Легавые. Ружье. Загадка Глухого

Вверх по ступенькам тянулись кровавые следы.

Полицейские поднялись на чердак, подошли к расл-л, — Иутог двери на крышу. Дженеро вышел наружу и посветил фонариком.

Петляющий кровавый след вел к краю крыши, оттуда на другую крышу, а от нее в бесконечность.

Через два квартала они встретили Стива Кареллу, ко- Юрый ковылял по холоду без пальто.

ГЛАВА XIV

Ателье представляло собой грустное зрелище.

Ла Бреска и Калуччи были мертвы. Рыжеволосый здо- кЮвяк Бак — тоже. Ахмад, когда его грузили в фургон, >щс дышал, но он был ранен в грудь двумя выстрелами 11 кольта Калуччи, а пуля из «вальтера» Ла Брески угодила «у в живот. Он кашлял и плевался кровью, что-то бессвязно бормотал и дрожал. Было мало надежды на то, что его довезут до больницы живым.

Кареллу тоже бил озноб.

Он стоял возле батареи отопления, закутавшись в пальто, и зубами выбивал дробь? Стив спросил Джона Портного, сколько денег было в металлическом ящике.

— Die cento tre dollari, — последовал ответ.

Двести три доллара.

Ахмад знал, как звали Глухого.

— Ореккио, — чуть слышно произнес он, и медсестра вытерла кровь с его губ. — Морт Ореккио.

— У него были еще какие-то имена? — спросил Уиллис.

— Ореккио, — повторил Ахмад. — Морт Ореккио.

— Кто-нибудь знает его настоящее имя?

— Ореккио, — повторил Ахмад.

— С вами был еще кто-нибудь?

— Девушка, — прошептал Ахмад.

— Какая девушка?

— Рошель.

— А фамилия?

Ахмад покачал головой.

— Где ее можно найти?

— Три… три… восемь. Ха… ха… ха… — только и смог он сказать перед смертью.

Он не смеялся.

Он пытался сказать —338, Харборсайд.

В кармане брюк Бака нашли письмо на его имя — Эндрю Бакли — с адресом: Харборсайд, 338. Письмо было предназначено мистеру Морту Ореккио. Карелла и Уиллис поехали по этому адресу и обнаружили там хорошенькую брюнетку в пижаме, которая сидела за пианино и Играла «Сердце и душу». Детективы подождали, пока она оденется, и отвезли ее в участок, где в присутствии адвоката допрашивали около получаса. Девушка сообщила, что се зовут Рошель Ньюэл и что она знакома с Глухим всеп> около трех месяцев. Она утверждала, что его зовут Морт Ореккио.

— Это не его имя, — сказал Карелла.

— Почему не его? Его!

— Как вы его звали?

— Морт, — ответила девушка.

— Как вы звали его в постели? — спросил Уиллис.

— Солнышко, — ответила она. ^;

Джимми никак не мог перестать хихикать.

Ему сказали, что его приятель умер, но он все равно хихикал.

— Ты знаешь, что попал в скверную историю? — спросил его Мейер.

— В какую?'—отозвался тот и снова захихикал.

— Мы предъявим тебе обвинение в убийстве, — сказал Мейер.

— Этот номер, у вас; не пройдет, — ответил Джимми и снова захихикал._; '

— Пройдёт, пройдёт, — успокоил его Мейер. — У нас есть заявление твоего, дружка, которое он сделал перед смертью'в присутствии адвоката, а еще у нас есть полицейский,' которого вы-чуть не укокошили. Он опознает тебя и твоего дружка. Так что этот номер у нас пройдет.

— Не пройдет, — хихикая, ответил Джимми.

Мейер решил, что он рехнулся. .

Мейер решил, что Ролли Шабриер тоже рехнулся.

Ролли позвонил чуть ли не в полночь.

— Поздновато ты, — сказал Мейер. — Я уже собрался домой. — _

— Вам хорошо, — пожаловался Ролли, — а я все еще сижу и вкалываю.

— Что там у тебя? — спросил Мейер.

— Я насчет книги. Хочешь совет? ' ,

— Конечно. Иначе я к тебе не стал бы обращаться.

— Тогда забудь об этом.

— Хорош совет!

— Ты видел книгу, которая называлась бы «Стив Карелла»?

— Нет.

— А «Берт Клинг»?

— Нет.

— «Коттон Хейвз»? «Хел Уиллис»? «Артур Браун»?

—^Послушай, Ролли…

— Ты должен радоваться, — сказал Шабриер. — Даже и мою честь никто еще не назвал ни одной книги. Ты наешь, сколько людей живут и умирают, так и не дождавшись книги, названной в их честь?

— Сколько?

— Миллионы.

— Ты так думаешь?

— Конечно. В твою честь названа книга. Ты же стал знаменитостью.,

— Правда?

— Конечно. Отныне и навеки люди будут приходить в библиотеку взглянуть на твое имя на переплете романа «Мейер Мейер». Господи, ты должен быть на седьмом небе от счастья.

—^Серьезно?

— Я завидую тебе, Мейер. Честное благородное слово.

— Спасибо, — сказал Мейер. — Огромное тебе спасибо, Ролли. , . .

— Не за что, — сказал Шабриер и дал отбой.:

Мейер «стал. И направился в уборную, чтобы получше рассмотреть себя в зеркале. > ¹

В. два часа пришел Энди Паркер и принес — утренние газеты.

— Хочешь почитать, какие мы молодцы? — спросил он бросая газеты на стол Клйнга.

' Клинг стал проглядывать заголовки.

— Видишь? — сказал Паркер. — Мы разгромили всю шайку. Нам нет равных, дружище!

Клинг кивнул, думая о своем.

— Тут написано, как мы разгадали злодейский план и поймали шайку бандитов, а сто человек, получившие письма от вымогателей, могут спать спокойно. И все потому, что в восемьдесят седьмом участке работают асы- Паркер помолчал и добавил — Готов спорить, Дженеро теперь повысят. Его фамилия во всех газетах.

Клинг молча кивнул.

Его мучила мысль — кто же все-таки совершил таинственное ограбление следственного отдела? Похищенный вентилятор объявился в комиссионке в центре города. На его подставке было крошечное светло-зеленое пятнышко.

— Ну а кто, по-твоему… — начал было Клинг, но Паркер уже устроился в кресле и прикрыл лицо газетой.

ЭД МАКБЕЙН

РУЖЬЕ

Ed McBain

SHOTGUN First published 1969

ГЛАВА I

Детектив Клинг пулей вылетел из квартиры, так как понял, что его сейчас стошнит.

Навстречу ему по коридору шел детектив Стив Карелла. Увидев побледневшего Клинга, он спросил: «Что случилось?», но, не получив ответа, сразу догадался что к чему. У дверей квартиры дежурил патрульный. Карелла >амешкался, затем решительно кивнул головой, извлек из бумажника полицейский значок, прицепил его к нагрудному карману пиджака, переглянулся с патрульным и вошел.

Дом был на Саут-Энджелс-стрит, на северной окраине К7-го участка. В этом районе жили в основном представители «верхнего среднего класса», хотя по фешенебельности он заметно уступал и Смоук Райзу, и кварталам у реки Харб. Патрульный дежурил у черного входа, Карелла вошел в квартиру и оказался в небольшой кухне с безукоризненно чистыми кафельными стенами и столь же чистым пластиковым полом. У стола с эмалированной столешницей тарахтел древний холодильник.

Первый труп был в гостиной.