Легенда о «Ночном дозоре»

– Спасибо, красавица, нам ничего не нужно. У нас все, все есть! Представьте себе – абсолютно все! Даже приятельница на Малой Морской! Правда, она стала немного капризной… а вот вам, пожалуй… – он щелкнул пальцами и протянул зардевшейся девушке крупную купюру, после чего слегка пришлепнул по заду:

– И идите, идите, мы разговариваем!

– Кто вы такой? – задал наконец Пшибышевский вполне естественный вопрос.

Незнакомец промычал что-то неразборчивое, Павлу Казимировичу послышалось то ли «мум», то ли «мем».

– Я не понял…

– И не надо. – Незнакомец посерьезнел и снова придвинулся: – Откуда вы взяли те две голландские картины?

– Ка… какие картины? – залебезил Пшибышевский, почувствовав, что разговор подошел наконец к самому главному. – Я не знаю, о чем вы говорите…

Он и сам не понимал, почему не выкладывает правду. Видимо, сказалась многолетняя привычка к лжи и умолчанию. Но на этот раз она не принесла ему ничего хорошего.

– У вас гастрит? – задумчиво проговорил незнакомец и вдруг, без всякого предупреждения, резко и сильно ударил Пшибышевского в живот.

Павел Казимирович разинул рот, как выброшенная на берег рыба, и несколько секунд безуспешно пытался вдохнуть. На глаза его выступили слезы. Боль была невыносимая.

– Лечиться надо, – раздумчиво, доброжелательно произнес Черный Человек. – С гастритом шутки плохи, одной диетой вы от него не отделаетесь…

Он посмотрел на часы, как будто вспомнил о неотложном деле, и снова заговорил:

– Ну как – вспомнили? У кого вы взяли те две голландские картины? Или у вас в придачу к гастриту еще и склероз?

– Вспомнил, вспомнил! – поспешно закивал Павел Казимирович. – Есть такая парочка, Стасик и Васик… Но я понятия не имею, где их можно найти, вот только телефон, мы по нему связывались…

В антикварном магазинчике на Васильевском было, как всегда, тихо. То, что у директора неприятности, продавцы, конечно, знали, но на положении магазина это пока никак не отразилось. Даже стало немного посвободнее, поскольку мадам Выпетовская была занята своими делами и ослабила контроль над персоналом.

В помещении магазина продавец, тоскливо поглядывая в окно, на лужи, по которым бил в свое удовольствие нахальный дождь, ничуть не напоминающий весенний, беседовал со старушкой, которая принесла на продажу черепаховый гребень и старый театральный бинокль, инкрустированный перламутром. Вещи были недорогие, старушка принесла их не на комиссию, а просто так, на всякий случай прицениться, и теперь, удостоверившись, что денег за них дадут мало, решила пока оставить себе. Сейчас она углубилась в воспоминания о прошлом, речь ее текла гладко, и продавец машинально кивал, думая о своем.

В машине Легова было трое.

– Вот черт! – сказал водитель. – В этих старых районах совершенно негде машину приткнуть.

– Встань там! – показал Легов на ворота, на которых висела грозная табличка. – Мы ненадолго.

Он выпрыгнул из машины, потопал ногами, разгоняя кровь, велел водителю никуда не отлучаться, а второго послал во двор, к черному ходу магазина.

– Там я сам разберусь, ты смотри, как бы дамочка не слиняла…

– Гражданин, вы куда это? – заорал очнувшийся продавец. – Там служебное помещение!

Он протянул руку к сигнальной кнопке, но посетитель, невысокий мужчина с круглой головой и маленькими ручками, неожиданно утратил свой добродушный и безобидный вид и сказал строго:

– Сидеть тихо! Ничего не нажимать!

Он не успел сунуть продавцу удостоверение, а старушка, которая за долгие годы повидала всякого, мигом сообразила, что вошедший – человек серьезный, явно из органов, так что нужно держаться от него подальше. Она прихватила свои незатейливые вещицы и бросилась к выходу, едва не задев Легова. Тот воспользовался суматохой и проскользнул за дверь, так что в магазине остался один продавец, который решил последовать совету и сидеть тихо, рассудив, что там возле кабинета вошедшего перехватит Валентин, а он за те деньги, что ему платит директор, в охранники не нанимался.

Охранник Валентин оказался, однако, более хорошим физиономистом – почти как многоопытная старушка. Он сразу же распознал в вошедшем человека из силовой структуры – он и сам там когда-то служил, поэтому с пониманием переглянулся с Леговым и углубился в газету с вакансиями, которую читал уже несколько дней и даже отмечал карандашом интересные варианты.

Взглянув на хозяйку кабинета, Легов с уважением отметил, что для женщины с такими огромными неприятностями она выглядит очень неплохо.

За последние несколько дней Александра Николаевна выслушала массу угроз от облапошенных клиентов, среди них были простые и незамысловатые типа «Урою на фиг» и более вежливые «Подам в суд и обеспечу приличный срок». Лика Сарычева успела-таки растрепать всем про фальшивых передвижников, и сама же, дуреха, первой от этого пострадала. От нее-то точно отвернутся теперь все друзья и знакомые – ведь это она сводила их с Выпетовской, рекомендовала ее как отличного знатока своего дела.

Мадам Выпетовская не достигла бы ничего, если бы не умела держать удар. Поэтому она держалась осторожно, прикидывая, как выйти из сложившейся ситуации с наименьшими потерями, а после переехать из Петербурга в Москву – там вроде бы пока все тихо и слухи о ее бизнесе еще не пошли.

Легов еще с порога понял, что с этой женщиной крики и запугивание никак не пройдут – она сама кого хочешь запугает, да не словом, а делом.

Чтобы сразу расставить все точки над i, он выбросил перед ней удостоверение полковника ФСБ.

– Что вам угодно? – сухо спросила Выпетовская, не поведя и бровью.

– Мадам, – задушевно начал Легов, – меня ваши проделки с картинами в данный момент не интересуют.

– А что же вас в данный момент интересует? – усмехнулась она.

– Меня интересуют те люди, которые продали вам две картины тех самых голландских художников. Мне необходимо с ними побеседовать. И как можно скорее.

– Могу я спросить…

– Не можете! – твердо оборвал ее Легов. – Не будем тратить время. Я – занятой человек.

– Что ж… я знаю только посредника… Попробуйте его найти… – Она протянула Легову квадратик с номером телефона.

– Вот еще незадача! – нахмурился он. – Это усложняет дело… Вот что, позвоните ему сами и узнайте все! С вами, я думаю, он будет более разговорчив.

Выпетовская не шелохнулась, и Легов понял, что она не из тех, кто просто так будет выполнять чужие приказы, даже сейчас, в сложном положении.