Ледяные Волки

— Предательство стаи карается смертью для взрослого и изгнанием для ученика, — продолжила Сигрид. — И хотя я не сомневаюсь в преданности Лисабет, ее мягкость по отношению к драконам неуместна и вредна. Теперь давайте перейдем к обсуждению того, как мы оцениваем, сколько времени потребуется отряду Волчьей Гвардии, чтобы преодолеть определенное расстояние.

Она велела ученикам встать со своих мест и подойти к передней части класса, чтобы собраться вокруг ее стола. Все еще были напряжены и неуверенно говорили, но они начали расслабляться, изучая артефакт, который лежал там.

Это был большой металлический лист с узловатым рисунком, выгравированным по краям, и компасом, отмеченным рунами наверху.

Остальная часть его представляла собой карту, выгравированную на металле — это был остров Валлена вплоть до мельчайших деталей, от Западных гор на отдаленном северо-западе страны до гор Сиклифф на востоке, с горами Ледяного Шпиля, идущими вдоль хребта страны. Он видел город Холбард с его высокими стенами и сельскохозяйственные угодья на Западе. Реки змеились по ландшафту, а берег изгибался в узоре, таком же замысловатом, как край любой снежинки.

— Эта карта работает с этими двумя маркерами, — сказала Сигрид, протягивая руку, чтобы показать им два маленьких металлических диска. — Мы ставим один в нашем месте, а другой туда, куда хотим попасть. Цифры, которые появляются в этом углу, — она постучала пальцем по карте, — скажут нам, сколько часов займет пешим человеческим ходом, пешим волчьим и запряженным лошадьми фургоном.

— Хотя менее точно для фургона, — продолжила она с кривой усмешкой, что противоречило ее обычному суровому выражению лица, и Андерс не нашел это очень утешительным. Она пытается успокоиться после того, как вышла из себя по вине Лисабет. — Это, наверное, зависит от лошади. Тем не менее, вы можете видеть, насколько это было бы полезно.

Андерс молчал до конца урока, поскольку разговор медленно возвращался к жизни вокруг него. Слова Сигрид эхом отдавались у него в голове.

Смерть или изгнание за предательство стаи.

Таковы были ставки в игре, в которую он играл.

И парень не думал, что был достаточно хорош, чтобы победить.

***

За ужином, пока все вокруг разговаривали, Андерс молчал. Как и Сакариас с Викторией… как и он, он подумал, что они, вероятно, гадают, где Лисабет. Она не появилась, чтобы поесть.

Его тарелка была полна еды, как и во время каждого приема пищи. На этот раз это были мясо и овощи, поджаренные и приправленные острой, пряной челлой, которая заставила его язык покалывать.

— Это не сильно, это ничего, — сказал Дет, усмехаясь. — Там, где я вырос, такая приправа была бы для младенцев.

Дет пришел издалека, из-за моря, из Моситалы, узнал Андерс. Дет сказал ему, что в Моситале есть широкие равнины и высокие горы, как и на Валлене, но там солнце светит гораздо жарче. Кое-где трава пожелтела, земля высохла. В других джунглях царила буйная зелень… по сравнению с островом Валлена казалось, что они тянутся вечно.

— Наши элементалы там другие, — сказал Дет. — Разные животные, разные стихии. Но когда мне исполнилось двенадцать, я начал болеть. Мы не думали, что в нашей семье есть кровь Громового Льва, но я все равно провел церемонию превращения, потому что заболел, как дети, когда им нужно трансформироваться, но никто не помог им сделать свое первое изменение.

— Конечно, это не сработало. Но, в конце концов, одна из моих тетушек вспомнила, что моя прабабушка была из Валлены. В отчаянии родители посадили меня на корабль и привезли сюда. И действительно, когда я коснулся Посоха Хадды, я совершил превращение.

— Твоя прабабушка, — повторил Матео. — Это так мало волчьей крови, и ты все равно совершил превращение?

— Именно так я здесь, — ответил Дет. — Не важно, сколько волков у тебя в роду, главное, чтобы был хоть один. Этого достаточно, чтобы искра жила внутри тебя. После этого все зависит от случая… ты один из тех, кто трансформируется, или нет.

Андерс опустил голову, делая вид, что сосредоточен на еде. Кто-то в прошлом его семьи, должно быть, был волком, подумал он. Но это могло произойти несколько поколений назад… знание этого не приближало его к пониманию того, кем он стал.

Дет со вздохом отправил в рот очередной кусок овощей.

— Я скучаю по теплу, но не могу представить себя вдали от стаи сейчас.

— У Дета есть отличные истории Моситалы, — весело сказал Джай.

Дет разразился своим легким, заразительным смехом.

— Это детские сказки, — сказал он. — Тебя просто легко развлечь.

— Ну, они хорошие, — преданно сказал Матео, он и Джай были соседями по комнате с Детом.

— Интересно все, что происходит за пределами острова, — сказал Дет. — Вот почему Холбард — такое хорошее место для жизни. Сюда съезжаются люди со всего мира. В каждом большом городе есть люди отовсюду — то же самое и в Моситале, но Холбард — это торговый порт, как никакой другой. Вы только посмотрите на всех нас. У Виктории есть истории об Охиро, откуда родом большая часть ее семьи. Бабушка Матео печет эти удивительные печенья из Аллемхойта.

Все головы в группе повернулись к Матео.

— Какое печенье? — спросил Сакариас. — Откуда Дет знает, какие они вкусные? Ты получил печенье и скрыл от нас?

— Истории Валлены тоже интересны, — сказал Дет, пытаясь спасти Матео. — Андерс, а в твоем приюте были дети со всего мира?

Андерс замер. Он знал, что Дет пытается сделать… то же, что и все остальные с их заинтересованным выражением лица. Они хотели вовлечь в разговор и его. Чтобы он знал, что, по крайней мере, некоторым из них было все равно, что у него нет семьи, что они не были уверены, как он связан с большей стаей.

Но он покинул приют, когда ему было шесть лет, и последнее, чего он хотел, это привлечь внимание к тому, откуда он пришел. Мальчик не хотел рассказывать ни одной из своих историй о поисках пищи… трюк Рейны с удочкой был умным, но вряд ли можно было хотеть привлечь к нему внимание. Глядя на их ободряющие, полные ожидания лица, он искал, чем бы поделиться.

— Мы были отовсюду, — согласился он.

Большую часть времени они чувствовали себя чужаками, отделенными от всех остальных в Холбарде, у кого была семья.

— Мы держались вместе, — сказал он, вместо того чтобы попытаться объяснить этот уникальный вид одиночества. — У нас был свой тайный язык.

Конечно, это нисколько не отвлекло их. В конце концов, он научил их сигналу, который использовал, чтобы заручиться помощью Джерро в день своего превращения. Вскоре все сидевшие на его конце стола уже сжимали кулаки правой рукой и касались ушей большими пальцами.

Разговор пошел дальше, но он больше не сомневался, чтобы ни чувствовали некоторые из его одноклассников, его друзья хотели, чтобы он стал частью стаи.