Легенда о невесте людоеда
Шрифт:
— Ты принесешь мне платье? — спросила еще раз девушка, и жалостливо добавила: — Ну-у, пожалуйста…
— Нет.
— А почему?
— Я сказал нет! Что тебе, дуре, не ясно? — прорычал тролль в сердцах. Девушка тут же поникла, но грустила недолго. Приложившись губами еще несколько раз к бурдюку, она заговорила опять, язык ее уже начал сильно заплетаться.
— Знаешь, король, я ведь могла бы стать твоей невестой. Но ты не хочешь нести мне платье… оно красивое, синее. — Пленница глубоко вздохнула, опершись лбом о клетку. — Я ведь пришла, чтобы быть тебе женой. Ты моя судьба — ангел сказал! По лесу шла, коня потеряла, но нашла тебя… Черт, а ты… — на глазах девушки вдруг выступили слезы, — а ты не хочешь принести мне свадебное платье!
Девица закрыла ладонями лицо и всхлипнула.
— Тихо! Хватит выть, — скомандовал он.
Девушка будто не слышала его. Взбешенный неповиновением тролль повторять не стал — вскочил с кровати, схватил клетку. При его силе поднять пленницу вместе с ее тюрьмой было просто. Через несколько секунд король уже поднес ее к языкам пламени в камине настолько близко, что они уже лизали сталь клетки. Запахло жаренным — огонь опалил мех лисьей шкуры. Пьяная и еле соображающая девушка не сразу осознала, что происходит, но почувствовала жар так близко и отпрянула от него как можно дальше, закричала.
— Не заткнешься, так зажарю тебя прямо здесь, — пригрозил тролль.
Теперь девица боялась даже дышать, а о нелепых слезах и их не менее дурацкой причине позабыла мгновенно. Произведя необходимый эффект, король поставил клетку на прежнее место, но не успел он вновь улечься на кровать, как вновь услышал ее дрожащий, едва слышный голос.
— На горшок… по-пожалуйста.
Шумно выдохнув, он опять вернулся к пленнице. Замок и прутья плетки были еще горячими, но грубая кожа его рук могла это стерпеть. Неловкое пьяное движение, и вот для девицы нечаянное соприкосновение с горячим металлом не прошло бесследно — кожа на предплечье моментально вздулась и покраснела. Но пленница, к удивлению короля, в этот раз не издала ни звука, хотя было видно, какую боль ей это доставило. И это при том, что выпивка обычно обезболивает раны. Нетвердой, шатающейся поступью она сама дошла до отхожего ведра, сделала свое дело, и готова была лезть обратно в клеть, но тролль не пустил. Схватив ее за ошейник, он повел к своей постели, а дойдя до нее, сам опустился на колено, чтобы отпереть один из сундуков близ ложа.
Лекарь в свое время создал много целебной мази, которая хранилась как у любого воина, так и у короля. Субстанция эта, насколько было известно троллю, создавалась с использованием магии, и благодаря ее действию любая рана затягивалась в разы быстрее. Разве что отрубленные руки и ноги не могла обратно отрастить, а так мазь и правда была сильна — ее король и решил нанести на ожог пленницы. Взяв из кувшина в сундуке мази буквально на один указательный палец, он аккуратно нанес ее на предплечье быстрыми и уверенными движениями.
— Спасибо, — произнесла девушка, когда он перевел взгляд на ее мордашку.
— Пожалуйста, — ответил он негромко и отвернулся, чтобы захлопнуть сундук и вытереть остатки мази. Когда обернулся, девушки уже не было перед ним — она залезла в свою клетку и уже пыталась улечься на ее дне в свою обычную, смиренную позу.
Тери уснула сразу же и проспала большую часть следующего дня. Разбудила ее дикая жажда, но рядом с клеткой она не нашла утреннего мешка с едой, хотя кровать монстра была пуста. Помучавшись недолго, она захотела вновь провалиться в сон, но тут вспомнила все до последней мельчайшей подробности из происходившего вчера. Рана на предплечье заболела. Девушка не могла поверить, что вела себя как полная идиотка. Хотя нет, она вспомнила, что всегда ведет себя примерно таким же образом, почему она и оказалась в клетке, в плену. К чувству дикого стыда, жажде вдруг прибавилась еще и головная боль. Боль резкая, в глазах потемнело, и следующий недолгий сон больше напоминал обморок.
Когда она проснулась опять, боль все еще была на месте, но зато у клетки лежал полный мешок еды. Первым делом Терисия запустила руку в самую глубь, где обычно лежал бурдюк с питьем — и в этот раз он был на месте. Чистая прохладная вода в нем была слаще в ту минуту, чем приторное вчерашнее пойло. Однако вместе с бурдюком
она вытащила еще что-то, и когда присмотрелась что именно, не сразу поверила своим глазам. Это было ее свадебное платье.6
Синее платье переливалось все тем же блеском, как и в ночь, когда Тери в последний раз видела его перед тем, как запихала в мешок. В этот раз источник света, дающий блики на шелке, не луна, а пламя камина. Девушка вспомнила, как вчера умоляла об этом платье. Что на нее нашло? На кой черт ей оно? Из глубины памяти выполз образ запойного пьяницы, ее дяди, живущего на краю села, и Терисия вдруг узнала в его неадекватных повадках вчерашнюю себя. До чего отвратительно! Но и странно. Так вот для чего дядя напивался до поросячьего визга… Оказывается, это вроде как приятно, хоть и вместе с тем мерзко.
Как дядя орал под окнами их дома оскорбления своей сестре, маме Тери, а на утро приползал просить прощения, так и сейчас девушка готова была просить прощения, но разве что у самой себя. стыдом вспомнила чувства, с которыми смотрела на монстра — принятие, симпатия, желание. Еще и несла чушь о том, что она его невеста и жена, просила принести злосчастное платье. Но зачем королю выполнять ее просьбу? С каких это пор чудовище выполняет ее желания?
Некое смутное озарение снизошло на девушку, но она не могла толком сформулировать ту невероятную истину, которая открылась ей совершенно случайно, будто по ошибке. Что же это? Тери сопоставляла фрагменты воспоминаний, приобретенных за время жизни с королем монстров, собирала воедино все наиболее примечательные действия хозяина. Обещал избить, но ни разу не ударил. Отдал шкуру животного со своей кровати, когда она пожаловалась на холод. В комнате развели камин, ее клетка стоит в тепле. Грозился зажарить на огне, но когда она обожглась, начал лечить. И, наконец, принес дурацкое платье. Дурацкое свадебное платье, о котором она ныла вчера. Теперь озарение собралось в единую и четкую мысль: у нее есть власть над монстром, власть о которой она и не подозревала.
«Господи, неужели я так сильна?» — все еще с опаской, но торжествующе осознала Терисия. Ее глубоко поразила внезапная мысль: нечеловек, исчадье преисподней, могущественный монстр может захотеть женщину, а потому покориться ее воле. Она вспомнила, как вчера стояла перед ним, когда он мазал чем-то ее ожог. Тогда девушка смотрела на него сверху вниз, ведь он был на коленях. Мысль о том, что только из-за того, что она родилась женщиной, Тери может быть сильнее ужасной твари, все еще не укладывалась в ее голове так просто.
Терисия — скромная и верующая девушка, мать идеально научила ее сдержанности, но никогда не говорила о том, как и когда можно использовать женские чары. Нет, матушка и сама, скорее всего, вряд ли могла этим оружием как следует обращаться. А ведь это и правда могло быть и оружием, и щитом, как оказалось. Девушка вдруг захотела испытать свои чары, проверить, верны ли ее догадки, но была по-прежнему одна в комнате с платьем в руках.
Попытки надеть его тщетны, в клетке это сделать было абсолютно невозможно. Она представила, как будет просить монстра выпустить ее, как будет пытаться строить ему глазки и мило улыбаться, и это показалось ей задачей далеко не самой простой. Твердой уверенности, что все это не будет выглядеть ломано и фальшиво в ней не было, как и не могла она сказать, что существо придет в комнату в подходящем настроении. Что если когда она заговорит с ним, монстр разозлится и все же бросит ее вместе с клеткой в камин? Тери инстинктивно поежилась, представляя свои возможные муки — ожог будет уже не только на предплечье, а в каждом уголке тела.
Теперь клетка стояла не у дальней стены, где хорошо были слышны шаги снаружи комнаты, и поэтому, когда через некоторое время дверь распахнулась, это застало девушку врасплох. Хотела бы она найти в себе силы хотя бы глянуть в сторону вошедшего, но их не было. Она мяла в руках платье и боялась поднять взгляд до тех пор, пока король не прошел мимо нее и не сел на край кровати. И очень радовалась, когда взглянув не увидела его звериного жестокого взгляда, а только затылок и спину.