Легавые. Ружье. Загадка Глухого

Как впоследствии писали газеты, женщина была в одних нейлоновых трусиках, но ничего сексуального в ее облике не было. Она раскинулась на полу в нелепой Позе, а лицо и часть головы были снесены, судя по всему, выстрелом из охотничьего ружья. Ей было под сорок, < еще недавно, похоже, она была весьма привлекательной. Теперь же на полу лежали жалкие, обезображенные останки. Труп был выпачкан — результат предсмертного испуга или непроизвольного сокращения мускулов прямой кишки, когда дробь разнесла женщине полголовы. На правой руке у женщины было обручальное кольцо, традиционное «кольцо невесты» на правой отсутствовало. Она лежала возле большой тахты, накрытой цветастым покрывалом. На ковре рядом с убитой валядась две стреляные ильзы. Кровь растеклась по бледно-голубому ковру, образевав большую лужу возле головы. Это зрелище и заставило Берта Клинга вылететь пулей из квартиры.

У Стива Кареллы желудок был покрепче, а может, у него было побольше опыте. Он вышел из гостиной и проследовал в большую спальню.

Там, у самых дверей, скрючившись, лежал человек в трусах и майке, у которого так же лицо и полголовы были снесены выстрелом. В руке он все еще сжимал ружье, и палец застыл на спусковом крючке. Дробовик 12-го калибра, стволом касался того места, где прежде находился рот. На полу возле развороченной головы лежала одна-единственная гильза, а вокруг были разбросаны какие-то мелкие белые осколки. Карелле понадобилось мгновение, чтобы догадаться: это раскрошенные выстрелом зубы.

Он вышел из квартиры.

В коридоре, ведущем к лестничной клетке, стояли Моноган и Монро, детективы из отдела по расследованию убийств.

— Прелесть, да? — хмыкнул Монро.

— Красота! — согласился Моноган.

— Чего только не бывает! — вздохнул Монро.

— Арбузы лопнули, семечки разлетелись, — изрек Моноган. .

Этот спектакль парочка разыгрывала не впервые. Их ничем нельзя было пронять, все-то они видели, все слышали. Оба стояли в подчеркнуто-небрежных позах у стены и курили сигары. Оба были в черных плащах и серых мягких шляпах. Траляля и Труляля^[15] уголовного розыска. Окно в оконце коридора было приоткрыто, и бодрящий октябрьский ветерок напоминал, что жизнь продолжается. За окном верхние этажи небоскребов освещало восходящее солнце. Высокое и далекое небо было в дымке.

— Думаешь, парень рехнулся? — спросил Кареллу Монро.

— Конечно, — ответил за него Моноган. — Сначала ухлопал супругу, а потом удалился в спальню и нанес себе coup d’etat^[16].

— Coup de grace^[17],— поправил его Монро.

— Пусть будет по-твоему, — пожал плечами Моноган. Карелла промолчал.

— Окажите нам любезность, — обратился Монро к Карелле, — избавьте нас от лишней писанины. Все и так понятно. Сначала он пристрелил жену, а потом самого себя.

— Не делайте из этого преступление века.

— Интересно, кто-нибудь слышал выстрелы? — спросил Карелла.

— АТ :

— Это случилось ночью, когда люди дома. Кто-то должен был слышать выстрелы.

— В час любви хоть из пушек пали, — сказал Монро.

— А кто вызвал полицию? Когда вы приехали, Клинг был уже здесь?

— Блондинчик-то?

. — Да-.

— Он был здесь, — ответил Монро.

— Бледный, но на посту, — сказал Моноган.

— Он не говорил, кто вызвал полицйю?

— Молочник позвонил, — сказал Моноган.

— А как он узнал? ' ' .

— Увидел открытую дверь и заподозрил неладное.

— Дверь черного входа?

Именно.

— Она была открыта?

— Распахнута настежь. ,

— В котором это было часу?

— Не знаю, — Моноган взглянул на ручные часы. — Около пяти, наверное.

— Значит, в пять утра дверь черного входа была распахнута?

— Так сказал молочник. Спросите у Клинга, он его допрашивал.

— Чего я терпеть не могу, так это ранних вызовов, — ьообщил Монро.

— Ну, с этим-то делом хлопот не будет. Все г к на ладони. — Моноган бросил взгляд на Кареллу — Верно а говорю?

— Вам видней. ~

— Могу рассказать, как это произошло.

— Очень кстати, — согласился Карелла. — Мы бы все экономили уйму времени.

— Одна только беда, — сказал Моноган. — Убийством снимается тот участок, куда поступило заявление.

— Кошмар, да и только! — подтвердил Монро.

— Так что мы дарим его вам.

— Ничего не попишешь!

Монро достал из кармана носовой платок, высморкался и_г положив платок на место, Сказал:,

— Мой тебе совет, Карелла: закрывайте дало, да побыстрей! ' ‘

— Почему? "

— Потому что оно ясно, как божий день.

— Если не считать того, что в пять утра дверь квартиры оказалась открытой настежь.

— Случайность, — отмахнулся Монро. *> . >

— эт- Если как следует поискать, то отыщется предсмертная записка, самоубийцы, — сказал Моноган.

— Вы думаете? — спросил: Кавелла.; ’. г ' '

— Они всегда так поступают. Из-за угрызений совести.

— Их гложет раскаяние, — пояснил Монро.; -

— Они оставляют письма, чтобы — сообщить миру, что были паиньками, но однажды поступили нехорошо й испачкали.: свою биографию.

— Совершив небольшую оплошность.

— Поймите нас, друзья! '

— Я понял, простите! _ ‘

— Вы обязательно найдете предсмертное послание, — обнадежил Моноган. — Только как следует поищите.

— Думаете, там будет написано, откуда взялась стреляная гильза? — спросил Карелла.

— Какая гильза? — не понял Монро,

— Та, что валяется возле трупа в спальне.

— А что в ней такого?

— У него в руках помповый дробовик^[18] двенадцатого калибра. А это значит, что сначала нужно «изломить» ружье, и только тогда стреляная гильза выбрасывается, а новая подается в патронник. Может, вы)бъясните мне, как он ухитрился застрелиться, а потом «изломить» ружье, чтобы выбросить гильзу.

— Начинается! — вздохнул Монро.

Молочник и Клинг составляли хорошую парочку — обе бледные и дрожащие. Они сидели вместе с КареллоЖ в маленькой закусочной неподалеку от дома, гдеЦылИ найдены трупы. Было десять минут седьмого, и закусочная только открывалась. За стойкой расположились водители грузовиков, на правах давних посетителей они обмени вались шутливыми репликами с хозяином. Заспанная официантка в грязном форменном платье подошла к столику, за которым сидели Карелла и его спутники, и приняла заказ. Клинг и молочник попросили только кофе.

— Когда вы обнаружили открытую дверь, мистер Но- велло? — спросил Клинг молочника.

— Примерно без четверти пять. Я сразу же позвонил в полицию. Когда это было? — обратился он' к Клингу.

— Марчисон принял вызов в четыре сорок семь, — ответил Клинг.

— Вы всегда в это время разносите молоко?

— Да, я начинаю с половины пятого. А к пяти заканчиваю. Сначала я поднимаюсь на верхний этаж и' двигаюсь вниз. Лейдены живут на третьем.

— Что же вы увидели?

— Я уже рассказывал вашему человеку.