Легенда

Она смотрела на него, гневно сверкая глазами.

— Вот так и посмел, — сказал он, великим усилием подавив свой гнев. — Не забывай, что князь теперь я. Дельнар умер — стало быть, письмо адресовано мне. И решение тоже зависит от меня. Я буду решать, открыть ворота надирам или нет.

— Этого ты и хочешь, верно? Нашел для себя выход? — Она вскочила на ноги, схватив свой кожаный камзол.

— Думай, как тебе угодно, мне все равно. Не надо было мне вовсе говорить с тобой о письме. Я забыл, как ты рвешься повоевать. Не терпится поглядеть, как пирует воронье? Поглядеть на вздувшиеся, гниющие тела? Ты слышишь меня или нет? — крикнул он ей вслед, но она устремилась прочь.

— Ты чем-то озабочен, друг мой? — спросил Винтар, садясь напротив рассерженного Река.

— Тебя это меньше всего касается, — рявкнул новоявленный князь.

— Не сомневаюсь, — спокойно ответил Винтар. — Но может быть, я сумею тебе помочь. Как-никак, я знаю Вирэ уже много лет.

— Прости, Винтар. Я был непозволительно груб.

— В жизни, Рек, не так уж много непозволительных поступков — не говоря уж о словах. Боюсь, что человеку свойственно делать больно другому, когда ему самому причиняют боль. Так чем же я могу тебе помочь?

Рек рассказал ему о письме и о вспышке Вирэ.

— Да, задача не из легких, мой мальчик. Как ты намерен поступить?

— Я еще не решил.

— Вот и хорошо. Не следует принимать поспешных решений касательно столь важных дел. Не будь слишком суров с Вирэ — она сейчас сидит у ручья и чувствует себя как нельзя более несчастной. Она горько сожалеет о своих словах и ждет только твоих извинений, чтобы сказать, что сама виновата.

— Будь я проклят, если пойду извиняться.

— Ты испортишь нам путь, если не сделаешь этого.

У спящего Сербитара вырвался тихий стон. Винтар, Менахем, Арбедарк и Рек тотчас же бросились к нему. Веки Сербитара затрепетали и открылись... Глаза его вновь стали зелеными, как листья розы. Он улыбнулся Винтару.

— Спасибо, отец настоятель, — прошептал он.

Винтар ласково потрепал его по щеке.

— С тобой все в порядке? — спросил Рек.

— Да, — улыбнулся Сербитар. — Я еще слаб, но все хорошо.

— Но что с тобой стряслось?

— Это Носта-хан. Я пытался прорваться в крепость, но был отброшен в запредельные туманы и заблудился там... Я видел страшные картины будущего и хаос, превосходящий всякое воображение. Тогда я бросился бежать. — Сербитар отвел глаза. — Я бежал в панике, сам не зная куда.

— Не надо больше говорить, Сербитар, — сказал Винтар. — Отдохни.

— Не могу я отдыхать, — ответил он, пытаясь приподняться. — Помоги мне, Рек.

— Ты бы лучше слушался Винтара, — сказал ему Рек.

— Нет. Послушай меня. Я все-таки проник в Дельнох и видел там смерть. Страшную смерть!

— Так надиры уже там? — спросил Рек.

— Нет. Помолчи. Я не рассмотрел лица, но видел, как кто-то отравил колодец Музифа за второй стеной. Тот, кто выпьет оттуда воды, умрет.

— Но мы приедем туда еще до падения второй стены, — сказал Рек. — Я надеюсь, до тех пор колодец Музифа им не понадобится?

— Ты не понимаешь. Эльдибар, то есть первую стену, оборонять невозможно. Она слишком широка, и любой разумный командир отдаст ее незамедлительно. Вот почему предатель отравил второй колодец. Первый бой Друсс даст там, и ранним утром бойцов накормят. К полудню они начнут умирать, а к вечеру у тебя будет армия призраков.

— Надо ехать, — заявил Рек. — Немедленно! Посадите его на коня.

И пока Тридцать седлали лошадей, он побежал искать Вирэ.

Винтар и Арбедарк помогли Сербитару встать.

— Ты кое о чем умолчал, не так ли? — спросил Арбедарк.

— Да — есть бедствия, о которых лучше не говорить.

Три дня они скакали под сенью Дельнохского хребта, зелеными долинами и лесистыми холмами. Они путешествовали быстро, но с осторожностью. Менахем ехал впереди и передавал сообщения. Вирэ со времени ссоры почти ничего не говорила и старательно избегала Река. Он тоже не уступал и не пытался сломать лед, хотя глубоко страдал.

Утром четвертого дня, когда они въехали на пригорок, под которым расстилался густой лес, Сербитар, подняв руку, остановил отряд.

— Что случилось? — спросил Рек, подъехав к нему.

— Я потерял связь с Менахемом.

— Что-то неладно?

— Не знаю. Может быть, он просто упал с лошади.

— Давайте поедем и выясним. — Рек пришпорил свою кобылу.

— Нет! — крикнул Сербитар, но Рек уже скакал вниз с холма, набирая скорость. Он натянул поводья, задрав голову лошади, и откинулся назад в седле. У подножия холма он огляделся.

Между деревьев стоял, опустив голову, серый конь Менахема, а рядом лежал ничком на траве сам воин. Рек направил лошадь к нему, но под первым же деревом его насторожил какой-то шорох. Рек мгновенно свалился с седла вбок, и в тот же миг с дерева прыгнул человек. Рек перекатился, вскочил на ноги и выхватил меч. С дерева спрыгнули еще двое — все в белых просторных одеждах сатулов.

Рек отступил к поверженному Менахему, мельком взглянув на него. У воина из виска сочилась кровь. Рек понял, что в него попали из пращи, но не успел посмотреть, жив ли еще Менахем. Из кустов возникали все новые и новые сатулы с широкими кривыми саблями и длинными ножами.

Они приближались медленно, с ухмылками на темных бородатых лицах. Рек ухмыльнулся им в ответ.

— Хороший денек для смерти, — сказал он. — Не хотите ли со мной?

Он перехватил правой рукой рукоять меча, освобождая место для левой. Теперь не время блистать фехтовальным искусством — придется рубить с маху, обеими руками. Он вновь ощутил знакомое чувство отстраненности, предвещающее приступ беспамятства, — и на сей раз обрадовался ему.

С душераздирающим воплем Рек бросился на врагов и перерубил горло первому, только и успевшему изумленно разинуть рот. Теперь он оказался среди врагов, и обагренный кровью меч засверкал, сея смерть вокруг. Сатулы, ошеломленные было его натиском, отступили, но тут же снова с воинственным кличем бросились в бой. Из кустов выскочили их собратья, а за спиной у Река послышался стук копыт.

Рек не видел, как подскакали Тридцать. Он отразил удар и, обратным движением поразив противника, переступил через труп навстречу следующему сатулу.

Сербитар безуспешно старался установить вокруг Река защитное кольцо. Его тонкий клинок жалил с точностью лекарского скальпеля. Даже Винтар, самый старый и наименее искусный боец, крошил сатулов почем зря. Эти дикие, необученные воины брали своей свирепостью, бесстрашием и численным преимуществом. Винтар понимал, что так будет и теперь, — сатулов вчетверо больше, и пути к отступлению нет.

Лязг стали о сталь и крики раненых эхом отдавались на тесной поляне. Вирэ, легко раненная в правую руку, вспорола одному сатулу живот и пригнулась под свистнувшей саблей другого. Высокий Антахейм бросился к ней, чтобы отвести второй удар. Арбедарк двигался, будто танцуя. Держа в обеих Руках по короткому мечу, он творил танец смерти и разрушения, точно серебряный призрак из древних легенд.