Легенда о черном алмазе

–  Если не ошибаюсь…- быстро и отрывисто заговорил гость.- Да это, кажется, вы, Михей Степанович?!.. Что же здесь приключилось? Вы узнаете меня?..

–  Голос такой знакомый…- медленно, с усилием произнес раненый.- Экспедиция номер семнадцать?.. Высокий курган… Сидор Сидорович Мороз?

–  Он самый!
– почти закричал гость и бросился к Степанычу, припал на колено, осветил повязку на его бессильно опущенной голове.- Вон какое несчастье, коллега, вы… больны?

Степаныч закашлялся, с трудом подавил стон и, собрав силы, слегка приподнялся:

–  Это, профессор, хуже болезни. Это было нападение. Кто напал?.. С какой целью? У меня ничего не взяли. Почти ничего… Все же мне повезло: появились эти славные ребята, принесли воды, перевязали рану…

Гость присел на землю рядом со Степанычем.

–  Молодцы ребята! Я сразу же заметил: смелые, шустрые. Однако познакомимся потом… Думаю, Михей Степанович, везти вас в больницу в Рубежное или в Пролетарск в такую темень будет сложно. Потерпите до рассвета? Кстати, при мне имеется медицинский пакет: в нем и бинт, и вата, и йод. Я сейчас заново перевяжу рану.- Он снова плеснул лучом фонарика и на этот раз высветил Анку: - Смотри-ка, здесь и девочка! Ладно, будешь медсестрой, моей помощницей. Возьми, пожалуйста, фонарик и свети мне на руки. Да ровно свети, чтобы луч не прыгал, не перемещался.

Одним прыжком Костик оказался рядом с Анкой.

–  Давай-ка я посвечу,- предложил он поспешно, пытаясь взять из рук девочки фонарь.- Я это умею, у меня у самого была такая штучка.

Однако Анка фонарь не отдала, а незнакомец, которого Михей Степанович назвал Морозом, иронически заметил-.

–  Что я вижу? Часовой оставил свой пост?..

И Костя уныло вернулся к берданке, виновато избегая испепеляющего взгляда Емели Пугача.

–  Подумать только, он умеет светить фонариком!
– прошипел Старшой.- Ты, может, курсы такие прошел, фонарные?

Руки гостя в белом пятне света ловко разматывали бинт, осторожно снимали с головы раненого вату. Анка вцепилась в фонарик и видела только эти уверенные, ловкие руки. Все остальное - и ночь, и землянка, и сторожкий шорох ветерка - отступило куда-то далеко-далеко. Удивительные руки оказались у гостя, как быстро и ровно наложили на глянцевый квадратик бумаги мазь, затем приложили к тому квадратику марлевую салфетку, расправили свежий и пушистый ком ваты и плотно перехватили над раной всю эту подушечку бинтом. «Наверное, этот дяденька- врач»,-с восхищением думала Анка, ловя каждое движение быстрых рук.

А тот, закончив перевязку, заговорил подчеркнуто бодрым голосом:

–  Будем надеяться, дорогой коллега Верзин, что все окончится благополучно. Вы хорошо слышите меня? Вот и отлично… Так что же все-таки нужно было напавшему?
– Он ниже склонился над раненым.- Сумка, говорите, исчезла?.. Что, с образцами минералов? Действительно: кому она нужна?.. И рад, Михей Степанович, что вы узнали меня. Куда я держал путь и почему ночью? К вам, уважаемый Верзии, я и направлялся. Думал, если не встречу вас у Старой криницы, значит, проеду в Троицкое, спрошу в доме приезжих. А оно вон как обернулось…

Мороз поднялся во весь рост, взял у Анки и выключил фонарик. Все вокруг поглотила темнота.

–  А теперь, друзья-приятели, давайте подумаем, что дальше делать будем…

–  Во-первых, устроим дяденьку Михея,- предложила Анка.- Мы уже принесли две охапки сена. Нужно сделать постель.

–  Принимается!
– мягко одобрил Мороз.- За дельное предложение, медсестрица, ставлю пятерочку. А еще предлагаю развести хотя бы небольшой костерок. С огнем всегда веселее. Да и лес тут рядом, сушняк найдется.

–  А как же Гнедой?

– спросил Костя, все еще терпеливо выстаивая в карауле.- Он же может и ускакать…

Мороз оглянулся на темный силуэт коня у землянки и заверил:

–  На этот счет, приятель, не беспокойся. Дальше, чем на сто метров, Гнедой от меня не отойдет. Тащите ваше сено, раскладывайте постель, а потом займемся дровишками.

Емеля с Анкой бросились к охапке сена, а Костя остался стоять при берданке, только вытянулся еще больше. Мороз посветил фонариком на его серьезную физиономию и сказал:

–  Теперь по старшинству командовать отрядом буду я. Слушать приказ номер один: караул отменяется. Нас много, и нам не страшен серый волк. Поставь, часовой, ружье у двери и поинтересуйся дровишками: вон какие дебелые ветки валяются.

Костя будто давно уже ждал этой команды: с жаром бросился на сушняк, ломая ветки то о правое, то о левое колено. Гость, которого Степаныч уважительно назвал профессором, несмотря на свою холодную фамилию - Мороз, оказался простым и компанейским. Когда Емелька чиркнул спичкой у пучка сухой травы и веселые язычки пламени побежали по тоненьким веткам, он запросто сел прямо на землю и отдал вторую команду:

–  Итак, приказ номер второй. Мне ранним утром нужен расторопный гонец. Кто из вас умеет ездить верхом?..

–  Все мы умеем,- уверенно ответил Емелька.- Да и как не уметь, если мы в Привольном по ночам лошадей пасли?

Голубая и трепетная вспышка пламени резко осветила загорелое лицо Емельки - на синьке ночи оно выглядело волевым, словно кованным из бронзы. Профессор Мороз улыбнулся:

–  Отлично, паренек!.. Утром и помчишься до брода на реке, а потом дальше, до Высокого кургана. Передашь записку медику экспедиции Орлянкину, приведешь его сюда. Он будет знать, что нужно привезти.

Старшой изумленно уставился на него:

–  Вы… доверяете мне… коня?

–  Доверяю,- сказал Мороз твердо.- Встанешь на зорьке - и в путь.

17 Загадка похищения. Сигнал сапожника Сома. Всем ногам нога. Квартирант тетки Феклы.

После странного случая на Высоком кургане Василий Иванович Бочка совсем потерял покой. «Кто и зачем,- снова и снова спрашивал он себя,- похитил скромные находки археологов? Похитил, чтобы… выбросить?» Ответа на этот вопрос Бочка не находил и потому мысленно все время возвращался к тем огромным следам, оставленным неизвестным на глинистой осыпи раскопа и в камышах, на берегу реки. Постепенно у него стала вырабатываться привычка приглядываться к ногам прохожих: верилось, что человек с огромными ступнями обязательно встретится. Впрочем, постепенно эта уверенность слабела: почти все, встреченные им в те дни мужчины и парни, будто в насмешку над бывалым следопытом,носили ботинки и туфли не более тридцать девятого размера.

Как-то, проходя переулком мимо дощатой будки, в которой восседал за низким столиком веселый сапожник по фамилии Сом, Василий Иванович нечаянно бросил взгляд на него - и заметил, что тот заговорщицки подмигивает. Сомнений не было: Сом подавал ему сигнал.

Козырнув по привычке, Василий Иванович спросил:

–  Что, труженик шила и дратвы, есть новости?

Сом усмехнулся в рыжие усы:

–  Снимайте, товарищ начальник, сапоги и садитесь ближе. Секрет удобнее сообщать за делом.