Легенда о Чудограде Книга вторая. Наследие Радомира. Часть первая. Храм магии

Модест, все нормально? — спросила Гедовин.

От ее голоса юноша мгновенно встрепенулся, дурнота спала, в голове прояснилось, а телу стало даже прохладно.

А? Да, да, все нормально.

На всякий случай, чтобы окончательно прийти в себя, он встал, решив немного прогуляться в тени деревьев прежде, чем закончится привал, и вся компания отправится дальше по дороге, на открытом пространстве.

Ты куда? — тут же спросил Драгомир.

Сейчас приду, немного прогуляюсь.

Модесту показалось, что он идет к лесу слишком быстро, поэтому он замедлил шаг — не так-то просто это получилось, его действительно что-то тянуло в лес, и со страшной силой. Что за ерунда? Он встряхнул головой и почти спокойным шагом вошел в лес. Там, под сенью деревьев ему сразу стало легче, вся дурнота окончательно развеялась, и Модест даже ахнул, когда сделал шаг в какую-то яму. Откуда она здесь взялась? Он ведь не видел ее сразу! Модест закричал и провалился в яму, но вдруг почти сразу вместо земли он увидел перед собой открытое воздушное пространство, а под ним показались кроны деревьев. Он стремительно падал с высоты, но как такое было возможно? — Модест не понимал, но точно знал, что сейчас чувства его не подводят и он, действительно, падает с огромной высоты. Определенно, это какое-то колдовство. Но почему же тогда никто из ребят ничего не заметил, а маленькая и вовсе на его глазах забегала в лес в том же самом месте и потом преспокойно вернулась обратно.

Ситуация и так была хуже некуда: Модест понимал, что разобьется, как вдруг из леса под ним выпорхнули тени. Тени, иначе из было назвать нельзя — они представляли собой темно-серые отпечатки контуров человека, безликие и жутковатые. Они приближались к нему. Осознав это, Модест отчаянно замахал руками, словно это могло помочь ему взять контроль над своим полетом. А тем временем тени приблизились к нему вплотную.

Услышав крик Модеста, все трое ребят соскочили с места. Дамира рванулась в лес первой, на лету поймав ее, Драгомир, настойчивым и вкрадчивым голосом сказал.

Жди здесь!

Оттолкнув девочку назад, Драгомир нагнал Гедовин.

Вот еще! — пробурчала Дамира и быстро догнала их обоих.

Девочка едва не налетела на Драгомира и Гедовин, которые стоя за опушкой леса, непонимающе озирались по сторонам — Модеста нигде не было.

Модест! — громко позвала его Гедовин.

Никто не откликнулся, Драгомир и Дамира тоже стали звать юношу, но он по-прежнему не откликался.

Немало тревожных дней и ночей прошло прежде, чем господин Броснов смог начать спокойно жить дальше. После возрождения магии положение его как настоятеля пошатнулось, так как перед ним то и дело маячила одна и та же картина: люди бросают в него камни за всю ту ложь, которой храм кормил их и их предков на протяжении столетий; за то, что сам он оказался волшебником. Но нет, оказалось, что люди более склонны верить общеизвестным фактам, чем сомнительным открытиям. Поначалу в то, что магия вернулась, мало кто верил, даже те, кто непосредственно с ней сталкивался, предпочитал приписывать это силам божественным. В основном все считали ответственной за происходящее Алину, но кто-то считал, что только Алин способен проявлять такую силу, и даже если он делает что-то во вред людям, то людям прежде всего стоит упрекать себя, искать причины в своих действиях, словах, решениях и поступках. Может, кто-то усомнился в существовании и величии Алина — дерзнул отрицать очевидное — и вот, пожалуйста, наказание. В любом случае, даже если эту силу направляла Алина, тот, кто усомнился в Алине, мог быть подвергнут ее влиянию.

Однако известия о возрождении магии, появлении ее властителя и о пробуждении того самого Драгомира Дэ Шора стремительно расползались по всему свету, а магические существа — живое доказательство существования магии — занимали свои прежние и новые места обитания. И потом золотое свечение, которое окутало весь мир, исцелив его, оно заставило практически всех признать — волшебство существует и является частью этого мира. А потом образовалась эта Южная Жемчужина. Сколько головной боли принесла она господину Броснову! Люди там из раболепно поклоняющихся Алину, превратились в поклонников древних учений. Даже в землях, остающихся под властью патиров, люди возроптали на учение Алина. И все потому, что там на многих изображениях он был запечатлен в своем истинном облике властителя магии. Люди недоумевали: почему Алин, бог, позволил человеку получить его отличительные знаки? При том, что этого человека никак нельзя было назвать последователем и продолжателем учения Алина. Люди долго думали: с какой миссией он пришел в этот мир, но одно это означало точно — люди усомнились в действиях Алина, люди допустили, что он мог ошибиться, послав к ним такого деятеля. За два месяца властитель магии и его жена разрушили Союз Пяти Мужей, превратив его в Союз Четырех Мужей, а в землях патира Севера добились отмены рабства, прописанного в учении Алина по версии жителей Союза, и создали новое государство. Но все-таки полностью отрицать праведность учения Алина люди не стали, они открыли в Южной Жемчужине школы, где это учение рассматривали как одно из многих.

Как зараза это перекинулось через реку, и вместе с мостами, которые властитель магии возвел через пропасть, весь мир заболел переосмыслением учения Алина. Что оставалось делать ему, Гаю Броснову? Какое-то время он испытывал только злость и негодование: ну почему все так сложилось именно в его правление? Он ведь уже почти стал царем всех царей, самым главным человеком в мире! Потом на господина Броснова напала жуткая апатия: ему не хотелось ничего делать, пытаться что-то доказывать и объяснять. После он вновь пришел в ярость, когда явился этот властитель магии и заявил, что намерен рассказать всем людям правду, и не сам лично, а от имени Алина, которого он законно назвал своим предком. Что мог сделать Гай? Он мог только признать слова самого Алина, который говорил его устами: на этом настоял Данислав, чтобы именно нынешний глава Храма позволил душе Алина завладеть своим телом и сознанием и рассказать о том, что его учение было подобно древним философским учениям, не претендующим стать религией. Алин Карон попросил прощения за гонения на магию, а также просил не винить ни в чем своего племянника Драгомира Дэ Шора. Все эти откровения многих повергли в шок, кого-то привели в ярость, а кого-то в отчаяние: еще бы, они всю жизнь свято верили — и вот, пожалуйста! Сам Гай поначалу хотел распустить Храм, но в итоге распустил только большую часть стражи, сделав Всевладоград обителью для познания учения Алина. Конечно, все здания не пригодились, две трети из них перешло в ведение администрации города, но одна треть осталась, Всевладоград из столицы мировой религии стал просто большим городом, утратив свое былое значение. Однако не все люди согласились с тем, что религии Алина пришел конец, нашлись такие, кто, не пожелав оставаться в странах, предавших верность Алину, объединились и создали Республику Истинной Веры, приют которой предоставил князь Мстивой на территории Северной Рдэи, князем и повелителем нового государства стал младший брат Рдэйского князя Дометьяна. В гневных письмах, которые Милий отправлял правителем других государств, в том числе своего брату, он обвинял их всех в ереси, их и все новое руководство Храма. Он грозился начать священную войну против еретиков. На ежегодном международном собрании царица Тиона предложила не ждать атаки и напасть на Северную Рдэю первыми, чтобы международные войска стерли с лица земли Республику истинной Веры, но остальные правители отговорили ее от поспешных действий, заверив в том, что волшебники сумеют защитить свои государства от атак князя Милия, который так ничего и не предпринял за все прошедшие семь лет. Все первое время жили в ожидании нападения, которое так и не началось, что постепенно стали забывать об угрозах правителя Республики Истинной Веры. И вот как снег на голову пришло известие о том, что на территории Северордейского княжества происходит что-то неладное. Паломники на границе с Тусктэмией увидели странный переливающийся столб, высоко уходящий в небо, напоминающий туман необычного перламутрового цвета. Один из паломников решил, что это очень важно и потому воспользовался услугами птицы рокха, чтобы вернуться раньше, и сообщил об этом Гаю Броснову. Прикинув в уме, где это происходит, Гай решил на всякий случай передать все властителю магии, он обратился к своему ронвельду и попросил его передать своему господину, что ему стало известно. Да, Гай оказался волшебником и именно это семь лет назад сыграло главную роль в принятии его решений. Гай как никто знал о возрождении магии, именно поэтому тогда он надел антимагические браслеты, чтобы не видеть своего ронвельда, чтобы обезопасить себя от возможных проявлений собственных магических способностей. Таким образом, через ронвельдов, за все прошедшие семь лет Нового Времени Гай обращался к Даниславу трижды, каждый раз испытывая некоторое унижение. Хотя по здравом размышлении господин Броснов понимал — глупо злиться на то, что он не родился властителем магии, и все-таки еще вчера он был большим человеком, а теперь руководителем умирающей организации. Конечно, Гай понимал, что такова жизнь, и от него зависит: будет ли он все время злиться или продолжит жить дальше, добиваясь для себя лучшего; к слову сказать, Алин бы его за гордыню и обиду не похвалил, но легче от этого становилось на грошь. Иногда Гай безмерно скучал по своей юности, когда он, глубоко, почти до фанатизма верующий юноша подвергал себя телесному наказанию за малейшую провинность перед Всеблагим и Великим Алином. Тогда по крайней мере у него была искренняя вера, а теперь в душе зияла настоящая пустота, он ни во что не верил с тех пор, как узнал правду об Алине, и это угнетало.

Передав заботу о странном перламутровом столбе на границе с Северной Рдэей на плечи властителя магии, Гай вернулся к более насущным проблемам по управлению школы учения Алина Карона. Но с утра все как-то не заладилось, сначала он порвал новую мантию, потом получил сообщение от паломников, потом обжегся горячим чаем и вдобавок ко всему чуть не соскользнул со ступенек — так хорошо их натерли. А сейчас, выйдя из своего кабинета, он буквально наткнулся на мальчишку-послушника лет семнадцати, который несся в его сторону с очумелыми глазами, весь потрепанный, от его светлых волос струился дымок, по неприятному запаху Гай понял, что волосы юноши подпалены.

В чем дело? — строго спросил Гай, взглянув на паренька требовательным взглядом.

Но вместо ответа и хоть какого-то объяснения паренек тупо уставился на него невидящим взором — словно он смотрел сквозь Гая и видел за ним что-то еще. Гай даже обернулся, чтобы проследить за взглядом паренька, и тем самым совершил ошибку, так как послушник сорвался с места и тараном налетел на господина Броснова, ударив его головой в грудь. От неожиданности Гай отступил на шаг назад.

Что такое? Ты чего?

Гай лихорадочно пытался вспомнить, как зовут этого парня, откуда он — мозг работал как часы, отчеканив ответ — послушник родом из Северной Рдэи, прибыл во Всевладоград всего полтора месяца назад в надежде, как он сам сказал, узнать истинный смысл учения Алина. Юноша лихорадочно сжимал кулаки и, вскрикнув, бросился со второй попытки таранить собой ничего не понимающего Гая. К ним уже бежал охранник и еще один послушник, а также Рюрик, его заместитель по хозяйственной части, но господин Броснов и сам мог постоять за себя.

Стой! — приказал он, и паренек замер в нескольких сантиметрах от него.

Господин, что случилось? — спрашивал охранник.

Хотел бы я знать, что случилось. Я вышел из кабинета, а он просто набросился на меня, весь какой-то ненормальный, даже не сказал ничего.

Второй послушник — Гай сразу вспомнил, он поступил в ученики вместе с этим юношей — подбежал к застывшему товарищу.

Я же говорил ему: успокойся, а он словно обезумел! Как закричит: это все неправда! И побежал, я следом за ним, стой, говорю, а он понесся как сумасшедший, мне его и не догнать!

Ясно, а где именно вы оба были и чем занимались?

Мы были у себя в комнате, читали.

Что читали?

Я читал сборник изречений Алина, а он какую-то тетрадь.

Где эта тетрадь, в комнате?

Да.

Пойдем посмотрим, вы тоже пойдемте с нами, а вас, Рюрик, — попросил его Гай, так как Рюрик тоже был волшебником, — я попрошу последить за ним, на случай если я там задержусь.

Хорошо.

Да, и поспрашивайте его, может, он что-нибудь скажет.

Мужчина согласно кивнул и устроился пока на одной из скамеек, расставленных вдоль стен. Через минуту из другого коридора выбежал еще один охранник, увидев паренька, застывшего в воинственной позе, он перевел взгляд на Рюрика, словно спрашивая: ты?

Нет, господин Броснов, я чуть опоздал, представляете этот паренек ни с того ни с сего набросился на господина Броснова.

В маленькой, традиционно отделанной серыми тонами комнате ребят царил идеальный порядок, только одна тетрадь была небрежно брошена на кровати, Гай осторожно поднял ее и полистал — ничего особенного, обычный дневник, с той лишь разницей, что написан он был на древнем языке. Но вот откуда парень из Северной Рдэи, не волшебник, знает древний язык? Здесь его точно никто не преподавал, и в ближайшие годы и не собирался преподавать. Еще раз открыв тетрадь на той странице, на которой она была открыта, он пробежал глазами по тексту — там автор рассказывал, как узнал о том, что может колдовать — все было непреднамеренно, и он, прочитав заклинание, случайно подпалил себе волосы. Закрыв тетрадь, Гай попросил охранника обыскать вещи юноши, а второму послушнику оказать посильное содействие при обыске, сам же он пошел обратно. К тому моменту виновник происшествия уже сидел в его приемной, коротко и угрюмо взглянув на Гая, он опустил глаза и поджал губы, всем своим видом показывая, что говорить не намерен.