Легенда о Чёрном ангеле

— Маргарита Олеговна, у меня к вам деловое предложение, выгодное, — говорит ровно, монотонно даже и в глаза смотрит неотрывно, словно удав на кролика. — Не спешите отказываться, я хорошо заплачу.

Посмотрите на него, какой щедрый. Выкуси, даже слышать не хочу.

— Это всё хорошо, но, может быть, вы хотя бы представиться изволите.

— Максим Аркадьевич, — произносит с лёгкой улыбкой и протягивает ладонь для рукопожатия.

Ага, обойдёшься.

Когда понимает, что ответной реакции не дождётся, хмыкает и откидывается на спинку стула. Он довольно высокий — это заметно даже в сидячем положении — и бесспорно красив. Лет сорок на вид, брюнет, острые черты лица — хищные, но очень правильные. И его можно было бы назвать идеальным, если бы не злость, притаившаяся на дне тёмно-зелёных глаз.

— Максим Аркадьевич, спасибо за предложение, но бар этот не продаётся. И это не обсуждается.

Я тверда в своём решении закончить этот дурацкий разговор. “Приют одинокого путника” — мой бар, таковым и останется. Мне неважно, сколько я на нём зарабатываю — я человек не очень требовательный к материальным благам, но мне важно, чтобы любимое детище Валеры не загнулось и перешло к Мише. Я обещала мужу, ни о чём другом думать даже не хочу.

Максим Аркадьевич тем временем молчит и что-то увлечённо пишет в своём мобильном, а у меня лишь одно желание: встать и уйти. И никогда больше к этому разговору не возвращаться.

— Вот, смотрите, — говорит Максим Аркадьевич, протягивая мне телефон, — это та сумма, которую я готов заплатить прямо сейчас, не сходя с этого места. Только скажите “да”, и ваш личный счёт пополнится весьма существенно.

— Спасибо, не нуждаюсь.

— Возможно, это сейчас вы так говорите? — усмехается, поднимаясь с места. — Может быть, в скором времени всё изменится. Мало ли?

— Мне кажется, или вы мне угрожаете?

Нет, ничего мне не кажется, и от этого противно. Не понимаю, почему этот утырок решил прийти именно ко мне и принялся размахивать своей платёжеспособностью, как флагом? Вокруг масса кафе, ресторанов и прочих забегаловок. Почему именно “Приют” пришёлся по вкусу этому человеку?

— Нет, конечно, — улыбается почти очаровательно и наклоняется ко мне так близко, что я инстинктивно подаюсь назад, чтобы этот странный человек не дотронулся до меня. А он уже шепчет: — Когда я начну угрожать, вам не захочется мне отказывать.

И, не дав мне ничего ответить, уходит, а фалды длинного кожаного плаща рассекают воздух.

7. Карл

— Фома, какого хрена? — спрашиваю, когда попадаю наконец в Промзону, где уже во всю кипит жизнь.

Кто-то из собратьев растаскивает новый товар по ангарам, кто-то договаривается с парнями из других клубов о совместном прогоне, кто-то составляет опись транспорта и подготавливает список поломок. Для каждого в клубе “Чёрные ангелы” найдётся дело. Я давно уже перестал принимать в наши ряды новых членов, потому что пока все со всем справляется. Но желающих, конечно, всегда вагон.

— Шеф, тут такое дело, — мнётся Фома, а мне двинуть его промеж глаз хочется за то, что мямлит. — Кто-то навёл ментов на “Чашу Афродиты”.

Час от часу не легче! “Чаша Афродиты” — место, которым я владею всё больше по инерции. Бизнес, связанный с элитными шлюхами, хоть и прибыльный, но уж больно хлопотный. Собственно, уже давно разогнал бы их всех, но девок жалко. Да и люди туда ходят специфические, нужные. Какая падла решила, что может лезть на мою территорию?

— Думаешь, Спартак активизировался? — спрашиваю, потому что чувствую, что именно к этому Фома и клонит.

— Больше некому.

Спартак — старый враг, проверенный временем, закалённый в боях. Когда-то давно именно он метил на место президента нашего клуба. Тогда он ещё назывался “Адские псы”, но я увёл у него место из-под носа. Специально? Не очень, потому что эта карьера мне нахер не упала. Просто так вышло, что братья проголосовали именно за меня — демократия. Это только так кажется, что в нашей среде царит бандитизм и анархия, на поверку же всё гораздо сложнее и упорядоченнее. Не удержишь в стальном кулаке байкерских клуб, если в нём не будет железной дисциплины. Да, приходилось быть жёстким, решительным, но зато сейчас всё работает как часы.

Однако Спартаку не даёт покоя то, что место президента ушло из-под носа. Периодически он возвращается, собравший свой клуб, чтобы напомнить о себе. Не может смириться, что не получилось насадить в нашем городе свои порядки. Только через мой труп он станет тем, кем страстно мечтает.

Да и порядке в его клубе царят адские, а братья его — больные на голову ублюдки. В цепных псах и то больше здравого смысла и выдержки. Дерьмо кромешное, иначе и не скажешь.

Фома тем временем продолжает:

— Девочки наши испугались, конечно, но мы всё быстро разрулили, даже в участок никого забрать не успели.

Хоть какая-то радость, что они у меня такие толковые и самостоятельные.

— Молодцы, — говорю, садясь за стол. — Значит, так. Девам нашим выплати двойной… гонорар за неудобства и на неделю могут ехать к мамам-папам. Отпуск у них. Понял?

Я теряю, конечно, бабки, но иногда лучше пожертвовать чем-то малым, чтобы не потерять всё.

— Да, шеф, понял, — кивает Фома и складывает свои столбы-ручищи на могучей груди.

Шрам белеет на лице, а у меня перед глазами встаёт картина, как Спартак чуть пузо Фоме не вспорол. Если бы мы вовремя не подоспели, валяться моему помощнику в канаве, без вариантов. Потому я Фому понимаю в его иссушающей жажде мести, но лихорадить не дам, а то не расхлебаем.

Я не очень люблю кровавые бани, но иногда без них не обойтись. Когда враг на пороге не до милосердия и задушевных разговоров. Тогда, в общей суете, Спартак ушёл и, казалось, больше не сунется, но прошло несколько лет, и он снова нарисовался.

Только в этот раз действует исподтишка, как гусеница под лопухом прячется, дерьма кусок.

— Ты же понимаешь, что он не остановится? — спрашивает Фома, а я медленно киваю. — Надо ему брюхо вскрыть, точно говорю.

У Фомы одно желание: вскрыть Спартаку пузо. Неугомонный товарищ.

— Ты его поймай для начала, вскрыватель, — усмехаюсь, а Фома нервно передёргивает плечом. — Так, кровожадный мститель, узна?ю, что ты сам к нему полез, выгоню из клуба с позором. Мне лишние жертвы не нужны.

— Но, шеф…

— Я говорю, а ты молча слушаешь. — Смотрю на него в упор, а Фома знает, что взгляд отводить нельзя. — Итак, если начнёшь самодеятельностью баловаться, выгоню. Уяснил?

— Ла-адно, — протягивает, покачивая головой. — Но эту суку найти нужно.

— Без тебя не разберусь, мститель, — говорю, вкладывая в эти слова куда больше смысла, чем кажется, а Фома кривится, но молчит. — В общем, “Чашу Афродиты” прикрой, в “Магнолии” усиляй охрану. Всё понял?

— Не дурак же, вроде, — бурчит.