячеслав Иванович говорил безо всяких эмоций. Просто констатировал этот вопиющий факт.

Денис не мог скрыть своего недоумения:

–  Как это?!

–  А вот так. В возбуждении дела по факту похищения нам, племяш, отказано.

–  Не понял.

–  А не было как бы никакого похищения, и насильного удержания, и передачи выкупа. Ничего не было. Только что в Краснопресненское РОВД явился Донбасс с заявлением. Если вдруг его посчитали пропавшим или похищенным, он дико извиняется и просит всякие розыскные меры прекратить. Готов даже возместить материальные затраты на следственные действия, в случае если оные предпринимались. Он, дескать, с другом Всеволодом Головановым загулял и уже не помнит, как очутился в загородном доме еще одного приятеля - Виктора Марковича Гальберта, где они беспробудно пьянствовали еще несколько дней. А потом, когда водка закончилась и они пришли в себя, то подумали, что их, наверное, ищут родственники и знакомые. И сразу же вернулись в Москву. И кроме этого заявления Донбасс приволок десяток видеокассет, на которых запечатлены твой Сева, Донбасс и Гальберт, безобразно жрущие водку и пляшущие в обнимку канкан. Короче, получается, что никаких доказательств похищения у нас нет.

–  Стоп, дядь Слав, стоп! А как же требования выкупа?

–  Какие требования? У тебя имеются письменные требования или хотя бы запись телефонных требований?

–  Нет.
– Действительно, единственный предметный разговор с угрозами и требованиями был на телефон Сванидзе и не задокументирован.
– Но…

–  Вот именно, что «но». Писем тебе никто не писал. По телефону офисному, на котором магнитофон стоял, когда звонили, слово «выкуп», или «заложник», или еще какое-нибудь такое хоть раз прозвучало? То есть твои обвинения вполне можно квалифицировать как голословные, а можно вообще расценить как клевету.

–  Но деньги-то я передал. И это записано на видео. Или не записано?

–  Записано. В машине, которую встретили омоновцы, вместе с телохранителем, которому ты передал пакет, и шофером сидел Виктор Маркович Гальберт. Сопротивления, кстати, при задержании они не оказывали. Телохранитель молчит себе в тряпочку, его дело маленькое, ему сказали: пакет у тебя взять и хозяину передать, он взял и передал. А Гальберт охотно объяснил ситуацию.

–  Как же он ее объяснил?

–  Сказал, что шел себе однажды, примерно недели две назад, по улице с пакетом, в котором лежали четыреста тысяч долларов, и увидел, что за ним следят подозрительные субъекты. А дело было как раз неподалеку от катка «Динамо». Гальберт распереживался, что бандиты могут отобрать у него деньги, поэтому забежал на каток, совершенно случайно встретил там своего знакомого фигуриста Алексея Панова и попросил его подержать пакет у себя некоторое время. Потом Панов почему-то сразу деньги не отдал, а дальше и вообще исчез, но он же не вор, поэтому попросил тебя, частного детектива Дениса Андреевича Грязнова, вернуть деньги законному владельцу, что ты и сделал и за что тебе большое спасибо.

–  Дядь Слав! Но ты же понимаешь, что это полная ахинея?!
– взорвался Денис.

–  Я понимаю. Но сделать ничего не могу. Деньги принадлежат благотворительному фонду «Отрада», о чем свидетельствуют пометки на некоторых банкнотах, Гальберт - бухгалтер данной организации. А доказать, что он не псих и не стал бы гулять с почти что полумиллионом долларов по улицам без охраны, невозможно. В крайнем случае он предоставит нам справку, что псих и даже от этого лечится.

–  А Султан?

–  Что - Султан? Султан, получилось, вообще ни при чем. И к деньгам имеет касательство только Гальберт, и дача, на которой Сева прохлаждался, тоже Гальберта…

–  Ну а драка в гостинице? Есть же свидетели!

–  Нет ничего. То дело уже закрыто, ущерб, очевидно, возмещен, постоялец, на которого совершалось нападение, то есть Донбасс, заверяет, что никакого насилия там не было и в помине, а если кому-то что-то примерещилось…

–  Черт! Ну как же так, а?!

–  Вот так, племяш, - сочувственно вздохнул Вячеслав Иванович.
– Я тебя понимаю, но помочь ничем не могу. Султан собаку съел на таких делах, и сейчас, когда он активно легализуется, ошибок ждать от него глупо. Он десять раз отмерит, прежде чем резать. Вот если удастся его к стрельбе на катке пристегнуть, от организации двойного убийства ему уже…

–  А может, это и хорошо, а, дядь Слав?
– вдруг воскликнул Денис.

–  Что - хорошо?
– не понял Грязнов-старший.

–  Хорошо, что Султан легализуется, что не совершает необдуманных поступков, что отмазался с похищением.

–  Ты там, часом, не сбрендил, Денис? Почему это - хорошо?

–  Да потому, что на катке это не он. И не его люди. А я уже, кажется, знаю кто.

–  И кто?

–  Потом, дядь Слав. Мысли в кучку соберу и перезвоню, ладно?

Денис дал отбой и забегал по комнате из угла в угол. Коллеги-соратники наблюдали за ним с плохо скрываемой тревогой: не спятил ли шеф, в самом деле? Громкая связь во время телефонного разговора была включена, так что все все слышали.

–  Ну что вы таращитесь?!
– возмутился Денис.
– Вспоминайте! Последовательность событий на катке: звонок Инге, пистолет, перчатки, контрольный выстрел в Никиту Онисимова. Бандюганов вспомните, которые обыскивали квартиру Панова в Теплом Стане, а потом в Алтуфьеве, грабителя, который потрошил СТО, четыреста тысяч, которые в сумке Панова оказались без его ведома, Гальберта, вдруг исчезнувшего, а потом объявившегося на собственной даче в компании с Севой… Разве это все не складывается в решение?!

До Щербака, Агеева и Макса дошло одновременно. Сева был плохо знаком с ситуацией, а Демидыч, будучи по природе тугодумом, соображал медленно. Но Николай и Филя в унисон выдохнули:

–  Складывается.

–  То-то же!
– усмехнулся Денис.

Глава двадцать четвертая Вынужденное признание

Денис попросил Ингу заехать в контору утром перед тренировкой. Она появилась, как всегда, спокойная, неотразимая, уверенная в себе. Уселась, закинула ногу на ногу. Денис традиционно предложил кофе. Она так же традиционно отказалась.

–  Я нашел главного виновника нападений на Панова… - начал он.

–  Ну и замечательно.
– Она улыбнулась и облегченно вздохнула.
– Я как раз сама хотела прекратить наше сотрудничество. Продолжать бессмысленно. Выпишите мне счет и…

–  И вам совсем не интересно, кто же главный злодей?

–  Неинтересно. Я так устала от всего этого.

–  Неудивительно.

Что-то в голосе Дениса насторожило Ингу, она гордо вскинула на него глаза:

–  Что вы имеете в виду?

–  Только то, что вы и есть главный отрицательный персонаж всей истории.

–  Я?

–  Вы.

–  Вы спятили.

–  Совсем нет. Это вы подложили в сумку Панова пакет, в котором было четыреста тысяч долларов мечеными сотенными купюрами. Вы уговорили Султана выделить эти деньги буквально на один день, даже на несколько часов. Панов уехал с катка с деньгами, даже не подозревая о них, а в подъезде дома в Теплом Стане его уже ждали люди Султана. Они бы нашли деньги, нашли на них метки и обвинили Панова в ограблении. А дальше перед Пановым открывался выбор: либо сесть в тюрьму, либо выиграть Олимпиаду в паре с вами, Инга.

–  Бред, - фыркнула она.
– Кто такой Султан?

–  Небезызвестный вам Шадрин Михаил Константинович. В прошлом вор в законе, а ныне уважаемый бизнесмен, стараниями которого вы, Инга, вошли в состав наблюдательных советов трех крупнейших московских казино. Чтобы этого уважаемого бизнесмена зауважали не только в России, но и на Западе, ему нужны были вы в паре с Алексеем. Этольшой спорт, промоушн - это классный способ легализации. И раз уж частью прибыли Султан с вами поделился, что ему стоило оказать еще одну маленькую услугу?