Легенда о Вращающемся Замке

Глен развел руками:

— Никогда о таком не слышал.

— Печально.

— Не то слово. Но теперь ты понимаешь, почему я предлагаю поторапливаться?

— Понимать-то понимаю, но если осада уже началась, а она непременно началась, смысл гнать коней во весь опор? Наша расторопность все равно ничего не изменит. Нас всего трое, Глен. Не три тысячи, даже не три сотни. Что мы вообще можем сделать?

— Что-нибудь мы обязательно сделаем. — Молодой граф упрямо мотнул головой. — Я только сначала придумаю, что именно.

— Отчаянные безумства, — усмехнулся Дэрри. — Ладно, я в деле.

За два часа до заката путники достигли города Дебрев, расположенного прямиком на Большом тракте. Многобашенная крепость, воздвигнутая в давние годы для обороны торговых путей и являющаяся сейчас резиденцией великокняжеского наместника, венчала крутой холм. На уступах и склонах холма, спускаясь к протекающей в низине неторопливой реке, расположились шумные городские кварталы. Стоящий примерно на середине дороги из Светограда, столицы Озерного Края, в Таэрверн, Дебрев связывал восточные земли с западными. Постоялые дворы его и таверны полнились новостями. Гленан надеялся услышать хоть что-то новое о происходящем у него на родине, но, поскольку с разгрома на Броквольском поле не прошло пока и двух недель, все, о чем здесь успели прослышать — это о гибели в бою короля Хендрика и о наступлении гарландской армии на восток. Известия эти принесли проезжавшие через город торговцы мехом, спешившие покинуть ставший небезопасным Эринланд. Завсегдатаи трактира «Старая корчма», в котором наши герои остановились на ночь, как раз в момент их появления обсуждали произошедшую на западных эринландских рубежах битву. Говорили, что сразу после нее гарландцы перешли в стремительное наступление, почти не встречая препятствий на своем пути.

Прослышав, о чем идет разговор у барной стойки, Гленан отговорился, что устал с дороги, и скрылся в спальне. Выглядел он весьма подавленно. Остромира же Гледерик, стоило им только разделаться с ужином, потащил на освещенный фонарями задний двор.

— Научите меня какому-нибудь хитрому фехтовальному приему, — сказал Гледерик. — А лучше нескольким. Или даже всем, какие только знаете.

— Всем — это очень много, одного вечера не хватит, — заметил венет. — С чего ты вообще взял, что я хороший наставник?

— Ну, вы же капитан вольного отряда. Наверняка вам приходилось тренировать своих людей, показывать им разные штуки. Я занимался с сэром Гэрисом… с Гилмором Фэринтайном, и с Гленаном немного, еще в Таэрверне, но этого мало. Давайте тренироваться, — Гледерик взялся за найденную им по дороге сухую ветку, становясь в позицию.

— Деревяшку эту брось, — сказал ему Остромир. — Я тренирую только на боевом оружии, — при этих словах венет обнажил короткий меч, который обычно носил на поясе. Его излюбленный двуручник остался в трактире, к счастью для Гледерика, который не решился бы выступить против противника, вооруженного эдакой махиной. — Ну вперед, — сказал наемник. — Если только не боишься получить пару царапин.

Гледерик ухмыльнулся, доставая клинок:

— Я? Боюсь? Вы сначала попробуйте меня поцарапать, сударь, а потом говорите, — и, в подтверждение этих слов, он метнулся вперед, делая колющий выпад в шею. Остромир немедленно закрылся, после чего как-то особенно крутанул кистью и едва не выбил клинок у Гледерика из рук. Юноша с трудом удержал меч. Отшагнул назад, принимая оборонительную стойку. Венет, видя его нерешительность, только усилил свой напор, проведя серию атакующих выпадов, и тут Гледерику пришлось несладко. Чтоб не ударить грязь в лицом, ему пришлось вспомнить все, чего ему учили. Определенно, Остромир был куда более умелым бойцом, нежели Гэрис Фостер — гораздо более быстрым и ловким, прежде всего. Он и на Большом Таэрвернском турнире, несомненно, сумел бы занять одно из первых мест. Венет вполне мог хоть десяток, хоть два десятка раз оставить Гледерику обещанные царапины, однако дрался он аккуратно, никогда не доводя удар до конца и вовремя останавливая руку. В течении следующего часа они с Дэрри кружились по дворику, собрав вокруг себя толпу зрителей, отмечавших каждый особенно эффектный удар одобрительными аплодисментами. Заметив, что за ним наблюдают, в том числе наблюдают и симпатичные молодые девицы из числа местных служанок, Дэрри старался фехтовать как только мог хорошо. Конечно, юноша понимал, что Остромиру, с его многолетним опытом, он в действительности не соперник — но все же совсем бесталанным неумехой на глазах у публики выглядеть не хотел.

Сначала они просто спарринговались, потом венет и в самом деле показал Гледерику несколько крайне интересных приемов. Продемонстрировал, как правильнее атаковать, каких позиций стоит при этом придерживаться, как эффективнее всего уворачиваться от вражеских ударов и как парировать их. Дэрри повторял на ходу, стараясь запомнить все, что ему показывали, и немедленно применить это в деле. Тренировка закончилась, лишь когда совсем стемнело и начало холодать. Зрители разошлись обратно в трактир, и юноша с Остромиром присели на удачно попавшееся бревно, намереваясь отдохнуть.

— Когда-нибудь станешь настоящим бойцом, — сказал венет ободрительно, видя, что Гледерик слегка все же приуныл. — Необходимые задатки у тебя имеются.

— Да куда мне, — помрачнел Дэрри. — Я занимаюсь пару лет всего. Рыцарских отпрысков учат владеть мечом почитай с младенчества. Я слышал, тем, кто так поздно начал как я, за ними уже никогда не угнаться.

— Ну, я меч в руки тоже не младенцем взял. Отец готовил меня для мирной жизни. Однако, как видишь, дерусь я получше многих эринландских сэров.

— Почему вы вообще уехали из дома? — спросил Гледерик.

Остромир неопределенно повел плечами:

— Мне очень хотелось посмотреть мир. Ты, наверно, не поверишь, но я был книжным мальчишкой. Вырос в городе наподобие этого, в дне пути на восток от Светограда. Грезил дальними странами и чужими берегами. Брат подговорил меня сбежать на край света, и я охотно решился. Мне ужасно хотелось узнать, существует ли он вообще, этот край света, про который все столько разговаривают.

— И у вас получилось его отыскать?

— Это вряд ли. Я пытался, конечно. Но, наверно, предел нашего мира дальше, чем я способен зайти. Ученые люди и вовсе утверждают, что мир круглый, подобно большому шару, висящему в пустоте. А значит, сколько ни иди, вернешься однажды в место, из которого начинал. Но прошел я немало. Я видел горы, и моря, и пустыни. Арэйну, и Райгаду, и Та-Кем, и все Срединные земли, конечно. Когда я служил в Либурне тамошнему королю, то повстречал Сновида. Как земляки, мы быстро сошлись. Сколотили свой собственный отряд, собрали отчаянных ребят со всего света, и колесили потом с места на место. Почему я пошел за Хендриком? Его все оставили. Даже половина его собственных вассалов не пришла на его призыв. Я не люблю, когда кто-то оказывается в меньшинстве. Да, начатая Хендриком война была необдуманна и поспешна. Эринланд и Гарланд рвут друг друга в клочья уже сотню лет, и Хендрик вполне мог позволить себе малость выждать и накопить сил. Не поддаваться на провокации Клиффа и не бросаться головой в омут. Но раз уж он решил начать битву именно сейчас — я не хотел оставаться в стороне. Я ведь помнил его отца. Хороший был король. Удержал трон в годы немногим лучшие, чем эти. Как тут было не помочь его сыну. Я уже говорил, что люблю встревать в безнадежные дела.

— Наше дело и впрямь безнадежное, — сказал Дэрри. — Мы умрем ни за что. Как Гэрис.

— Тогда почему ты здесь, Гледерик Кардан? Гленан сражается за свое родное королевство и отступить просто не может. Ему некуда отступать. Но твоя-то родина не здесь. Где именно — тебе самому решать, но не в Эринланде уж точно. И рыцарство ты свое уже получил. Почему ты в таком случае не уйдешь?

Дэрри немного подумал.

— Я не знаю. Вроде и надо сбежать по-тихому, оставив вам амулет и записку, чтоб вы отнесли его лорду Эдварду. Свою роль я все равно уже выполнил. Но уйти все равно не получается. Может, мне хочется немножко побыть героем. Эдаким смельчаком, не побоявшимся выступить против смертельной опасности. Глупо ведь, правда? Ужасно глупо. Но я бы хотел, чтоб меня запомнили потом как героя.

— Может, и запомнят, — сказал Остромир. — Только вот и злодеем тебя тоже могут запомнить, когда-нибудь потом. Всегда будь к этому готов. Все мы порой в чьих-то глазах злодеи и в чьих-то герои. Иначе не получается, Гледерик. Мы держим в руках меч, защищая то, что нам дорого — будь то наши идеалы или наши близкие. Но острие этого меча все равно направлено в чужое сердце.

— А почему вы не остепенились? — спросил Дэрри неожиданно. — Почему не поступили, как ваш друг Сновид. Он же ушел на покой. И недурно ему живется вроде. Разводили бы вы тоже лошадей, или пчел. Или книги читали. Я уверен, на безбедную жизнь у вас отложено.